Отправлено: 14.10.07 09:02. Заголовок: Regresare a Mexico, ориджинал, R, приключения, боевик

Regresare a Mexico

Автор: Jerry Puma
Бета: Junajull
Жанр: боевик, приключения, слэш
Количество слов: около 45 000
Рейтинг: R
Предупреждения: слэш, частичное согласие семе, насилие, не имеющее отношения к слэшу
Саммари: Баньера – маленькое государство в Латинской Америке. Вик – наемник, ставший после несчастного случая инвалидом, оказался там один без средств к существованию и хоть одной разумной возможности эти средства добыть. Он мечтал уехать в Мексику, но кто-то наверху уже придумал для него совсем другую судьбу.
Дисклеймер: Герои мои, сюжет мой, а фрагменты песен принадлежат Tito&Tarantula , а так же Don Omar.

Написано для собственной потехи, а еще для Junajull ;)


Обсуждение проходит тут:
http://slashyaoi.borda.ru/?1-0-0-00002445-000-0-0-1192441783

 Отправлено: 14.10.07 09:04. Заголовок: Re:

Regresare a Mexico

Regresare A Mexico
Un Dia Regresare
Regresare A Donde Naci
Un Dia Regresare
(c) Tito & Tarantula

1.
Пока Луис Мендес Гарсия говорил, Вик рассматривал стены, увешанные черно-белыми фотографиями, статуэтки на каминной полке, на которые лениво шевелящееся электрическое пламя бросало мягкие отсветы, рисунок пушистого ковра, - одним словом все что угодно, кроме лица пожилого человека, сидевшего в широком кожаном кресле перед ним. Их разделял стол – массивный, как динозавр, покрытый старомодным зеленым сукном, на котором поблескивал золотой канцелярский набор, и лежало мраморное пресс-папье с гравировкой «Дону Луису от партнеров в день пятидесятилетия», а также несколько бархатистых непрозрачных папок.
Заставить себя неотрывно пялиться в оплывшее, впрочем, до сих пор сохраняющее красивые когда-то черты лицо бизнесмена Вик не мог. Прошло уже почти два часа с той минуты, когда проходивший по улице безработный инвалид увидел, как двое вполне конкретного вида парней – в черных очках, дорогих костюмах и нарочито безвкусных галстуках – заталкивают в машину отчаянно сопротивляющегося подростка. Вик хотел пройти мимо, если бы ему позволили. Он поглубже запихал в карманы потертого пиджака изуродованные руки, словно пытаясь целиком спрятаться.
- Эй, ты! А ну, проваливай отсюда! - закричал ему один.
Вик бы так и сделал, потому что ввязываться в первую же разборку – не лучший способ начать жизнь в новом городе.
Второй огрел брыкающегося подростка по шее, отчего тот обмяк и сам рухнул в нутро темной машины. Обернулся к Вику, наставив на того пистолет.
- Не, постой, - сказал он.
Внушительно сказал, и Вик понял, что не отвертится.
– Он все видел.
Это уже было сказано для напарника, который усаживался за руль «Крайслера».
Вик почувствовал, что курок будет спущен через долю секунды. От пули не увернешься, слишком близко успел подойти. Оставалось только одно. Он вытянул руки из карманов, меньше чем мгновение полного расслабления, а потом концентрация, тоже полная, и прыжок.
Парень с пистолетом, похоже, даже не успел понять, что с ним случилось. Он рухнул на асфальт, головой в тень, которую отбрасывала открытая дверка машины. Его напарник вдавил педаль газа, намереваясь проехаться по неудачливому товарищу, но замешкался – Вик перекатился по крыше машины и упал в салон. «Крайслер» завыл, потому что парень все-таки успел нажать на газ, но ехал автомобиль с каким-то жутким усилием, пока Вик душил водителя. Наконец ставшие мягкими руки выпустили руль и упали на колени мертвеца, а Вик переполз через него и нажал рукой на тормоз.
Усмехнулся. Уроды забыли снять машину с ручника.
Потом выбрался на улицу. Отъехали недалеко. Он заставил себя посмотреть туда, где лежал второй бандит – нет, голову ему не раздавили. На этом успокоился и поздравил себя с тем, что ввязался в очередное дерьмо.
- Спасибо, - послышалось из-за его спины.
Вик поспешно сунул руки в карманы и обернулся к подростку, который уже очухался и смотрел на него из полутьмы тонированного салона.
- Не за что, - буркнул Вик и собрался было уйти, но парень с неожиданной ловкостью ухватил его за рукав.
- Сколько?
Вик остановился. Нужно было отцепить эту руку от своей, пока мальчишка не задрал рукав, нарочно оставленный длиннее, чем полагается, и не увидел, на что похоже то, что под ним.
- Бесплатно, - сказал он. – Сам домой доберешься?
- Вообще-то, это наша машина, - ответил парень.
Вик понял, что дерьмо, в которое он уже успел наступить, на деле простирается гораздо дальше этого эпизода. Ну, конечно, он ведь заметил, что мальчишка – на вид лет семнадцати – носил форму самой дорогой в городе школы, а его тонкое запястье обвили часы из настоящего золота. Явно не простой подросток, и явно не простые извращенцы пытались его похитить.
- Я что, прикончил телохранителей твоего папаши? – спросил Вик.
Бесцеремонно позаимствовал у покойного водителя пачку “Gitanes” и с наслаждением запихал сигарету в рот.
- Нет, - парень потупил глаза, но лишь на секунду. Потом сверкающей неземной синевой взор уставился на Вика, словно оценивая степень его благонадежности. – Я должен вас как-то отблагодарить. Это обязательно!
- Спасибо, я в этом не нуждаюсь, - Вик снова сделал попытку убраться.
Не получилось. Парень настаивал, и вот итог – уже четверть часа приходилось выслушивать пространные речи его отца, суть которых сводилась к тому, как Вику благодарно все семейство Мендесов с доном Луисом во главе. И этот дон Луис вызывал у Вика не больше симпатии, чем болотная жаба.
Желудок настойчиво требовал выдать ему еще какой-то паек кроме мандарина, утром сорванного с ветки, перегнувшейся через бетонную ограду чьего-то сада. Кофе, который тут предлагали, питательностью не отличался, хотя, несомненно, был куда лучше всего, что Вику доводилось за свою жизнь попробовать.
Мягкий стук в дверь отвлек Вика и от монотонного вещания сеньора Луиса, и от страданий своего желудка. Вошла девушка, одетая в строгий костюм удивительного сиреневого оттенка, который приятно контрастировал с иссиня-черными волосами и смуглой кожей. Она грациозно проследовала к столу и опустила на сукно еще одну папку, как и остальные, бархатистую и непрозрачную. Сеньор Луис кивнул, не удостоив секретаршу даже взгляда, а затем погрузился в чтение.
Вик был рад возможности не слушать его речи, и уже начал надеяться, что на этом благодарственная экзекуция закончена, и можно сваливать. Ведь он так и не нашел работы, ночлега и даже еды. Впрочем, утром, до того, как произошел этот дурацкий эпизод, Вик успел сходить в школу Святого Христофора, где требовался учитель физкультуры старших классов. Его не приняли – слишком смутила прописанная в социальной карте инвалидность. И попробуй объясни, что почти черные шрамы и струпья на руках – это всего лишь мелочь, не способная помешать преподаванию. Особенно, если где-нибудь раздобыть перчатки.
- Прошу прощения, - мягко сказал Дон Луис.
Вику пришлось оторваться от созерцания пресс-папье и поднять глаза на собеседника. Тот больше не строил из себя богатого идиота – он был именно тем, кем и являлся на самом деле – жестоким, многое повидавшим бизнесменом, некоронованным королем Порт-Санчеса, столицы Баньеры. По крайней мере, так Вику говорили.
Холодные, чуть водянистые глаза изучали Вика – каждый сантиметр кожи, и даже, хотя это могла быть иллюзия, спрятанные под столом остатки рук.
- Прошу прощения, что заставил вас так долго ждать, - повторил бизнесмен. – Итак, теперь я вижу.
Вик понял, что было в папке. В конце концов, со связями сеньора Мендеса раскопать информацию о каком-то грязном бродяге было проще простого.
- Могу я называть вас мистер Джозеф Вольтер, или вам привычнее «Вик»?
- Вик, - кивнул тот, чувствуя, как по спине ползет капелька пота, и ее тут же охлаждает холодный вихрь из притаившегося за спиной кондиционера.
- Очень хорошо, Вик, - согласился Мендес. – Позвольте тогда спросить, как получилось, что вы спасли моего сына?
- Я просто шел мимо. Кажется, я уже миллион раз это повторил.
Брови бизнесмена взлетели вверх, где изогнулись явным признаком неудовольствия. Вик подумал, что происходящее чем-то напоминает сегодняшнее собеседование в школе Святого Христофора – директор, пожилой, грузный, само олицетворение накопленных поколениями знаний, долго смотрел на него вроде бы с одобрением, а вот когда дочитал до строчки «пожизненная инвалидность», его брови проделали то же самое.
- Тридцать лет – это уже вполне сознательный возраст, вы не находите, Вик? -осведомился Мендес. – Достаточный, я полагаю, чтобы осознать – просто так ничего в этом мире не случается.
- О, да, - согласился Вик и, повинуясь непонятному желанию все окончательно испоганить, водрузил на стол руки.
Бизнесмен, надо отдать ему должное, зрелище перенес стоически. Он только запнулся на еще несказанном слове, а потом осмотрел то, что у Вика осталось вместо рук после встречи с бочкой кислоты.
- Да, вижу, - через некоторое время произнес Мендес, - Все еще хуже, чем тут написано. Нелегко устроиться на работу с такой травмой, да?
- Это уж точно. Я как раз шел с собеседования, на котором меня забраковали, - сказал Вик.
- Что же это было за собеседование?
- А в папке не написано? – улыбнулся Вик. – Школа Святого Христофора. Физрук старших классов.
- Вот оно что…
Собеседник снова задумался. Вик понял почему. Как уже выяснилось из пространной речи бизнесмена, шестнадцатилетний Мендес-младший, которого Вик имел неосторожность вытащить из лап каких-то ублюдков, учится в этой школе. И теперь дон Луис не иначе как прокручивает в голове возможные комбинации, которые Вик и его таинственные покровители пытаются провернуть.
- Я не имею к этому никакого отношения, - сказал Вик прежде, чем его обвинят в заговоре против семейства Мендесов. – Решительно никакого. Мне плевать на всех Мендесов и их врагов вместе взятых. Я просто шел по чертовой улице и искал, чего бы мне пожрать.
Вот и все. Этого вполне достаточно, чтобы охрана Дона Луиса Мендеса ворвалась в кабинет и прикончила Вика на месте. Или все-таки вывели бы на внутренний дворик виллы, чтобы не испачкать кровью наглого бродяги ковер?
Но Мендес лишь улыбнулся самому себе, а потом вперил в Вика, приготовившегося уже выпрыгнуть сквозь окно, подозрительно отеческий взор.
- У меня есть для вас предложение, которое лучше всего принять, - произнес бизнесмен.
Вик в очередной раз пожалел, что спас мальчика. Потому что, когда предлагают такие люди, как Дон Луис, отказываться в любом случае нельзя.
«Или попросить бумажку, чтобы составить завещание? Так, скальп отослать в Мексику, знакомому музыканту, пусть повесит над стойкой бара, ну а органы…»
- Принимаю, - сказал Вик.
- Очень хорошо, - голос Мендеса лился, как канадский кленовый сироп, - Тогда мне не придется тратить время на объяснения, что человеку, вроде вас, податься все равно некуда, равно как никто и не заметит, если вы исчезнете.
Вот с этим Вик был абсолютно согласен: из госпиталя его выписали позавчера, последние деньги ушли на дорогу до ближайшего города. Вот скверно, что им оказался именно Порт-Санчес, снаружи похожий на дивный тропический фрукт – с этими пляжами и удивительно синим морем, а изнутри – гнилой и черный, управляемый, по сути, одним миром мазаными полицейскими и наркобаронами.
- Так что я должен сделать?
- С этого дня вы становитесь личным телохранителем моих сыновей, Мигеля и Альфредо.
На лице у Вика не дрогнул ни один мускул. В конечном счете, были на этом свете вещи и похуже – например, нелегальные фабрики, громить которые боялись посылать даже американских солдат – предпочитали наемников вроде него.
Вик козырнул своему новому боссу и поднялся.
- Вик?
Тот обернулся.
- Переоденьтесь!

 Отправлено: 14.10.07 09:05. Заголовок: Re:

2.
Пережив немало неприятных минут, которые понадобились, чтобы сделать из Вика некое подобие тех парней, что он порешил сегодня в обед, бывший наемник отправился осмотреть новое место работы. Он уже успел внушить себе, что в принципе, события складываются не так уж плохо. Что его ожидало в этом чертовом Порт-Санчесе, столице маленькой Баньеры, о существовании которой бог и не догадывается? Да и куда податься с такими руками, если не берут даже учить физкультуре юных засранцев?
Вилла Мендесов, во всяком случае, была самым шикарным зданием из всех, где Вику доводилось оказаться. Впрочем нет, бывал он пару раз в местах и покруче этого, например, в музее ветеранов в Париже лет десять назад. Дом Мендеса, простиравшийся гектара на три земли вместе с садами и хозяйственными постройками, чем-то этот музей напоминал: столько же было на стенах раритетного оружия из разных стран.
У ковра, посреди которого торчали загнутые драгунские сабли и широкие клики янычар, а также небольшая, по сравнению с товарками, японская катана, Вик остановился, чтобы полюбоваться оружием, а заодно и подумать. Рядом с ним тем же занимался старинный рыцарский доспех.
Пока что его не нагружали работой, а всего лишь привели в порядок. Ясно, сегодняшний день у него есть, чтобы разведать обстановку. И свыкнуться с мыслью, что теперь работает нянькой для двух избалованных оболтусов. Кстати, пока что он видел только одного, наверное – Мигеля. Интересно, что представляет собой второй?
- Боевые, - Вик задумчиво прикоснулся к рукоятке драгунской сабли. – Кого вами убивали?
В музее он никогда бы не тронул экспоната, да и были там сабли не такие – тупые, посеревшие, давно ставшие ненастоящими от долгого простоя. Не то, что эти. Казалось, можно взять в руки и тут же превратиться в лихого солдата…
«Замечтался, опять?»
Вик напомнил себе, что в лихого солдата превратился приблизительно двенадцать лет назад, когда эта самая мечтательность помогла провалить вступительные экзамены в университет, тем самым направив прямиком в действующую армию. Дальше – элитные войска по контракту, госпиталь, комиссия, попытка жениться, развод, снова служба – на этот раз наемником, нелегальная фабрика здесь, в Баньере, выпускавшая одному дьяволу известно какую дрянь, перестрелка, глупая подстава, ранение, кислота, взрыв, пожар… госпиталь, пыльный, умирающий на ходу автобус из республиканского госпиталя в Порт- Санчес. Все.
Вот куда приводят мечты.
- О, выходит, ты теперь наш новый охранник! – мальчишеский голос прозвучал совсем близко, но Вик был уверен – по крайней мере, за те две минуты, которые он тут находился, никто не смог бы подкрасться незамеченным.
- Привет! – Вик радостно улыбнулся, ища взглядом затаившегося сорванца.
Судя по голосу, это была сегодняшняя жертва сорванного похищения. Рыцарский доспех заскрипел, забрало откинулась и на Вика уставились уже знакомые, до боли синие глаза, огромные, как у девчонки.
- Тебе больше не придется сидеть в этой штуке, - бодро сказал Вик. – Теперь нечего бояться.
Мальчишка хохотнул и избавился от шлема. Золотистые волосы топорщились во все стороны, достаточно длинные, чтобы создать на голове взорванный стог сена, но куда менее длинные, чем темно-рыжий, подернутый сединой хвост Вика.
- Прошлый охранник тоже так говорил, - насупился дьяволенок.
- И куда он делся? – вежливо поинтересовался Вик, а сам думал, почему же парень столь белобрыс и голубоглаз, хотя его папаша являет собой вполне типичный пример темноволосого, темноглазого потомка конкистадоров.
Вместо ответа он услышал презрительный смешок, а еще лицезрел красноречивый жест, наглядно показывающий, каким образом погиб виков предшественник.
- Расстегни это, а? – попросил юнец, закончив кривляться.
Вик решил, что самым лучшим будет проучить гаденыша, поэтому развернулся и пошел прочь, весело насвистывая одну пошлую солдатскую песенку, в то время как богоподобный отпрыск сеньора Мендеса трепыхался в не желавших отпускать его доспехах. И как он туда забрался-то один, без посторонней помощи?
- Между прочим, - сказал Вик, зайдя за угол, - С теми, кто подставляет свою задницу во имя твоего спасения, можно обращаться и поуважительнее.
- Мистер Вик?
Наемник тихо выругался на языке индейцев майя, припоминая, как делал это его давний друг – музыкант Эрнесто Мескалито. «Мескалито» был, не иначе, как псевдоним, потому что Вик совершенно точно знал: Мескалито – это такая собакообразная хреновина, которая является, когда нажрешься одноименного кактуса.
К Вику, разглядывая пол, шел все тот же мальчишка.
«И как он так быстро успел освободиться от рыцарского доспеха, да еще и раскаяться?»
Убедительно раскаяться, надо сказать. Подошел, остановился, поднял взгляд. Очи, достойные агнца с фрески, смотрели так умильно и восторженно, что Вик всерьез задумался – а не висит ли у него самого над головой нимб.
- Чего тебе, рыцарь? – хмыкнул он и, ловко перехватив небожителя за шкирку, основательно встряхнул.
- Наверное, я должен извиниться, - сказал агнец божий и покраснел.
- Да ну? Правда, что ли?
Юнец выдавил что-то невнятное и виноватое. Вик отпустил ворот белоснежной рубашки и потрепал мальчишку по волосам в знак того, что временно тот прощен.
Теперь он мог себе позволить подобные вольности. У одного из водителей, немого негра со странным именем Версаль и внешностью людоеда, сыскались лишние перчатки, который тот подарил своему новому соседу по комнате.
«Маши руками сколько хочешь, Вик, не надо тебе больше их прятать. Вот только жаль, - с внезапным сожалением подумал наемник, - жаль, что я так ни хрена этими руками не чувствую».
Жертва покраснела еще сильнее и пошла пятнами. Вик, наконец, соизволил убрать лапу с головы мальчишки, хотя бы потому, что зрелище сверкающих золотистых прядей между его пальцами вызывало неясное ощущение, сосредотачиваться на котором Вик не хотел бы.
- Ну, вот что, - сказал он по возможности строго. – Я тут тебе не игрушкой нанялся, и вообще, это все было… хм… неожиданно, скажем так. Постарайся не убеждать меня в дальнейшем, что я зря вытащил твою жопу из лап тех мудаков.
- Да, сеньор, - отозвался мальчик, а затем, чуть помолчав, робко спросил: - Это точно ничего, что мой отец вас заставил…
- Вот ты про что, - прервал его Вик. – Поживем – увидим. На тебя каждый день нападают?
- Не совсем, - он, похоже, уже справился со смущением, столь забавлявшим Вика, и теперь перешел в другое состояние – умудренного недолгим опытом цинизма.
И пустился в описание своих злоключений. В ходе короткой прогулки по светлым галереям, уставленным разноцветными бегониями и карликовыми розочками, Вик узнал, что его собеседника зовут Мигель, и что нападения на членов семьи – типичнейшая для крупных бизнесменов вещь, а уж если речь идет о Мендесах, то и подавно. Мать их, шведка Ингрид, погибла именно так, когда сыновьям было по три года. С тех пор дон Луис оправданно свихнулся на их безопасности, даже в школу не отпускал очень долго. Согласился только когда нашелся подходящий охранник, тихий, воспитанный японец по имени Ватанабэ Сабуро.
Недавно Сабуро погиб, но об этом парень говорил коротко, каждое слово выдавливая из себя с огромным трудом. Даже смерть матери вызывала у него куда меньше эмоций. Оно было и понятно, скорее всего, маму мальчишка почти не помнил, а вот Сабуро, несомненно, успел стать ему не только телохранителем, но и другом.
Вик слушал этот рассказ и временами поглядывал на грустного ангела, шагавшего рядом с ним. Что-то наемника беспокоило. Ну, хотя бы такой простой вопрос: как может человек, наглядно показавший ему, что именно случилось с бедным Сабуро, теперь говорить о смерти того с таким трепетом?
- Пойдемте, я покажу вам конюшни, - предложил вдруг ангелочек.
- Тут даже конюшни есть?
Впрочем, посмотреть их Вику пока что не удалось. Версаль возник в другом конце коридора и поманил его к себе, всем своим видом показывая «господин вызывает». Вик извинился и последовал за водителем.
3.
- Значительно лучше, - похвалил сеньор Мендес, придирчиво оглядев Вика с головы до ног.
- Я знаю, - ответил тот.
Костюм сидел неплохо даже на исхудавшем теле, хотя в таком-то пекле Вик предпочел бы ему даже зимнюю форму и рюкзак с полным боекомплектом. В доме было душно, и одному черту известно, насколько жарко на улице, если даже в охлаждаемых десятками кондиционеров покоях у него уже вспотела шея, и к ней тут же прилипли волосы.
- Вы уже все осмотрели?
- Кроме конюшен.
- Очень хорошо. Расписание мальчиков вам даст Фернанда, - кивок в сторону безмолвной тени в углу кабинета. – С завтрашнего дня приступайте.
Вик Фернанду заметил и даже с удовольствием рассматривал, хотя прекрасно понимал: такая секретарша может принадлежать только одному человеку, и перебегать ему дорогу – мысль крайне суицидальная.
- Есть, сэр! - Вик вытянулся по стойке смирно.
- И вот что, оставьте эти армейские замашки при себе. Негоже распугивать моих партнеров, которые иногда бывают в этом доме, - порекомендовал дон Луис.
- Сеньор Мендес, - обратился наемник после минуты колебаний: а как человека называть, если не «сэр». – У меня есть вопрос. Мне что – ходить с вашими сыновьями в класс?
- Нет, зачем же, - сеньор Луис улыбнулся, как змей, предлагающий Еве яблоко. – Работа учителя физкультуры старших классов в школе Святого Христофора – ваша.
Получив от Фернанды расписание – три листа, в две колонки мелким шрифтом: место, время, наименование, Вик решил просмотреть его чуть позже. Он прошел через галерею туда, где имела место странная стычка с рыцарским доспехом. Хотелось еще раз полюбоваться на сабли, к тому же, что-то Вика мучило. Неприятное предчувствие, а таким вещам с его-то работой волей не волей начинаешь доверять.
Наемник уселся на корточки, привалившись спиной к прохладному мрамору, покрывавшему стену, и уставился на сабли. Две драгунских, но совершенно разные. Бросаются в глаза первыми – странные, экзотичные, как и страна, которая их породила. Затем – три янычарских – большая редкость, стоят бешеных денег. И катана – небольшая, просто оформленная, но почему-то очень притягательная.
«Но размер… Почему-то я думал, что они длиннее»
Вик встал, запихал расписание, немилосердно скомкав, в карман пиджака, в два шага оказался возле катаны и снял ее с креплений.
- Детская, наверное, - решил он, взвесив в руке совсем легкий, но от того особенно необычный меч.
И тут услышал шаги. Кто-то топал по галерее, не таясь, о плиты пола цокали подошвы модельных ботинок. Сам Вик, несмотря на безмолвные увещевания Версаля, так и не сменил потрепанные, восхитительно удобные берцы на то модное безобразие, что ему предлагалось вместе с костюмом.
- А, это ты! – воскликнул Вик, увидев, что к нему приближается ни кто иной, как Мигель.
- Привет, солдафон, - улыбнулся мальчик. – Что, оружие себе выбираешь? Так арсенал-то совсем в другой стороне. Пойдем, покажу, а то еще заблудишься.
Вик едва не выронил катану. Потом у него возникло очень осознанное желание вогнать ее в двуличного ангелочка, или, представив последующую за этим свою казнь подручными дона Луиса, сразу себе в живот.
«Как там это у самураев называлось? Не харакири, а по-другому…»
- Ну пойдем, - вздохнул Вик и вернул катану на положенное ей место. – А, кстати, чей это меч?
- Твоего предшественника, косоглазого этого, - пояснил Мигель невозмутимо.
Вик раздумал кончать жизнь самоубийством. Вот последняя фраза и разубедила. Он понял все: еще ни разу за это время он не видел Альфредо, хотя никто не говорил, что тот уехал к какому-нибудь двоюродному дедушке. Зато видел двух совершенно разных Мигелей, одного из которых очень хотелось поставить на каминную полку и разглядывать, как красивую диковинку, а второго – удавить, причем медленно, чтобы помучился.
- Ты Альфредо или Мигель? – спросил Вик.
- А сам как думаешь? – подмигнул мальчишка.
- Я думаю, что ты дерьмо собачье, которое из подошвы сапога можно только штык-ножом выскрести, - счастливым голосом сообщил наемник.
Мальчик побледнел. Вик ухмыльнулся – а про то, что нельзя пугать гаденышей, дон Луис вроде бы не говорил.
4.
Спустя неделю Вик уже знал, как выглядит ад. Нет, не кипят в нем котлы с грешниками, не тыкают их вилами рогатые черти с козлиными задницами, не сидит посреди всего этого кошмара на троне красный, набыченный Вельзевул. На самом деле преисподняя располагалась на огромной, роскошной до зубовного скрежета вилле дона Луиса. А Вик был в этом аду на правах Иуды – то есть в наипоследнейшем кругу, обреченный на самые страшные муки.
Несмотря на то, что он раскрыл тайну детей Мендеса: они были близнецами, правда, похожими только внешне, жить от этого не стало легче. Вику хотелось думать, что пакости ему строит все-таки Альфредо, а не Мигель, которого он вроде бы спас. Или он спас Альфредо, а балуется столь жестоким образом все-таки Мигель?
От такого у кого хочешь голова пойдет кругом, особенно, если в придачу к охране этих двух совершенно неразличимых между собой детенышей главного Вельзевула Баньерской мафии, на тебя возлагают надежды, как на тренера по баскетболу местной школьной команды. В которой, кстати говоря, играет кто-то из близнецов. Кто именно, Вик не был уверен, хотя по характеру это скорее подходило «Гнусному». Мигеля, а может быть, все же Альфредо, короче говоря, того, кто все время краснеет и вроде бы не норовит превратить жизнь неудачно выбравшего улицу наемника в кромешный ад, Вик решил величать «Святоша». И с трудом удерживался от того, чтобы не называть так сыновей дона Мендеса прямо во время уроков.
Один все время устраивал беспорядки прямо на площадке, не признавая такой глупой формальности, как правила игры, а другой тихо сидел на трибуне с книгой (в последний раз читал, кажется, «Сто лет одиночества» - Вик такой книги не знал, но название звучало недурно, и он решил как-нибудь взять ее почитать), ожидая, пока настанет черед легкой атлетики. Ее тоже вел Вик.
Добираясь среди ночи до своей комнаты, Вик искренне завидовал Версалю. Негр, выполнив свои обязанности извозчика, в полночь уже блаженно дрых, а Вик в это время чаще всего заходил переодеться, чтобы сопровождать «Гнусного» в ночной клуб. А ведь людоед еще спал во время сиесты, когда наемник потел в тренажерном зале, восстанавливая потерянную в госпитале форму.
Под конец второй недели Вику стало казаться, что «Гнусный» развел свою активность нарочно, чтобы еще и так поиздеваться над своим телохранителем, у которого и без того под глазами поселились черные круги недосыпания, а в голове зрели коварные замыслы утопиться где-нибудь, предварительно скрутив Альфредо, или это был Мигель, голову.
Про Фернанду, завладевшую его снами в первые несколько дней, он и думать забыл.
Вик научился спать в учительской, прямо над журналом, где полагалось проставлять отведенные часы и отметки. Однажды он пролистал в этот журнал – у обоих Мендесов были и оценки одинаковые, несмотря на то, что «Гнусный» постоянно твердил, как он учиться не любит, а «Святоша» цивилизованно помалкивал. Это наблюдение вызвало у Вика некое подобие смеха, хотя физичка, которую он в других обстоятельствах давно бы затащил в койку, заслышав вырвавшееся из горла коллеги хрипение, шарахнулась и опрокинула бегонию, в горшок коей Вик тайком выливал опротивевший кофе.
Жалкие пятнадцать минут, пока мальчики переодеваются и принимают душ, потом нужно тащиться вместе с ними домой – благо, кроме их класса, больше ни у кого вести уроков Вику не приходилось. Дома. Верховая езда со «Святошей», бильярд с «Гнусным», уроки с обоими – Вик стоит с лицом, страшным как у перуанского идола, следит, чтобы «Гнусный» не забил на учебу, а «Святоша» не вынул из-под стола томик беллетристики. Эту часть работы Вик не любил больше всего. Во-первых, спать не получалось – и тот и другой близнец обязательно бы этим воспользовались, а во-вторых, иногда они задавали вопросы. По теме уроков.
А Вик школу закончил давно, и была, она, надо сказать, рангом пониже, чем элитная «Святого Христофора». В такие моменты, когда у него интересовались, как понимать второй закон Ньютона или что хотел сказать Габриэль Гарсия Маркес в своем «Полковнику никто не пишет», Вик чувствовал себя по-особенному хреново и хотел прикончить обоих Мендесов сразу.
Потом «Святоша» отправлялся в библиотеку, а Вик с «Гнусным» в ночной клуб или какое-нибудь средней поганости заведение, где несовершеннолетним не боятся продавать алкоголь. В тех, где законы все-таки иногда соблюдали, приобретать пойло приходилось Вику. К тому же, Версаля в такие поездки не брали, а за рулем спортивной машины с открытым верхом, который Вик с точки зрения безопасности очень не одобрял, сидел «Гнусный», и водил он отвратительно. И как дон Луис допускал, чтобы его сынок таскался ночами по борделям, в которые и Вик бы трижды подумал, перед тем, как сунуться? Впрочем, как наемник уже успел заметить, мафиози скорее не одобрял отшельничества второго его сына, нежели буйные забавы первого. Хотя, кто из них был первый, а кто второй?
Возвращаясь, Вик доползал до комнаты, предварительно проверив, чтобы его мучитель тоже отправился на боковую, засыпал тяжелым, очень коротким сном, и даже громогласный затейливый храп вообще-то немого Версаля не мог ему помешать.
И каждый раз, просыпаясь, думал, что если он не свихнулся вчера, сегодня сделает это обязательно. Хоть бы напал на них кто.

 Отправлено: 14.10.07 09:06. Заголовок: Re:

5.
В воскресенье занятий в школе не было, а сорванцы спали до обеда. Вик уже понял, что если ему хочется расслабиться хоть маленько, это самое время. Проспать дольше обычного он не смог, потому что около шести подскочил Версаль – очевидно, Дон Луис куда-то собрался с утра пораньше. Погремев немного, негр ушел, а Вик пролежал еще час, созерцая потолок в тщетных попытках снова провалиться в сон. На потолке была трещина, неоднократно зашпаклеванная и каждый раз возникавшая в одном и том же месте.
Вик понял, что ему скучно. Впервые за последний месяц. А он уже и забыл, что это такое – когда сидишь и не знаешь, чем бы заняться. В конце концов, выудил из чемодана одежду, в которой угодил в дом Мендесов, нарядился и решил прогуляться в спортзал. Лишних тренировок не бывает – так говаривал еще сержант по прозвищу Песья Задница.
Путь пролегал мимо стены с катаной. Вик давно еще начал здороваться этим оружием, пробегая мимо, вот и теперь он остановился погладить рукоять меча.
- Не повезло тебе, Сабуро-кун, - сказал Вик катане. – И мне не повезло. Тут мы с тобой товарищи по несчастью, только я пока еще жив…
Стена с оружием была, пожалуй, тем самым местом, где Вику побыть в одиночестве не удавалось. Например, сейчас по его спине топали мурашки – верный признак того, что на него кто-то таращится. Вик обернулся, с явным сожалением убрав руки с меча.
Растрепанная золотистая челка, покрасневшие глаза, под которыми то же черное украшение, что Вик каждый день лицезрел в зеркале, когда брился. Виноватая улыбка, чуть заметный румянец на щеках. Белая рубашка на средневековый манер, к которому питали страсть оба брата. Опять проклятая угадайка. Кто из них? По всем признакам, «Святоша», ибо в руках несколько книг.
- Ты что, до утра в библиотеке пыль нюхал? – добродушно спросил Вик.
Мальчик кивнул и покрепче вцепился в тяжелые, явно не этого века тома, словно боялся, что Вик сейчас отберет у него сие пыльное достояние.
- Да ладно, - наемник примирительно поднял руки. – Каждому свое.
«Святоша» отступил на пару шагов назад, закрываясь книгами.
«Ненормальный какой-то, словно битая собака, ей богу. Поднимешь руку – тут же шарахается».
Вику стало противно. Зачем он вообще пытается общаться с этим лунатиком? Что ни говори, а с «Гнусным» наладить контакт оказалось проще. Когда тот не был занят очередной пакостью, с ним вполне можно было поговорить на общие для всех нормальных парней темы. А этот… про литературу с ним, что ли, болтать?
Хотя, кто сказал, что Вик вообще должен подружиться с обоими его мучителями? Неужели нельзя хоть воскресное утро провести в одиночестве, спокойно и без всяких малолеток?
- Вы уходите? – подал голос «Святоша» из-за своего книжного бастиона.
- Не совсем, - Вик выразительно потряс полотенцем, которое свисало с его левого плеча. – В тренажерку иду, – и добавил неожиданно, даже для себя. – Пойдешь?
Мигель, а может быть Альфредо, к великому удивлению наемника, увязался за ним, хотя книги из рук так и не выпустил. Пока Вик качал пресс, уцепившись ногами за перекладину – внизу его хвост мел пол в зале, к счастью, удивительно чистый – мальчик, наконец, расстался со своим пыльным грузом, пристроив его стопочкой на подоконнике среди азалий и еще чего-то столь же душистого и яркого.
Подошел к гантелям, посмотрел на них, как смотрел бы первобытный человек на микрокомпьютер, прошел чуть дальше – к велотренажеру, на коем и устроился. Вик, в тот момент закончивший первый подход, спрыгнул с перекладины, обтер вспотевшее лицо полотенцем и подумал, как было бы хорошо снять рубашку. Так нет – позвал же с собой «Святошу», - теперь придется заниматься в рубахе, и хоть весь на пот изойди. Не раздеваться же при нем – перчатки, они ведь далеко не все шрамы прикрывают. Тонкая, очень дорогой выделки черная кожа доходила только до запястий, а дальше, туда, где до самых плеч змеились, наползая один на другой, мерзко-коричневые, все еще чешущиеся шрамы, не дотягивались.
- Уф! – Вик повесил полотенце на брусья. – Ну, как, не устал еще, после бессонной-то ночи?
Парень отрицательно замотал головой. Вик фыркнул.
- На этом далеко не уедешь, - заметил он. – Давай, покажу, как правильно гантелями качаться.
Лунатик покорно спешился с тренажера и побрел за Виком туда, где на специальных подставках красовались гантели различных весов: от маленьких, женских, до огромных, которые даже Вику были не под силу. Наверное, маленькие использовала Фернанда, которая тоже сюда приходила.
Подумав о секретарше, Вик ощутил то, что явно свидетельствовало – организм вполне восстановился. Только вот что делать с этим, если все твое свободное время составляет три часа в неделю, и то, ты застрял в тренажерном зале с хозяйским сынком? Возникла идея немного победокурить в каком-нибудь борделе, когда они с «Гнусным» в следующий раз выберутся в ночную экспедицию.
- Даже в воскресенье от работы не отдохнуть, - пожаловался наемник.
Выбрав гантели, под весом которых «Святоша» не рухнет, Вик протянул их парню. Сам взял подходящие, развел руки в стороны:
- Делай, как я!
До чего грела рубашка. Как шуба у эскимоса. Пот рекой тек по спине, волосы давно превратились в мокрую веревку. Вик взглянул на героически сражающегося с гантелями мальчика и не смог сдержать усмешки: «Святоша» выглядел еще хуже, чем Вик, и дышал так, словно тащит с собой паровоз, а рельсы кто-то спер накануне.
Что-то, отдаленно напоминающее нежность, зашевелилось в груди Вика, заставляя его задержать взгляд сосредоточенной физиономии мальчишки. Это было… хм. Вик тряхнул головой, капельки пота полетели во все стороны. Похоже, кое у кого на почве недосыпания конкретно поехала крыша.
- Вам жарко? – осторожно спросил «Святоша».
Руки, все еще сжимавшие гантели, повисли вдоль туловища плетьми – надо же, устал.
- Очень, - Вик обтер пот рукавом, проигнорировав полотенце.
- Ух ты, что я вижу! Неужели ты сбил с пути истинного моего братца? – в дверном проеме маячила физиономия «Гнусного» с явными следами их с Виком вчерашней вылазки в бар «Копокабана», где наемник весь вечер глотал безалкогольные коктейли с гренадином, а вот Мендес-младший – тоже содержащую гренадин «Текилу Санрайз».
- Присоединяйся, алкоголик, - весело ответил Вик, а «Гнусный» только презрительно фыркнул и ретировался.
«Святоша» тоже. Вик взглянул на забытые книги среди вишневых и белых цветочков, и подумал, что лужа дерьма, в коей он уже сидит по пояс, становится все глубже и шире. Потому что ему хотелось разыскать малявку и вернуть ему эти книги. А одну – он уже заметил ее, значительно новее остальных – «Сто лет одиночества», еще и прочитать самому.
6.
Первая зарплата, не школьная, а от дона Луиса, повергла Вика в шок. Получив конверт, он заперся в туалете, где тщательно пересчитал внезапно обрушившиеся на него деньги. Американские доллары, а не местная валюта Баньеры, по стабильности сравнимая лишь с пальмой во время урагана. Что делать с такой суммой, Вик не знал. Тратить? На что? И главное, когда?
Душа предложила напиться, желательно, в компании. Вик попросил Версаля купить что-нибудь на его выбор и в количестве, достаточном, чтобы угостить всех коллег – спокойных и, в общем-то, милых людей, пообщаться с которыми Вик все равно не успевал. Негр заговорщицки подмигнул, а потом достал из кармана блокнот, который служил ему в случае крайней необходимости речевым аппаратом. Писал Версаль плохо, с явным трудом, от напряжения высовывал удивительно розовый язык и таращил яркие, все-таки очень людоедские глаза.
- Дон уедет сегодня. Гулять будем, - гласило послание.
Вик улыбнулся и кивнул.
Про то, что глава семьи покидает свою виллу, он узнал еще утром, сидя на стуле, вызывавшем теперь ассоциации с допросами, посреди кабинета Мендеса.
- Меня не будет в стране неделю, - возвестил мафиози. – Будьте внимательны, Вик. Кто-нибудь обязательно этим воспользуется.
- Следует ли мне прекратить…
- Нет, ничего не меняйте. Если мой сын захочет развеяться, не стоит ему в этом отказывать.
Вик подумал, что если бы у него были дети, он бы ни за что не баловал их таким вот образом. Ну, какая польза психике малолетнего оболтуса от того, что он один день пьет, второй гуляет, третий то и другое вместе?
«Очевидно, это специальная программа воспитания будущих мафиози».
- В случае чего, вы можете найти меня по этому номеру.
Фернанда протянула ему запечатанный конверт, намного меньше того, в котором поступила зарплата.
- Звоните только в самом крайнем случае.
- Си, сеньор, - отозвался Вик.
Небрежный жест – «свободен». И по обычаю, у самой двери его окликнули:
- Вик, мне нравится то, что вы делаете. С тренажерным залом, это была очень хорошая мысль.
Вик покинул кабинет, про себя думая, что в самом деле идея была нисколько не хорошая. Что-то проскальзывало в странном взгляде «Святоши», и в насмешливом, ядовитом – «Гнусного», заставившее наемника ждать особенно больших гадостей. Предчувствиям лучше доверять, да…
- Эх, Сабуро-кун, а тебя они тоже так мучили?
Катана помалкивала. Вик решил, что еще пара-тройка недель подобного рабочего графика, и он увидит возле меча и бледную тень его хозяина.
«Коничива, Сабуро-кун! Вот мы и встретились!»
Вик затряс головой, прогоняя с готовностью возникшее перед глазами привидение. Куда там две-три недели… Хватит и одной, когда мафиози будет заграницей, а его потомство этим непременно воспользуется, чтобы свести своего телохранителя в преисподнюю, каждый своим способом.
Маленький японец в кимоно, так и маячивший перед глазами, сочувственно покачал головой. Вик охнул и перекрестился, вспомнив и деву Марию, и Вельзевула сразу. Галлюцинация грустно улыбнулась и сгинула, а Вик прислонился к прохладному мрамору стены лбом, пытаясь отдышаться. Крыша отдала швартовы.
«Бежать отсюда к чертовой матери, жить в джунглях и жрать личинок!»
Что угодно, только не это. Вот, и зарплата имеется, вся на руках, черной и стабильной наличностью. Вик приказал себе успокоиться. Когда это он был вонючим дезертиром? Никогда. Подумаешь, какие-то детишки. Первый год в иностранном легионе был намного хуже.
7.
У Версаля обнаружились недюжинные музыкальные способности. Петь негр, разумеется, не мог, а вот на гитаре играл превосходно: у Вика, к тому моменту пьяного и совершенно несчастного (нет, ну следовало же пораньше догадаться, что Фернанда уедет вместе со своим боссом), аж слезы на глаза навернулись от полных светлой тоски и особой южной теплоты переборов.
Вик быстро обтер глаза и сунул в рот следующую сигарету. В полутемной, уютной, пропахшей специями и кукурузным маслом кухне виллы курили многие, никто не возражал. Окурки собирались в жестяной банке из-под растворимого кофе – прислуга пила такой.
Версаль бренчал на своей гитаре, трое удивительно похожих, упитанных кухарок, годящихся Вику в матери, оглаживали наемника одинаковыми по-коровьи нежными взглядами, садовник проигрывал в карты двум охранникам, дежурившим обычно в сторожке у ворот (сейчас там сидел их сменщик, убежденный трезвенник), несколько горничных, что жили прямо на вилле, пьяно шушукались.
Текила, вино, апельсиновый сок – все разлито по стаканам, разрезанная дыня посреди стола, по большей части уже в виде корочек.
Вик чувствовал, что ему грустно и в то же время очень спокойно. Сегодня вечером он никуда не пойдет, ибо гаденыши расползлись по комнатам: «Гнусный» резко охладел к ночной жизни Порт-Санчеса, ну а «Святоша» зарылся в библиотеке, счастливый оттого, что некому его оттуда изгонять.
- Еще? – кухарка, кажется, ее звали Мия, пододвигала Вику стакан с самодельным коктейлем.
Он выпил. И еще. И еще.
Побрел в свое логово, куда уже давно ушел музыкант. За окнами галереи висела огромная оранжевая луна, верный признак беды и ветреной погоды. Мечи поблескивали на ковре, как спящие змеи. Вик поздоровался с катаной. Сабуро-кун не возник, чему наемник очень обрадовался – если на пьяную голову увидеть призрак японского телохранителя, да еще при такой луне, недолго и в штаны наложить со страху.
Зато появился кое-кто другой. Тот, по сравнению с которым узкоглазое привидение выглядело желанным гостем. Вик инстинктивно шарахнулся, пытаясь спрятаться за рыцарским доспехом. Бесполезно. Во-первых, наемник был значительно выше, чем низкорослый германец, которому латы принадлежали, во-вторых, «Святоша» все равно его уже заметил, и его лицо осветила улыбка, в свете оранжевой луны кажущаяся демонической.
- Вик, что с вами? – поинтересовалось неземное создание, поудобнее перехватив в руках очередную стопку книг.
- Ничего, - пробормотал Вик, осознав, что обнимает доспехи в попытках устоять на ногах. Рыцарь зловеще раскачивался и гремел. Наемник вдруг осознал, до чего же он пьян. Кажется, даже пьянее, чем когда они с незабвенным Эрнесто Мескалито и ребятами из его группы выпили все, что нашлось в баре, а потом погрузились в лендровер басиста и двинули кататься по пустыне в поисках галлюциногенных кактусов. Странно, выпил-то Вик сегодня вроде бы немного, разве что чуть-чуть больше обычной своей нормы.
«Нормы до госпиталя, - поправил он себя. - Теперь другой разговор».
Вик осторожно отцепился от доспехов, и пол, только этого и дожидавшийся, выпрыгнул у него из-под ног. Потолок покачнулся, горшки с бегониями и янычарские сабли закрутились в дьявольском танце, а потом падение внезапно остановилось, и Вик увидел сперва мраморный пол, на котором валялись полуоткрытые книги, а потом и плечо поймавшего его отпрыска дона Мендеса.
И совсем рядом со своим носом – шею, пахнущую одеколоном и теплом. Вик едва не взвыл. Этого еще не хватало – так и тянет в эту шею вцепиться, то ли задушить не вовремя явившегося детеныша, то ли, что значительно хуже, оставить на этой шее парочку красноречивых синяков.
- Пойдемте, я помогу вам добраться до комнаты, - сказал «Святоша» и сделал попытку сдвинуться с места.
«Мало ходил в тренажерный зал, мальчик».
Одного раза не хватит, чтобы вот так с разбегу утащить на себе здоровенное, к тому же, совершенно не желающее помогать туловище. Оно, кстати, активно вырывалось, отпихивалось и вообще, явно предпочитало компанию хладных доспехов, а не живого, податливого и позитивно настроенного молодого человека.
- Да я сам пойду, - убежденно врал Вик.
Ему никто из присутствующих не поверил: ни сам он, ни тем более, мафиозный сыночек.
И они двинулись по коридору. Точнее, двигался «Святоша», а Вик ехал на нем, изредка подгребая ногами. Мальчик тяжело дышал, но исправно волок свой груз.
- Эй, а это не моя комната, - сообщил Вик, когда его прислонили к стенке возле двери, которая никак не могла быть входом в их с Версалем покои.
- До этой ближе, - «Святоша» даже не стал отпираться, открыл дверь и втолкнул вовнутрь своего телохранителя.
Тот мягко – нет, мастерство не пропьешь – упал на ковер и перекатился сразу в боевую позицию. Потом вспомнил, что воевать пока ни с кем не надо, не считая, конечно, этих двух ребят на плечах, которые развели дебаты не хуже, чем депутаты в парламенте.
«Смахнуть бы обоих, чтоб не галдели так!»
Вик даже попытался это сделать, чем вызвал у нависавшего над ним мальчика очередной случай клинического удивления.
- Вы слишком много выпили, - констатировал тот. – Лучше будет, если вы переночуете здесь. Не стоит в таком виде шататься по дому.
«Надо же, какие мы умные. Я-то переночую, а вот ты какого черта уселся так близко? Может еще на коленки ко мне вспрыгнешь, чтобы окончательно доконать?»
Вик отодвинулся.
- Ладно, я тогда на ковре вздремну, - сообщил он и принял позу эмбриона.
И тут же подумал, что эмбриона из него точно не получится – большеват, да и не бывает таких пьяных и перевозбужденных эмбрионов в природе.
- Зачем же на ковре, - не унимался «Святоша».
«Зараза, ты хоть понял, зачем я колени поджимаю?»
Не понял, определенно не понял. Уселся поближе, да еще руки водрузил на плечи. Вик громко то ли зарычал, то ли завыл от собственного бессилия. Ну, вот и что делать, когда к тебе льнет, как любвеобильная школьница, сынок твоего босса-мафиози, и что хуже всего, ты и сам до такой степени свихнулся, что не прочь ответить на эти попытки сблизиться, хм, физически. Сейчас застрелиться или позже, когда все уже случится и, несомненно, рано или поздно дойдет до уважаемого дона Луиса?
Даже картины того, что Мендес-старший потом сделает, Вика не беспокоили. Руки с его плеч так никуда и не делись, а огромные синие глазищи, блестевшие в полутьме комнаты чем-то неизвестным, обеспокоено заглядывали в лицо. Вам плохо, Вик?
«Хреново! Очень! Вали отсюда, в последний раз предупреждаю!»
- Отвали, - громко и по мере сил отчетливо произнес Вик.
И Мендес отвалил. Это было последней внятной мыслью перед тем, как алкоголь и усталость выключили ждавший избавления организм по имени Джозеф Вольтер- «зовите меня Вик». Ему снилась Мексика.

 Отправлено: 14.10.07 09:07. Заголовок: Re:

8.
Пробуждение было кошмарным. Вик сначала увидел темноту, а потом сообразил, что это не он ослеп, а на голову натянули одеяло. Словно удушить хотели. А потом он вспомнил все, что вчера определенно было, хотя он бы предпочел себя считать умалишенным. «Святоша» к нему лез. А он был совсем не против. Только чудо и крайняя стадия опьянения спасли от конфуза.
Похмельный мозг, более всего похожий на тухлое буррито, соображал плохо. Вик избавился от забравшегося на голову одеяла, и перед глазами у него поплыло. Слишком яркий свет лился из окна, которое находилось, разумеется, прямо напротив его порядком отекшей физиономии.
В зеркале, висевшем рядом с окном, отражалась развороченная кровать, в которой спал «Святоша». Вот теперь с него точно можно рисовать ангела, хотя Вик, вчера едва не угодивший прямиком в ад, уже сомневался, так ли все радужно. Было у него все крепнущее подозрение, что ситуация раз в десять хуже и сложнее, чем он может себе представить.
Потому что Вику никогда не нравились мальчики. Даже такие, как этот. Нет, были эксперименты в далекой, укутанной маревом наркотического дыма юности. Мексика, будь она неладна. Но он быстро понял – природу не обманешь. И если она запрограммировала тебя балдеть от крутых бедер и осиной талии Фернанды, то это совершенно неправильно зариться на хилого, похожего на олененка мальчишку.
- Проклятье, - Вик потер переносицу.
Что-то тут не так. Организм, совершенно точно уверенный, что ему нравятся женщины и никто кроме них, в этот раз конкретно сбился с пути. Хуже всего было то, что Вик со своим организмом был категорически не согласен. О да, он бы не отказался попробовать еще раз, будь «Святоша» обычным мальчишкой, а не возлюбленным сыном дона Луиса. И вообще, лучше бы он был девчонкой.
Отражение в зеркале зашевелилось, захлопало глазенками, а потом, увидев, что за тело валяется на полу, смердит перегаром и ожесточенно натирает лоб, вздрогнуло и натянуло одеяло до самого носа.
- Привет, - Вик соорудил на лице неправдоподобную улыбку. – Я пойду, если ваша светлость никуда с утра пораньше не собирается.
- В школу, - ответил «Святоша» сонным голосом. – Вообще-то, сегодня нужно в школу.
Вика подбросило. Уже стоя на отчаянно протестующих против этого ногах, он рассмотрел часы на стенке. Еще двадцать минут. Все в порядке, успевают.
Он выбежал из комнаты, крикнув напоследок что-то вроде «хватай задницу в руки». И налетел прямиком на «Гнусного».
Тот стоял у двери, забросив модный кожаный портфель за спину. Школьная форма была идеально отглажена, воротничок рубашки, выглядывавшей из-под нее, сверкал белизной. Вик подумал о том, на что похож сам и сколько у него есть времени, чтобы это исправить. Не поймут эти богатенькие детишки учителя, который выглядит как сбежавший с кладбища покойник.
- Смотрю, ночка у тебя выдалась веселая, - заметил «Гнусный» и улыбнулся. Очень погано, кстати говоря.
Вик пожалел, что поблизости нет места, куда можно было бы провалиться.
- Ага, это уж точно, - он выразительно приложил руку к гудящей голове. – Повеселей, чем у тебя.
- Ты бы, - тут Мендес ухватил Вика за мятый ворот рубашки – рефлексы наемника в данный момент отсутствовали напрочь, – держался от него подальше. Отцу скажу.
- Не вопрос, я только за. Ты лучше это не отцу скажи, а ему!
«Гнусный» недоверчиво посмотрел на Вика, а потом зачем-то произнес:
- Кстати, если тебе интересно – Альфредо – это я.
- Мне без разницы, - отмахнулся Вик. – В школу опоздаешь.
9.
Мяч лупил словно по голове, а не по деревянному полу спортзала. Баскетболисты очень громко топотали, девушки очень громко вопили, а «Святоша» очень громко переворачивал страницы книги. Вик вспоминал, что такое адское похмелье. Интересно, а какой из вчерашних напитков дал такой эффект? Или не напиток вовсе, а странный путь до комнаты книжного червя…
Вик с отвращением дунул в свисток – звук раздался такой, что рассек исходящие болью мозги пополам. Зато в голове, сменив копошащийся хаос, воцарилось некое подобие военной дисциплины.
«Шумите после отбоя? Ага, а мы вам вот так…»
В учительской Вик наконец-то добрался до кофе, в этот раз он его выпил, а не полил бегонию. Физичка смотрела с сочувствием, и в любое другое время Вик бы этим непременно воспользовался. А теперь следовало воспользоваться обязательно, хотя бы для того, чтобы в голове перестали маршировать мысли с транспарантами «Хочу в бордель!» и некоторые другие, значительное более мерзкие – «Почему я хочу ЕГО?».
Мобильник запрыгал по столу. Вику никто не звонил, кроме детей сеньора Мендеса – значит, уже переоделись и готовы ехать домой.
Передышка окончена.
Вик уныло поднялся, так и не взяв трубку. На краю его сознания шевельнулось что-то колючее и беспокойное. В прошлый раз, когда оно шевелилось, на Вика упали открытые бочки с кислотой. Он раскрыл телефон, едва не разломив его пополам.
- Вик!
Чей голос – не поймешь, когда у человека он срывается.
Какое там похмелье. Адреналин выделился моментально, очистив кровь от прочих неприятных примесей. Преподаватель математики у младших классов, в тот момент шествовавший по коридору, даже не понял, что сбило его с ног. От остальных учителей и учеников, попадавшихся на пути в спортзал, Вик чудом увернулся сам. Все-таки рефлексы – великая сила.
Дверь раздевалки для мальчиков была заперта. Вик едва в нее не врезался, резко затормозил, рванул ручку так, что чуть не выдрал с корнем. Телефон, болтавшийся в кармане пиджака, снова принялся исходить воплями.
- Да иду я! Вы здесь? – взревел Вик.
Из-за двери что-то согласно провыли. Наемник отступил на пару шагов, оценивающе глянул на препятствие между собой и горемычными детишками дона Мендеса. Не преграда, а так, всего лишь слой тонкой древесины с табличкой «Для Мальчиков» и латунной ручкой. Всего лишь дверь.
Была.
Теперь дверь лежала на полу, выпятив в небо развороченные петли. Поверх нее возвышался грозный в своем гневе Вик, в каждой руке державший по небольшому «Кольт-Кобра», кобуры с которыми прекрасно скрывал в мирное время расчитанно-мешковатый пиджак.
Быстрый, уверенный взгляд – увидел все и сразу. Оценил обстановку. Громко чертыхнулся по-испански, потом на родном французском, потом еще и по-английски. Сплюнул на пол, развернулся и вышел, оставив немного оторопевшего «Гнусного» и его приятелей, которые как раз собирались уже начинать ржать над тупым телохранителем.
В коридоре Вик утер со лба выступивший пот, а заодно сообразил, что в руках у него все еще пистолеты. Поспешно убрал оружие на место, пока никто из учителей не увидел, как развлекается физрук на переменках. Снова выругался вполголоса. Пошел в сторону машины, придумывая, каким образом отомстить поганцу так, чтобы и правил не нарушить, и показать тому, до чего это мерзкое дело – издеваться над страдающим от похмелья телохранителем.
Машины возле школы не было. У клумбы сиротливо толокся «Святоша», на которого Вику смотреть было, пожалуй, еще тошнее, чем на «Гнусного».
- А где людоед? – поинтересовался Вик и закурил.
«Святоша» вытаращился на телохранителя в недоумении. Во-первых, водителя полагалось величать «Версаль». Во-вторых, Вик на людях обычно не курил. По крайней мере, старался.
- Версаль не приехал, - сообщил «Святоша», внимательно глядя на наемника. Тот самозабвенно дымил, ковырял носком берца асфальт, а руки, в неизменных черных перчатках, просто не знал, куда девать.
- Вот как? – Вик нехорошо улыбнулся. - Ты ему звонил?
Звонить Версалю было занятием странным. Негр мог только слушать, а в знак согласия тыкал в кнопки мобильника, отчего собеседник слышал потрескивание или писк. Поэтому звонили ему только в крайнем случае, а для случаев менее крайних писали сообщения.
«Святоша» кивнул.
- Не берет трубку.
Вик нахмурился. Попробовал сам дозвониться до людоеда. С тем же результатом.
- Да вы что, все специально сговорились?
- А ты как думаешь? – хитро спросил подоспевший «Гнусный» из-за его спины.
Вик промолчал, представляя себе, что могло заставить до жути исполнительного негра покинуть свой пост. В любом случае, ждали они уже достаточно – если бы собирался приехать – уже приехал бы.
- Ну, пойдем пешком! - радостно объявил Вик, после чего бодро, как барабанщик на параде, потопал вперед, кося глазами на страдальчески вытянувшиеся лица отпрысков дона Луиса.
- А такси вызвать? – бросил «Гнусный».
- За мой счет? – подмигнул Вик.
Вообще-то, прогулка по жаре – это было как раз то, чего меньше всего хотел организм Вика. Однако гадов следовало наказать, обоих. Через полчаса Вик уже начал получать удовольствие от этого нелепого шествия по солнцепеку. Давненько не гулял просто так по улице, пусть даже приходилось смотреть во все стороны одновременно, не выскочит ли из-за очередной беленой каменной стены злобный наемник противоборствующей группировки, не упадет ли с неба на головы драгоценным детям сбившийся с курса неопознанный летающий объект…
А в остальном Порт-Санчес днем был неплох – выжженный солнцем, почти стерильный, весь покрашенный в белый, с яркими пятнами апельсиновых и мандариновых садов. Из лавочек пахло чуть-чуть забродившими фруктами, запах скорее пьянящий, чем неприятный. Вот только пьянеть Вику больше не хотелось. Он вообще решил на время своей работы у сеньора Мендеса с алкоголем завязать.
«Тогда вчерашнее не повторится».
«Гнусный» брел, засунув руки в карманы, равнодушный ко всему этому сине-бело-зеленому великолепию полуденного города и некрасиво жевал. «Святоша» обмахивался книгой. Вик подумал, что ему, наверное, нелегко переть на себе портфель со всеми этими талмудами.
- Всего полчаса и мы дома, - жизнерадостно объявил Вик.
Снять бы перчатки, и пиджак тоже снять – окунуться в море, вот оно, совсем недалеко, пляж почти пустой, аборигены вот-вот завалятся на сиесту. Так нет… нельзя.
- Вик! – неожиданно к нему обратился «Гнусный». – Извини.
Телохранитель хмыкнул.
- И все?
- Да, - «Гнусный» поднял на него взгляд, говорящий «я раскаиваюсь, ты же видишь, вот и отвяжись».
- Ну, ладненько, можешь быть свободен. Лови такси, - сказал Вик и одарил своего подзащитного самой слащавой из всего ассортимента улыбкозаменителей.
На самом деле, он знал, что не имеет права отпускать «Гнусного» одного. И «Святошу» тоже. Обязан следовать за ними. Да и «Гнусный» теперь уж точно ни за что не оставит Вика наедине со «Святошей».
Вик укусил себя за язык. Опять он об этом думает. Море. Песок. «Святоша». Ленивый покой. Разморенное жаром тело, засыпающее на песке.
Звон мобильника, совершенно не вписывающийся в общую картину. Слишком тревожный, слишком настойчивый, неприятный, как скрип ногтя по классной доске. Звонил телефон у Вика. А оба гаденыша при нем.
Вик выудил трубку из кармана. Номер на внешнем экране был незнакомый, да и не водилось у Вика привычки хранить контакты в аппарате. Кто знает, к кому он может попасть.
- Алло, - Вик поднес аппарат к уху.
- Не возвращайся на виллу, - произнес кто-то шепотом.
- Кто это? В чем дело?
- Спрячь мальчиков, - добавил его собеседник.
Вик понял. В телефоне уже давно перестали раздаваться даже короткие гудки. Он захлопнул аппарат, убрал в карман, почесал переносицу. Пристроил во рту сигарету, не зажег, обернулся к своим спутникам.
- А пойдем-ка мы все на пляж.
10.
Кажется, гаденыши даже обрадовались. «Святоша» пристроился в тенечке, а «Гнусный», немедленно разоблачившись, забрался в море. У самого Вика охота купаться пропала с тех пор, как он услышал голос дона Луиса, предупреждавший, что на виллу возвращаться нельзя.
Вик краем глаза наблюдал за обоими своими подзащитными и думал, что же стряслось. И почему ему звонил Мендес, которого в городе вообще быть не должно. Перед мысленным взором рисовались картины одна другой хуже. Пепелище на месте рукотворного рая, убитые горничные, расчлененный водитель, застреленные охранники у входа, весь взвод… Не было это игрой воображения, а скорее жизненным опытом. Пару раз Вику, уже будучи наемником, приходилось участвовать в операциях по уничтожению наркобаронов тут же, в Латинской Америке. И уничтожали их вместе с семьями и родовыми поместьями, а так же всеми гектарами полей, засеянных наркотой.
Пока что ни «Гнусный», ни «Святоша» не поинтересовались, кто же звонил. Но и не протестовали против похода на пляж. Значит, догадывались, чувствовали – оттого и притихли.
Вик взглянул на «Святошу». Тот читал очередной фолиант, лежа животом на песке.
- Мигель, - позвал Вик.
- Да, - отозвался «Святоша» рассеянно.
- А это на тебя напали после школы?
- Нет, - как ни в чем ни бывало ответил парень. – Вы тогда спасли Альфредо.
«Вот зачем спросил?»
Мало показалось ребуса с таинственным звонком, так надо же было еще один добавить – почему это «Гнусный», коли он все время считал, что вырвал из лап чьих-то наемных уродцев «Святошу».
- Ладно, не важно, - сказал Вик скорее самому себе.
Над этим он подумает позже. Это вообще его личные переживания, которые как можно быстрее следует убрать в какое-нибудь отдаленное, пыльное и совершенно недоступное место.
- Пока нам нельзя возвращаться на виллу, - сообщил он по возможности спокойно.
Мигель поднял на него глаза, грустные и удивительно понимающие.
- Опять, - вздохнул он. – Ничего страшного, Вик. Это не значит, что там всех перебили. Просто отец хочет что-то сделать, чего нам видеть не нужно. Так уже было несколько раз.
- А. Так он же уехал.
На это даже ответом его не удостоили. Вик в очередной раз почувствовал себя тупым солдафоном.
- Понятно… - он наконец-то позволил себе опустить спину на горячий песок. – Значит, когда уберут трупы и отмоют кровь со стенок, нам позвонят.
- Конечно, - подтвердил «Святоша», снова уперев взор в книгу.
- Ты глаза испортишь, - зачем-то сказал Вик. – Разве можно столько читать?
- Почему бы и нет, - флегматично отозвался Мигель. – Каждый делает то, что ему нравится, если, конечно, нет обстоятельств, которые этому препятствуют. Мне ничего не мешает читать.
Вик против такой логики ничего возразить не мог. Ему хотелось расслабиться. Испуганный дважды за день организм требовал компенсации – ленивой, тупой и совершенно бесполезной для общества.
- А что читаешь?
- Тебе, правда, интересно?
- Почему и нет, - передразнил «Святошу» Вик.
Мигель продемонстрировал Вику обложку. Наемник даже головы не поднял, вынудив зачитать название вслух.
- Ого! – воскликнул Вик. – А я, честно сказать, думал это всякая заумная… - что именно было заумным, он не выговорил – как-то неудобно стало произносить такое вульгарное выражение в обществе столь утонченной особы.
«Святоша» невинно улыбнулся и снова погрузился в чтение «Франкенштейна». Вик прикрыл глаза рукой и вернулся к тягостным думам. Слишком много «надо» накопилось. Надо разобраться с этой ситуацией у Мендеса. Надо избавить свою персону от вышеупомянутого дона и его детей. Надо выбраться из Порт-Санчеса и куда-нибудь вернуться. Например, в Мексику. В бар, к Мескалито – вот спокойное местечко для инвалида, а не этот чертов мафиозный оазис.
- Не смей, - порекомендовал Вик подкрадывавшемуся с пригоршней воды Альфредо.
- Надоело тут торчать, - в ответ сообщил «Гнусный».
- Предложения?
- Пошли поедим.
- Св… хм. Мигель, ты как? После такого чтива аппетит не подрастерял? – передал Вик предложение по цепочке.
«Святоша» с видом приговоренного к смертной казни убрал книгу в портфель и встал, отряхивая песок. Вик едва не дернулся помогать, вовремя отправил обнаглевшие руки выбивать от песка собственные штаны. «Гнусный» уже топал в сторону, очевидно, ближайшей обжорки.
- А с деньгами как? – на всякий случай спросил Вик.
У него самого некоторый запас имелся. Хватит, в том числе и на обед. Сытный, такой, после которого трижды подумаешь, стоит ли ужинать. Но эти деньги – НЗ, заначка, кто знает, сколько еще придется изображать робинзонов…
До вечера так никто и не позвонил. Вик еще несколько раз пытался вызвонить «людоеда», но результатов это занятие не принесло, зато с аккумулятором мобильника покончило. Они сидели в недорогом, дымном баре достаточно долго, чтобы диск «Лучшие хиты Мексики», красно-желто-зеленая коробка от которого пылилась на музыкальном центре, успел прокрутиться пять раз. Кофе в Вика уже не лез, мечты о Мексике, какие и были, разбежались, испуганные заезженной пластинкой.
«Святоша» скучал над «кокой», а «Гнусный» на неизвестно какой раз перечитывал меню.
- Тут есть поблизости гостиница? – спросил Вик у бармена.
Толстый, как и все пожилые люди здесь, бармен стоял скорее не за стойкой, а под ней – ростом природа его обделила, как и волосами. Вик уже успел окрестить его «гном».
- В квартале отсюда, за углом, - лениво отозвался «гном». – Еще что-нибудь будете пить?
Наемник взглянул на своих подзащитных. Мог бы и не спрашивать – все уже выпили столько, что могли бы посоревноваться и с замученным жаждой верблюдом. И тут бармен включил телевизор – небольшой, старый и пыльный, одним словом, очень похожий на все остальное в этом баре. Картинка нерешительно дернулась, потом соизволила сфокусироваться. Вик подумал, что так видят мир люди с сильным астигматизмом.
Новости.
«Такое бывает только в очень плохих боевиках», - подумал Вик, услышав, что вилла дона Мендеса утром подверглась нападению. В настоящее время спасатели разбирают завалы…
«Какие завалы? Там что, был взрыв?»
Пожар. Был пожар.
«Очевидно, чтобы скрыть истинную причину. И трупы».
Список погибших уточняются, пока что никто не найден.
Что думал журналист о причинах разгрома, Вик не услышал – вскрикнул за его спиной «Гнусный», оглушительно громко покатился вниз стакан с «кокой», выпавший из руки «Святоши».
Вик сосредоточился, как перед атакой. Ей богу, до чего трудно быть нянькой. Ладно, хоть не девчонки, а то бы сейчас слезы хлынули ниагарским водопадом.
Новость уже была совсем другая, что-то о надвигающемся циклоне. Вик отвернулся от телевизора, состроил сочувственную рожу – не очень-то пришлось и притворяться, потом собрал отпрысков дона Мендеса в охапку и потащил из бара, пока «гном» не заметил, чего это все резко побледнели и бьют его посуду. В качестве компенсации на стойке остались лежать шикарные чаевые.
- Это у нас… - прошептал «Святоша», когда Вик почти на руках вынес его из бара.
За локоть наемника, как истеричная дамочка, цеплялся «Гнусный» - с лицом землистого оттенка, сжатыми губами и жуткими глазами.
«Слава богу. Шок. Будут двигаться».
Все равно, что раненые – главное успеть увести с поля боя, пока адреналин заглушает боль, а то потом придется уже нести. Дети Мендеса продержались аккурат до берега. Идти в отель Вик теперь не рискнул.
- Ну и что будем делать? – громко спросил он.
Песок под задницей оказался холодным и неприятно мокрым. Вик поежился, но не от этого гадостного ощущения медленно намокающих штанов, а от осознания - только что превратился в многодетную вдовушку. Хотя, кто знает, надолго ли. Может быть, именно теперь у него есть шанс вырваться и сбежать, в ту же Мексику, черт побери.
Вик удивился, откуда у него порой берутся такие поганые мысли, да еще так много и сразу. Вспомнить хотя бы, что он чувствовал, когда «Святоша» волок его на себе. Стоит ли удивляться, что эти остатки былого «славного малого» Вика теперь пытаются бросить на произвол судьбы двух своих подзащитных.
- Придется скрываться, - ответил кто-то из близнецов.
Сейчас совершенно одинаковые, с лиц исчезли и презрительная усмешка, и эта идиотская беззащитность. Два комка нервов, и попробуй пойми, который тут «Святоша», а который «Гнусный». Интересно, в детстве их хоть мать-то родная отличала?
- Отец, скорее всего, жив, - добавил другой.
Вик пожал плечами.
- Возможно. В любом случае, надеюсь, ни у кого нет желания сходить туда полюбоваться развалинами?
«Правильно. Нечего с ними сейчас сюсюкаться, а то развезет окончательно. Пусть не расслабляются лучше».
Два одинаковых взгляда «ты что, идиот?» - значит, Вик еще помнил уроки сержанта Песьей Задницы, который после первого боевого заброса шпынял их, салажат, с утроенной силой – зеленых, блюющих от запоздалого страха и крови на одежде.
- Вот и замечательно, - оптимистично сказал Вик. – Теперь, парни, вы тоже в дерьме. Это внушает мне, верите-нет, некоторую надежду, что не мне одному суждено в нем утонуть.
- У нас разное дерьмо, солдафон, - немедленно отозвался кто-то из Мендесов.
Ну вот, который из них «Гнусный» уже выяснилось.
«Забудь пока о борделях и вечеринках, малыш…»
- Может быть. А может быть и нет. Я хочу знать, что за дерьмо у вас. Мое заключается в том, что упадет с вашей головы хоть один чертов волосок – и ваш папашка сделает из меня омлет. И еще в том, что у меня вместо рук – эти грабли, мать их налево. Это если вкратце. Ваша очередь, амигос.
- Зачем вам это? – о, а вот и «Святоша». – Бегите, пока можете. Мы справимся. К тому же, у нас нет денег платить вам зарплату.
Вик расхохотался. Ну что за детский сад – какой смысл секретничать теперь, когда он у них, судя по всему, последнее на белом свете дружественно настроенное существо, не считая где-то сгинувшего дона Луиса.
- Я еще ту не потратил, только вот она сгорела вместе с вашей виллой. Вот в чем недостаток нелегального заработка, - отсмеявшись, наемник продолжил. – Мне придется поработать в кредит. По крайней мере, до того момента, пока я не буду уверен, что ваш отец…
- Умер? – докончил за него Мигель.
- Увы, - признал Вик.
Переборщил? Они ведь и сами не знают наверняка, что там вытворяет их папаша, и вообще, вполне вероятно, дон Мендес уже объясняет чертям в аду, что оптовая торговля наркотиками – не такое уж тяжкое преступление.
- Понятно с тобой, - процедил «Гнусный». – Брат правильно говорит. Проваливай отсюда. Сил уже нет смотреть на твою рожу. Опротивела. Когда отец нас найдет, мы скажем, что тебя убили. Устраивает?
Конечно, Вика бы это устроило. Вот только соглашаться на такое он права не имел. Совесть бы загрызла, или, что тоже не стоит упускать из виду, мог загрызть и вовремя восставший из ада мафиози.
- Не хотите, не надо, - Вик поднялся. - Тогда я пошел. Ближайший бордель, если мне память не изменяет, где-то на соседней улице. Думаю, вас туда примут. Другой работы в этом городе не найдете, - сообщил Вик и зашагал прочь по пляжу, куда-то в сторону рыжеватого полумесяца. – Адьос, амигос!

 Отправлено: 14.10.07 09:07. Заголовок: Re:

11.
Когда наемник скрылся из виду, Мигель встрепенулся. До того момента он сидел, пораженный словами о борделе, и представлял себе, очень ярко, образно, как там будет.
- Зачем ты его прогнал? – спросил он у брата, который молча таращился в фосфоресцирующее фиолетовым и зеленым море.
- Мы не можем ему доверять. Отец взял его с улицы, очень на него не похоже. Не будешь спорить? – ответил тот.
- Нет, но он ведь спас тебя, так?
- Эх ты, - Альфредо потрепал старшего брата по волосам, насыпав туда порядочно мокрого песка. – В твоих книжках это так бывает? Нормальные люди не вмешиваются, когда кого-нибудь похищают, ты знаешь? И у нормальных людей не бывает рук, как у Фредди Крюгера. И, кстати говоря, они не пристают…
Вот тут Мигель не выдержал.
- Прекрати!
- Ага! За живое задевает, да?
Мигель вскочил. Его младший брат, хотя разница в возрасте составляла всего несколько минут, умудрялся быть классическим младшим братом – мерзким и доставучим. И знал его как никто другой, что давало превосходную возможность тыкать исключительно в самые болезненные точки. Книги. Сабуро. Теперь вот Вик. Все, что имело для Мигеля какое-то значение, обязательно использовалось против него.
- Иди ты к дьяволу! – выпалил Мигель и зашагал прочь.
На песке остался лежать портфель с книгами. Альфредо не двинулся с места. Но спокойствием и не пахло. Парень, которого Вик довольно точно охарактеризовал как «Гнусного», теперь давился ругательствами, выбирая, какое подойдет лучше.
- Иди, иди, - прокричал он вслед. – Догоняй! И быстрее, а то упустишь!
Мигель уже не слышал. Один раз за вечер пережив шок, второй раз уже не пугаешься, когда творишь такие вещи. Ноги несли его сами, руки сами смахивали с лица непрошенные злые слезы, губы сами выкрикивали устаревшие, книжные проклятья. Если бы Альф бросился его догонять, как это случалось всегда после крупной ссоры, Мигель не смог бы уйти.
А так получалось превосходно. Вскоре он не видел уже ни Альфредо, в позе гневного истукана сидевшего на том же месте, ни Вика, который, предположительно, находился где-то поблизости. Только осознав, что сейчас он один, Мигель позволил себе остановиться и подумать, куда ему деваться теперь. Вик сказал правду – Порт-Санчес был отнюдь не тем городом, в котором легко найти работу. Особенно, если ты сын ударившегося в бега дона Луиса.
Но как мог отец вот так их оставить? Неужели настолько доверял Вику? Или это был единственный способ защитить? Мигель не понимал. Это была слишком сложная комбинация, в которой он не знал и половины переменных. А что вторая, известная ему половина? Гибель Сабуро? Геноцид наркобаронов, который затеял президент Торрес? Да, еще самая малость – опытный наемник, пусть даже инвалид, очень удачно оказавшийся в том самом месте, где чьи-то охранники (кстати, а чьи?) пытались похитить Альфредо?
Брат тоже прав. Это слишком удачная случайность. Интересно, если спросить самого Вика, он ответит? И можно ли ему доверять?
Мигель не знал, но собирался проверить. Конечно, не следовало бросать брата одного, учитывая, что один раз его уже пытались схватить. Или перепутали?
- А где книжка?
Мигель вздрогнул, чуть не сорвался с места, не совсем представляя, куда бежать и каким образом спасаться. Только потом узнал голос. Вик. Разумеется, не мог же он правда обидеться на столь невинное оскорбление. Тем более, что Альфредо на самом деле относился к наемнику намного лучше, чем к тому же Сабуро.
- Темно, - ответил Мигель.
Вик промычал что-то, обозначающее сочувствие, и приземлился на песок в метре от своего вроде бы бывшего подзащитного.
12.
- Значит, говоришь, каждый делает то, что ему нравится, если ничего не мешает? – задумчиво сказал телохранитель. – Убеждаешься, что все не совсем так в жизни?
- Вик, я не хочу спорить с вами о таких вещах, - мягко сказал «Святоша».
Вид у него был при этом такой, словно злой наемник испробовал на нем все средневековые орудия пыток одновременно.
- А почему бы и нет? – Вик честно задрал брови в знак удивления.
- Альф был прав, когда говорил, что у нас с вами разное дерьмо. Неужели вы, правда, хотите лезть в наше? Не проще ли вам сейчас уйти и отправиться в свою Мексику, про которую вы всю ночь во сне твердили?
- Эх, ты… - провыл Вик. – Кругом дерьмо, но я-то, надеюсь, еще в него не превратился. Или уже пованиваю?
Мигель не ответил. Без книг, без этой мечтательной улыбки, с сосредоточенной физиономией смотрящий в море, словно оттуда вот-вот должен выскочить обмотанный водорослями дон Мендес, «Святоша» стал каким-то иным. Вик перемену ощутил и очень ей радовался. Такой Мигель уж точно не будет изображать непорочную барышню, которой и хочется, и стыдно. Он вообще не будет изводить своего телохранителя одним своим присутствием.
- Мексика может немного подождать, - объявил Вик. – Никуда она не денется.
- Дело ваше, - до жути спокойным голосом сказал «Святоша» и улыбнулся.
И тут демоническая луна перетекла в его глаза. Вика перекосило. Снова. Но тогда-то он был пьян, причем пьян сильно. А теперь на что списать эту жуть? Разве что в молодости употребил все-таки слишком много кактусов различного действия? Пытаясь успокоить дыхание, Вик наблюдал за мальчишкой. Нет, конечно, показалось. Наемник потер переносицу, пару раз глубоко вздохнул. От таких манипуляций сбегал даже Мескалито, не музыкант, а тот, что в песьем обличье является к пожирателям галлюциногенных кактусов. Ну, конечно, глаза Мигеля стали обычными. Они и не менялись.
- Вот зараза, - пожаловался наемник. – Всякая гадость мерещится.
- Что мы будем делать? – спросил Мигель, на последние слова собеседника даже не обратив внимания. – Вернемся за Альфом?
- Пожалуй, - согласился Вик. – Не бросать же «Гнусного».
- Как вы его зовете? – переспросил мальчишка.
Вик тихонько охнул. Вот они последствия переутомления и недосыпа – разболтал собственную «военную тайну».
- Гнусный, - повторил телохранитель и криво улыбнулся.
- А меня?
Кривая улыбка сломалась и обсыпалась кусочками с лица, которое даже в темноте заметно отдавало краснотой. Вик тихо клял себя за неадекватную реакцию. Он ведь даже сержанту Песьей Заднице, который наивно думал, что его зовут Джеффри МакМелон, спокойно назвал в лицо истинное имя, среди солдат столь популярное. Что мешает высказать свое мнение этому мелкому?
То же, что и раньше. Жуткое головокружение. Перед глазами плывет, руки забывают, кого слушаются. Типичное состояние, если Вик накануне перепил или перебрал чего-нибудь токсичного, или отходит после наркоза (нет, госпиталь не вспоминать), или психотропного газа нюхнул на спор…
- «Святоша», - выдавил наемник, пока разум не подал на развод.
Мигель чему-то улыбнулся.
- Забавно, - проговорил он.
Вик готов был отшатнуться от него, как от нечистой силы, хотя в козлозадых чертей с вилами не верил. Не отшатнулся. А «Святоша», в правильности данного которому прозвища наемник уже серьезно засомневался, кажется, придвинулся ближе. Нет, определенно, гаденыш подполз из самых лучших побуждений. Вик представил себе, что будет, если Мигелю взбредет в голову залезть к нему на колени. Затряс головой.
- Пошли за Альфредо, - решительно объявил он и вскочил.
Альфредо на пляже не было. Они покричали. Разумеется, «Гнусный» ниоткуда не выпрыгнул с криком «ага, попались». Вик в свете луны, который был не лучшим подспорьем, занялся изучением следов, а «Святоша» окончательно сник. Видимо, те силы, за счет которых он до сих пор держался на ногах, теперь испарились окончательно.
- Ушел, - констатировал Вик. – Наверное, в бордель.
Шутка была скверной. И неуместной. «Святоша» возился с мобильным телефоном.
- Ему звонишь?
- Да, - голос мальчишки срывался.
Надо же, и «Святошу» можно испугать. Вика это почему-то не обрадовало. Теперь перед ним был уже не демонический мальчик, вызывавший острое желание помочь ему добраться до родного ада, а вполне обычный испуганный ребенок. Вик вспомнил себя в шестнадцать и решил, что слово «ребенок» уже не очень уместно.
- Недоступен.
В таких случаях полагалось хватить телефоном об землю, да так, чтобы разлетелся на запчасти. «Святоша» ничего такого не сделал. С убийственным спокойствием закрыл аппарат и убрал в карман рубашки, да еще и пуговку не поленился застегнуть.
- Батарейка села, - предложил Вик.
«Гнусного» нужно было разыскать. Вик приблизительно представлял себе, что произошло. Когда братья ссорились, половину их разговора ветер донес до того места, где Вик обосновался перевести дух. А потом мимо пронесся «Святоша», светящийся от гнева сильнее, чем это море от планктона. Альфредо, значит, изобразил обиженного поборника справедливости, которого никто не хочет слушать, и двинул в город. Не в бордель, конечно, но поискать прибежища, где можно сполна насладиться обидой. В то, что стоило Вику отойти, подтянулись вражеские парни в костюмах и загребли «Гнусного», наемник не верил.
- Ты как, идти можешь? – спросил Вик.
«Святоша» наглядно продемонстрировал, что эта способность у него сохранилась, по крайней мере, частично. Наемник подумал, что за такую походочку сержант Песья Задница назначил бы какое-нибудь занимательное наказание вроде мытья сортиров в одежде древнего грека. Но Песьей Задницы поблизости не наблюдалсь. Насколько Вику было известно, этот славный сержант давно вышел на пенсию и живет на ферме где-то в своей Америке…
Вот ночной Порт-Санчес уже успел надоесть Вику до колик. Бордели, вонючие и не очень питейные заведения, долбеж музыки из полуподвальных клубов, пьяные мачо, в изобилии шатающиеся по улицам. Купаться в такой помойке с «Гнусным» бывало и недурно, но каково теперь разыскивать вышеупомянутого мафиозного сыночка среди этого отстойника?
Вик поморщился и решил, что хотя бы на этот счет поганых мыслей у него не будет. И так уже полная голова, того и гляди придется вызывать ассенизатора.
- Ты с братом ходил сюда? – спросил Вик.
«Святоша» брел за ним, совершенно равнодушный к творящемуся вокруг непотребству. К счастью, и непотребство пока было к ним равнодушно. Меньше всего Вику хотелось сейчас сражаться с каким-нибудь перебравшим кабальеро, если тому что-то не понравится.
- Нет, - ответил Мигель. – Я же «Святоша».
- Да ладно тебе, не обижайся.
Панибратствовать с Мигелем не получалось. Виков разум, подсознание, а так же все прочие сущности, участвующие в мыслительном процессе, никак не желали считать «Святошу» своим. Он был для них словно существо чуждой расы, инопланетянин, даже женщина. Кто угодно, только не свой парень. Ненормальный какой-то. Хуже самого Вика, который порой признавался себе, что тридцатилетний мужик, по доброй воле вызвавшийся воевать с наркобаронами в Латинской Америке, вряд ли может считаться нормальным.
- А я, представь себе, ходил, - зачем-то сказал Вик.
Проститутка смерила его оценивающим взглядом. Вик ответил таким же, в данный момент больше из вежливости. Припомнил, что еще недавно рвался в бордель. Пожалуйста – сколько хочется. И «Святошу» с собой прихватить, пусть взрослеет. Вик хмыкнул.
- Двести пятьдесят. Это если один, - сказала женщина, приметив, что они перешли границы ее территории.
- В другой раз, - ответил Вик. – Послушай, а ты не видела вот такого же?
Он показал на «Святошу», который на падшую женщину реагировал с несвойственным ангелам спокойствием. Даже покраснеть не удосужился, хотя ладные бедра дамы и в усталом до собачьего состояния Вике пробудили весьма однозначные желания.
- Нет, - проститутка закурила. – Я бы запомнила.
Еще час поисков с нулевым результатом сделал свое дело. Вик, так и не отоспавшийся с похмелья, после лошадиной дозы кофе, принятой в баре, теперь был готов продать хоть родного отца за возможность завалиться прямо на землю и хоть немного отдохнуть. Почему Мигель был еще в состоянии ходить, наемник не знал. Впрочем, последние полчаса он уже не ходил, а скорее волочился, вцепившись в викову руку.
- Бесполезно, - это пришлось сказать все-таки наемнику.
Он уже понял, что «Святоша» - существо мало того, что странное и, скорее всего, действительно подкинутое дону Луису инопланетянами, но еще и гордое, как задница зарывшегося в песок страуса.
Вик уже успел трижды прикинуть, как правильнее распорядиться остатками денег, куда податься и что делать вплоть до следующего вечера. На вопросительный взгляд «Святоши», обозначавший «ну и что дальше?» ответ был уже заготовлен.
- Вернемся на пляж, - постановил Вик. – На случай, если сеньор Альфредо просто решил потрепать нервы, утром мы будем на месте, когда он соберется раскаяться.
- А если его похитили…
- Или ты чего-то не договариваешь, или я все равно не собираюсь ничего делать до утра.
Спор сдох в зародыше. Ночь собиралась превратиться в утро. Море отступило, по оголенному отливом песку лазала всевозможная живность, на которую Вику было наплевать до тех пор, пока какой-нибудь любопытный краб не попытается заползти ему в штаны. Наемник уселся подальше от буйства жизни, привалившись спиной к полузакопанному в песок лежаку, вытянул ноги и широко зевнул. Святоша маялся, нарезая вокруг него круги, словно неприкаянная душа загубленного родственника.
- Спи давай, - авторитетно порекомендовал Вик и закрыл глаза.
Уши решил не закрывать. На случай, если враждебные мафиози по утрам совершают обход пляжей.
«Святоша» исчерпал последние запасы своей энергии, попробовал устроиться на костлявом лежаке, разумеется, не смог, в итоге скатился под бок к Вику. Демоническая луна давно утратила свой зловещий вид, усталость свела на нет все противоречия, и наемник не стал возражать, когда к нему на колени робко свалилась теплая, довольно костистая тяжесть.
«Ну и хрен с тобой», - подумал Вик и отключился.
13.
Вик спал чутко. Привычка выработалась давно, еще в первый год на службе родной державе. Тогда, изобразив бревно, на утро можно было обнаружить себя подвешенным к потолочной балке казармы в таком виде, что не снилось даже самым отпетым извращенцам.
Поэтому, когда рядом с ним раздалось едва слышное «я не стану этого делать», Вик моментально проснулся и распахнул глаза. Рассвело. Отлично видно скорчившееся тельце, хватающееся за его ногу, как пассажир «Титаника» за дрейфующий чемодан. Зрелище то еще. Физиономия «Святоши», в то мгновение надежно схоронившаяся у Вика на животе, пальцы пытаются разодрать добротные костюмные брюки, после пляжных приключений похожие на жеваную драконом тряпку, волосы мокрые, будто «Святоша» еще и в море успел искупаться.
- Не надо, - сказал Мигель прессу Вика и снова атаковал оторопевшего телохранителя. Вернее, его многострадальные брюки.
- Вот оно что, - пробормотал Вик и осторожно отцепил сбесившегося во сне «Святошу» от себя.
И тут Мигель проснулся. Проснулся в довольно деликатном положении – Вик как раз перехватил обе «святошины» руки, пытавшиеся сорвать с наемника штаны, и развел их в стороны с намерением пересадить буйного мафиозного отпрыска мучиться кошмарами где-нибудь подальше.
- Что вы делаете? – Мигель вытаращил глаза.
- Да ничего, - ответствовал Вик. – Отцепляю вашу светлость от моего костюма. Вот чем вас прогневили мои штаны, позвольте спросить?
«Святоша» обвис в руках Вика. Насупился, перевел взгляд с сонной и изрядно помятой физиономии наемника куда-то в глубины собственной души, где жили, судя по всему, весьма занимательные твари.
- Значит, кошмары смотришь, - заключил Вик.
Сочувствия не было, зато появилась одна мысль. Будь «Святоша» девушкой, Вик бы еще посомневался, надо ли спрашивать у только что пришедшего в себя человека такие вещи. Но Мигель был инопланетянином.
«Их можно. Маленьких зеленых… Тьфу».
- Кто убил вашего Сабуро?
«Святоша» рванулся с силой, которой от него Вик совершенно не ожидал. Тонкие запястья выскользнули из рук наемника, по-прежнему обтянутых перчатками. Мигель откатился в сторону и оттуда зверем таращился на нетактичного телохранителя. Вику подумалось, что тварь, в данный момент оглаживающая его жуткими взглядами потревоженной мумии, еще пару минут назад спала на нем. И ЭТО Вик даже хотел, было дело…
- Не я, - ответил Мигель. – Извините, я не хочу об этом говорить. Я и так каждую ночь вижу во сне.
Вик сморгнул. Тварь отвалила, «Святоша» остался – встрепанный, несчастный и явно обиженный.
- Ладно, извини. Можешь еще вздремнуть.
Нашел, что посоветовать. Все равно что дристающему в нужнике новобранцу еще слабительного предложить. Новобранец не отказался. Молча, с видом низложенного монарха проследовал на свое спальное место. Спальное место тоже молчало и поправляло на руках перчатки.
- Это сделал Альфредо? – спросил Вик, когда «Святоша» снова забрался к нему под бок и уже собирался вернуться к своим кошмарам.
- Нет, - голос совсем тихий, на грани абсолютного спокойствия и истерики. – Отец.
Вик кивнул. Этого и следовало ожидать. Лужа дерьма достигла размеров мирового океана, посреди которого на перевернутом бочонке дрейфовали двое: инвалид и странный мальчишка.
«Святоша» не спал. И не давал спать Вику, потому что вертелся и пихался. Наемник вздохнул и решил, что неплохо бы встать и размяться. Где там. Если инопланетный подкидыш избрал тебя своим гнездом, тут уж ничего не поделаешь – сиди и не двигайся.
Вик страдальчески вздохнул и положил руки туда, где они создали для Мигеля некое подобие комфорта.
- Почему именно я?
Крабы, споро разделывавшие дохлую рыбину, выброшенную на берег приливом, с ответом не нашлись.
- Хорошо, что это вы, - ответил за них Мигель.
Наемник почувствовал себя той самой рыбиной. Выглядела она хреново, но по сравнению Виком имела одно неоспоримое преимущество. Она была уже дохлая и не могла чувствовать, как крабы разбирают ее на части. А вот он, Джозеф Вольтер «зовите меня Вик», в тот момент исполнился поганой смесью вселенской тоски и еще одного чувства, которое иногда возникает по утру, особенно если по тебе ерзает до зубовного скрежета небезразличное тело.
- Merde…
- Что?
- Дерьмо, говорю, - перевел Вик. – Плохо все.
- Вы француз?
- Ну да, в некотором роде, - признал наемник. – Мушкетер сраный, выбирай какой.
- Хм. Там такого нет, - задумался Мигель. – Но вы все-таки хороший человек, Вик, как бы не пытались изобразить из себя столь любимое вами слово.
- Это какое же?
- «Merde».
- В свою очередь, сударь, я скажу вам, что, говоря столь пафосные вещи мне в подмышку, вы, во-первых, смазываете весь драматический эффект, а во-вторых, рискуете задохнуться…
Подействовало. «Святоша» отполз. Рассмеялся. Вик использовал момент, чтобы встать, предотвратив дальнейшие домогательства. Про подмышки – это была не шутка.
Пиджак повис на лежаке, рубашка последовала за ним, а вскоре и штаны. Раздеваться перед «Святошей» Вику не то, чтобы нравилось, но все ерунда – теперь придется снять и перчатки.
- Ой, - сказал Мигель.
Вик прекрасно понял, что это значило. Руки, разумеется. Все эти струпья, кое-где до сих пор периодически нарастает короста, а потом прескверно чешется. И выглядит это все как недопереваренное буррито.
- Кислота, - пояснил Вик и убрался в море.
Крабы закончили трапезу. Начался прилив.
14.
Приближавшегося «Гнусного» Вик заметил гораздо раньше, чем тому бы этого хотелось. Произвести фурор своим появлением у Альфредо не вышло, поэтому он лишь злобно зыркнул на плескающегося в море наемника, а затем вперил подозрительный взгляд в сонного Мигеля.
- Ну, как время провели? – поинтересовался «Гнусный».
- Неплохо. Сходили в квартал красных фонарей, насладились общением с развратной дамой…
- И друг с другом, - закончил за него Альфредо. – Та же история, да? Опять ты за свое?
- Чего ты на меня напал, - устало отмахнулся его брат. – Это не я удрал неизвестно куда в одиночку, и не меня всю ночь разыскивали, пока кто-нибудь другой не добрался.
- Вообще-то, ты тоже, - жизнерадостным голосом сообщил из волн морских наемник, который уже успел почувствовать себя застуканной в купальне девой. Плевать на штаны, а вот до перчаток не дотянешься. – Кстати, Альфредо, где тебя носило?
«Гнусный» в сторону наемника даже не взглянул. Вик подумал, что если он сейчас решит продемонстрировать Альфредо задницу и порекомендует ее поцеловать, реакции все равно не дождется. Выбрался на песок, отряхнулся, версию о заднице решил не проверять, а натянул на себя рубашку. Руки закрыты, можно жить.
- По-моему, - медленно проговорил Мигель, – это сейчас далеко не самая большая наша проблема.
- Сабуро-кун, - напомнил Альфредо.
Вик запутался в штанине. Вот оно что! Выходит, Сабуро-куна доконали вовсе не мафиозные войны и не покушения, а именно то, от чего Вик все это время бегал, как от огня. В этом смысле даже хорошо, что дон Луис решил сгинуть. Продлись чертова пытка немного дольше, и рядом с катаной на ковре появились бы пистолеты Вика, или, что более вероятно, его череп, приспособленный под горшочек для бегонии, украсил кабинет сеньора Мендеса.
- Эй, вы, оба! – рявкнул Вик. – А ну заткнулись!
Надо же, оба синхронно обратили на него свои взоры. Тот, кто оторвал их от раскапывания тухлого кома грязного белья друг друга, в данный момент восседал на лежаке с одной ногой уже упиханной в брючину, второй застрявшей где-то в районе коленки, в расстегнутой рубашке и с подобием объемистого стога сена на голове. Хотя, рыжий стог сена - это уже было из области фантастики.
- Слушать сюда, щенки, - воззвал к ним наемник в лучших традициях приснопамятного сержанта Песьей Задницы.- Вы думаете, только вам моя рожа опостылела? Да? Так вот, смею вас заверить, ваши одинаковые физиономии тоже вызывают у меня желание пойти проблеваться. Поняли?
Кивнули. «Гнусный» даже умудрился состроить улыбочку.
- Чего лыбишься, салажонок? – осведомился Вик. - Не вижу тут ни одного повода для радости, потому что теперь кроме меня вам никто на белом свете не поможет. Да и я не слишком хочу, честно говоря. Потому что может в этом сраном мире действительно все завязано, но я-то просто шел по улице!
- И что? – мрачно спросил «Святоша» минуты через две, за которые Вик таки сладил со штанами и принял более приличествующую крутому чуваку позу.
- Хм, - ответил Вик и в который раз подивился, что за чудную компанию подкинула ему судьба.
- Я был на вилле, - неожиданно заговорил Альфредо. – Там камня на камне не осталось. Все до сих пор оцеплено, никого не пускают.
- Молодец, - похвалил Вик. – Сходил, засветился, что жив. Ты бы еще заявление для прессы сделал.
- Вообще-то, сделал.
Крутой парень чуть не посеял челюсть в песок. Хорошо, что крабов уже смыло обратно в море, а то объясняй им потом, что не дохлая рыбина это.
- Заключалось оно примерно вот в чем, - продолжил Альфредо. – Я единственный чудом уцелел, потому что в то время, как произошла трагедия, ездил подавать документы в университет в соседнем городе. Очевидно, с моим отцом покончили его политические соперники, так как дон Луис, уважаемый гражданин нашего замечательного Порт-Санчеса, собирался в этом году баллотироваться в правительство Баньеры.
- И к операции по уничтожению наркобаронов сие событие никакого отношения не имеет? – уточнил Вик.
- Конечно же, как вы могли такое подумать? – «Гнусный» сделал круглые глаза. – Так что оставь свои замашки для кого-нибудь другого, солдафон. Отец же говорил тебе, разве нет?
- Что именно?
- Чтобы ты вел себя приличнее. Впрочем, тебе незачем больше изображать из себя героического спасителя.
- Не вопрос, - тут же согласился Вик. – Мне почти не интересно, что за хитрую комбинацию ты провернул. Скажи хоть, для чего нужен был я?
Вик уже видел, что на пляже прибавилось народу, причем, никто из вновь прибывших купальника не носил.
- Ты и впрямь просто шел по улице, - добродушным голосом сказал Альфредо. – И вмешался в то, во что не следовало вмешиваться. Если бы не ты, не пришлось бы уничтожать виллу. Меня бы просто похитили политические соперники и потребовали от отца выкупа. И тут появляешься ты... Пришлось упросить отца нанять тебя, пока не появится план получше. Я надеялся, что мой милый братец…
- Вик, сзади! – подал голос «Святоша».
Конечно, сзади. И еще сбоку. И с другого боку тоже. Разве что в море еще нет, хотя могут и всплыть, как вражеские подлодки. А про милого братца и ежу понятно, этот-то сведет в могилу из лучших побуждений.
- Спасибо за информацию, - поблагодарил наемник обоих.
Море дерьма достигло уровня подбородка, то есть до окончательного затопления корабля «Джозеф Вольтер» оставались считанные секунды. Когда «Гнусный» сполна насладится первой в его жизни прелюдией к кровавой расправе, придет время для ликвидации ненужного свидетеля. Самое время хватать задницу в руки и линять, правда, не совсем понятно, каким хитрым образом. Единственный путь к отступлению – все-таки море, а оно великолепно простреливается. Выхватить собственные пистолеты нет никакой возможности, сейчас могут расстрелять даже за подозрительное выражение глаз. Хотя, одна идея все же есть…
Вик метнулся в сторону ближайшего «парня-в-костюме», как раз изображавшего ниндзя у него за спиной. Скорострельный пистолет-пулемет, вроде тех, что так любят киношники и неопытные мафиози, перекочевал из уже переломанных рук молодого охранника в обожженные руки Вика. А затем прямиком к горлу схваченного за шкирку «Святоши».
- Пойду, наверное, если я вам больше тут не нужен, - предложил Вик великодушно.
Конечно, можно было просто выпустить содержимое магазина в «Гнусного», но кто знает, не получит ли Вик сдачи в утроенном размере.
Альфредо странно улыбнулся. Если и оторопел, то виду не подал. Наемник отметил, что программа воспитания «пьянка-бордель ночью - элитная школа днем» - все-таки именно то, что нужно для будущих мафиози. Какая уж тут физкультура для старших классов.
- Ты перепутал, - сказал молодой наследник дома Мендесов. – Если хотел взять заложника, надо было хватать меня.
- Дон Альфредо! – не вовремя воскликнул кто-то из охраны.
Вик тоже заметил. По первой от пляжа улице катился фургон, а за ним – раздолбанный «Линкольн-Континенталь» восьмидесятых годов, теперь похожий скорее на пыльную вишневого цвета телегу. Да, такие машины встретишь только в проклятой Латинской Америке. Что ж, господь был к кому-то благосклонен в тот день. Наверное, все-таки к Вику, упорно не впадавшему во грех.
Несколько трупов со свернутыми шеями на песке, жалко, крабам не достанутся, надрывный рев мотора угнанного «Крайслера», а на заднем сидении, черт бы его побрал, вот зачем прихватил, болтается тушка «Святоши».
Фургон и «Линкольн» успешно выполняли функцию щита, объехать их по узкой улице преследователи не могли, разводить стрельбу тоже было не лучшей идеей. Вик, пьяный от адреналина и собственной наглости, мчался прочь на машине своих бывших работодателей, нахально лыбился, курил в раскрытое окошко и впервые за последнее время чувствовал себя абсолютно счастливым человеком.
- Я боялся, что это случится, - неожиданно сообщил Мигель.
- Еще бы, - отозвался Вик.
И тут абсолютное счастье извинилось и вышло покурить. Сам наемник курить расхотел, выплюнул сигарету, и ветер унес ее куда-то в сторону преследователей. Вместо счастья возникло понимание, постановило «вот гадство!» и заставило Вика уточнить.
- Я так понял, что твой братец досрочно унаследовал руководство домом Мендесов и всеми бизнесами?
- Да, - подтвердил «Святоша».
Вик подумал, что если бы, когда ему было шестнадцать, его младший братец Джейми (а если на языке предков, то Жами) проделал нечто подобное, первым, что сделал бы Джозеф была истерика. А «Святоша», кажется, отнесся к свершившемуся с ангельским спокойствием.
- И с тобой делиться не захотел?
- Нет, конечно. Я же был… - вот тут самообладание Мигеля дало трещину. – Позором семьи, если вы понимаете, о чем я.
- Не совсем, - вежливо сказал Вик, хотя уже давно догадался, о чем идет речь.
Позор семьи – это серьезно. Наследник великого дона Луиса – и вдруг нетрадиционной ориентации, да еще и книжный червь для полного счастья. Книги-то еще можно было стерпеть, но вот нежные отношения с молодым японским телохранителем переполнили чащу терпения старого мафиози. Катана украсила ковер, Сабуро-куну купили билет до Мейфу, а на его место заступил, нет, наступил, как в коровью лепешку, некий Вик…
- Понимаете, - настоял Мигель. – Я должен извиниться за свое поведение.
Вик оскалился. Надо же. По количеству странностей этот день, пожалуй, превзойдет и предыдущий. Итак, дон Луис, теперь уже нет сомнений, отбыл на тот свет, уверенный, что его семье угрожают те же, кто травит наркобаронов по всей Латинской Америке, и что его дети пока что в безопасности. А оказалось, главный политический противник все это время сидел у него же под крылом.
- Отец любил меня, - с трудом выговорил «Святоша». – Поэтому…
Ну конечно, дон Луис безумно любил своих детей. Баловал, защищал от всего. И вот итог. Старший оказался по меркам настоящих мачо «дефектным», а младшенький умудрился на волне травли наркобаронов загубить папашку.
- И терпел. Как мог. Когда он узнал про Сабуро…
- Вот это можешь не рассказывать, - оборвал его Вик, почему-то вспомнивший последний раз, когда ему довелось пообщаться с доном Мендесом. (Мне нравится то, что вы делаете, Вик. С тренажерным залом…) – Не важно. Вернемся к более серьезным вопросам.
- Да, конечно. Альф меня никогда не уважал, а когда все это.. ну… всплыло, и вовсе возненавидел. Я стал его личным позором.
«Интересно, а если бы Джейми тоже оказался таким, как бы я себя повел?»
- Понятно, - согласился Вик. – Такой братец ему не нужен.
«Святоша», наконец, раскис, а Вик открыл пошире окно и подст ...

 Отправлено: 14.10.07 09:07. Заголовок: Re:

... авил лицо ветру. Порт-Санчес остался позади, погоня давно отстала, даже фургона и «Линкольна» не видно. Впереди только джунгли, скоро дорога перестанет быть дорогой. Временно вырвались, вот только надолго ли?
Кто-то собирался тут жрать личинок, только бы избавиться от Мендеса и его потомства. Почти получилось, из всей семейки на его шее теперь может повиснуть только «Святоша», и тот ныне в половину менее опасный, а личинки найдутся. От размышлений о том, чем из дикой природы можно перекусить, ибо не лучшая идея сбежав от мафии идти отмечать это в первый же придорожный ресторан , Вика оторвали две вещи сразу. Во-первых, на его плечо легла холодная даже через рубашку рука, а во-вторых, ухо обожгло дыхание. Только армейская выдержка и стальные нервы предотвратили аварию.
- Ты охренел, что ли? – взревел Вик.
Машина в кювет не слетела, руль даже не дернулся, а вот его самого словно током долбануло. «Святоша» подкрался, вцепился и не думал отпускать.
- Вик. Пожалуйста… Помогите мне.
- Чем?
«Ради бога, отцепись к чертовой бабушке! Я тебя прекрасно слышу даже когда ты на заднем сиденье!»
Понятно, чем. Сбежать отсюда, начать новую жизнь и все такое прочее.
«Буду всем рассказывать, что ты мой сын».
- Найти отца, - вдруг сказал «Святоша».
Вик удивленно охнул. Оказывается, у книжных червей есть зубы. Надо не забыть написать во всемирное зоологическое общество об удивительном открытии в мире фауны.
«Интересно, если я откажусь, он вцепится этими зубами мне в сонную артерию?»
- Боюсь, для этого достаточно тебя пристрелить, - сказал Вик.
- Нет, - возразил Мигель. – Отец жив, я уверен.
- Зачем тебе это? Я бы на твоем месте дал деру куда-нибудь на другой континент.
- Смотрите на вещи реально, Вик. Единственный шанс выжить – это мой отец. С тем, что осталось в вашем кошельке, нам не выбраться из Баньеры. Сейчас Альф немного занят, объясняя полиции и прессе, что случилось с отцом и мной. Но когда все уляжется, ему не составит труда вычислить и меня, и вас.
- Верно, - согласился наемник, в тайне мечтая, чтобы с его плеча наконец убралась эта физиономия, и перестала щекотать ему шею своими волосами. Или не прекращала, но тогда совсем другой разговор пойдет… - Но почему ты так уверен, что твой папаша спасся?
- Он догадывался, - сообщил Мигель. – Не про Альфа, конечно, но вообще он говорил, что боится предательства кого-то из своих. Думаю, его отъезд из страны – это была приманка, чтобы предатель начал действовать.
- Подожди, тут что-то не срастается. Если он задумал всех грохнуть, так зачем было выманивать Дона Луиса из дома?
- Отец сделал вид, что уехал.
- Допустим…
- Это точно. Он ведь звонил вам?
- Звонил, - Вик кивнул.
- Но он не мог предположить, что это именно Альф, поэтому решил, наверное, подождать, что тот сделает.
- Психи, - констатировал наемник.
Как хорошо, кругом одни психованные мафиози, да и сам он не лучше, судя по тому, что его посещают японские привидения, хочется поговорить с катаной, а шестнадцатилетний сопляк ненормальной ориентации при оранжевой луне превращается в демона.
- Значит, достаточно добраться до Дона Луиса, сдаться ему и подождать в соседней комнате, пока он выпорет Альфредо ремнем? – уточнил Вик.
- Наверное, - согласился Мигель и уткнулся носом тому в плечо.
- Эй, ты что там? В чем дело?
Вик остановил машину. Этого еще не хватало. Или как раз хватало, чтобы количество «это уж слишком» в его мозгу добралось до критической массы, и все балансировавшие пизанской башней шарики и ролики с грохотом раскатились в разные стороны. «Святоша» перебрался с заднего сиденья Вику на колени, где внезапно превратился из инопланетного чудика во вполне нормального человека – разревелся. Наемник тяжело вздохнул и обнял прильнувшее к нему несчастное создание, принялся успокаивающе поглаживать его по спине.
- Не смей сморкаться, - попросил Вик.
В ответ обиженно фыркнули, старательно утерли нос и подняли покрасневшие глаза. Вик попытался увернуться от взгляда Мигеля, попробовать смотреть в зеркало заднего вида – кстати, очень полезное занятие на случай, если Альфредо решит все-таки сразу отделаться и от братика, и от наемника. Бесполезно. «Святоша» все-таки был если не пришельцем, то уж точно демоном – заставить себя хоть что-то сделать, как-то остановить собственное грехопадение Вик уже не мог. Да и не хотел.
«Теперь ты просто мальчишка», - подумал наемник.
Мигель замер. То ли зверюга перед прыжком, то ли ныряльщик. Сам Вик себя чувствовал скорее аквалангистом, который сначала занырнул в Марианскую впадину, а потом вспомнил, что оставил на берегу баллон с кислородом. Легкие забыли, для чего даны природой. Разум бухнулся в обморок, успев простонать «вот опять». Воспользовавшись этим, руки перешли к действию – подтянули мальчишку поближе, прижали покрепче.
- Вик…
«Святоша» подался назад. Будто бы у него еще был выбор. Уже не было. Слишком долго нарывался, а теперь, лишившись неприкосновенности, должен быть готовым получить по полной программе все, на что напрашивался.
Разум Вика приоткрыл глаза и слабым голосом потребовал нашатыря. Может быть, еще не поздно. Нашатырь принести не успели, и несчастный снова потерял сознание, ибо Мигель отказался от идеи сбежать через боковое стекло и сам ускорил неизбежное. Французское слово, очень точно отражавшее положение дел в мире, так и не было сказано. Вместо него прозвучал автомобильный сигнал, что нечаянно нажал откинувшийся на руль Мигель. Вик, которому в ту секунду было даже не до циничных мыслей о собственной шатающейся, как пьяный мексиканец, ориентации, улыбнулся сквозь поцелуй и, не отрываясь от удивительно приятного занятия, уложил свою инопланетную добычу на соседнее сидение, стало быть, поясницей на рычаг ручного тормоза.
«Святоша» оказался вовсе не непорочным агнцем. Внешность обманула, даже не покраснев. Он целовался получше многих женщин, с которыми Вику доводилось иметь дело, да еще успевал проделывать какие-то удивительно приятные вещи руками везде, куда дотягивался. Наемник готов был взвыть и устроить эротическое представление для водителя и всех пассажиров приближавшегося рейсового автобуса, но все же, тридцать лет – это уже не тот возраст, когда подобные фокусы кажутся забавными. Он отстранился, переловил терзавшие его руки и вернул владельцу. Завел мотор, вырулил обратно на дорогу, закурил.
Сердцем кто-то играл в баскетбол о грудную клетку. То, что творилось в районе ширинки, вообще не имело приличного названия. На соседнем сиденье ошалело пыхтел «Святоша».
- Японские штучки, да? – не своим голосом поинтересовался Вик.
Ответом ему была сдержанная, весьма пошлая усмешка.
«Поздравляю, Вик, ты…»

 Отправлено: 14.10.07 09:08. Заголовок: Re:

15.
Через час дорога пошла в гору. То, что и раньше-то можно было назвать асфальтом только если являешься счастливым обладателем задницы на рессорах, теперь превратилось в условно расчищенную от джунглей болотистую местность. Рейсовый автобус застрял и умер километрами десятью раньше. Вик искренне посочувствовал водителю, который, наверное, каждый рейс вынужден останавливаться в предгорьях и заниматься некромантией с давно протухшим движком.
Позаимствованная у Альфредо и Ко машина вела себя превосходно. Один из тех безликих, зеленовато-черных «Крайслеров», мощных, как вся дурь Америки. Впрочем, как и всякая дурь, шестилитровый двигатель жрал горючее с завидным аппетитом…
Впрочем, машину все равно придется бросить, причем, желательно подальше от того места, где они будут отсиживаться некоторое время. Сразу выбегать на улицы с фотографией дона Луиса и вопросом «а вы не видели этого человека?» Вик не собирался, да и «Святоша», хоть и храбрился изо всех сил, уже давно смахивал на лунатика.
Вот нет бы спать в машине. Куда там! Мигель нашел себе занятие, безусловно, приятное, но совершенно не полезное. С периодичностью в минуту поглядывать на Вика, как молодая жена на везущего ее в медовый месяц жениха – это было, безусловно, именно то, что нужно, чтобы голодный, довольно злой и не совсем отошедший от недавнего инцидента в машине наемник пылал желанием… на ходу выпрыгнуть из чертова «Крайслера», предварительно направив его к кювету глубиной метров в пятьдесят. Или, на худой конец, просто выпить чего-нибудь крепкого и захрапеть медведем.
Мотель выглядел, как ловушка, поставленная на кого-то лет тридцать назад, да так и забытая охотником. Да, именно так, буквой «П», со стоянкой для машин посредине, одноэтажный деревянный барак с крышей, обвитой вездесущими плющами, на которых неприлично торчали вверх истошно-белые колокольчики. От их запаха даже нос чесался.
- «Райский уголок», - прочитал Вик, выразительно шмыгая носом. – Может, поищем адский, там, наверняка, поприличнее?
- А вы уверены, что мы будем в безопасности?
- Ты, конечно, можешь отдохнуть и в джунглях, а я вот не хочу, чтобы меня укусила какая-нибудь хреновина, - убедительно сказал наемник. – А по поводу безопасности – предоставь это мне.
Видимо, большинство возможных постояльцев этого мотеля действительно отправились поискать более комфортного жилья. Номера пустовали все до единого, ключи от них хозяин, мало отличавшийся от бармена («гном», да, из-под стойки не видать), выложил перед Виком, как цыганка карты.
- Второй, - наемник обменял добычу на деньги. – Пошли, – это было сказано уже Мигелю.
- Ваш сын?
- Угу.
Они вернулись на улицу, прошли через относительно ровную площадку для машин и оказались аккурат возле двери с номером «2».
- Нужно избавиться от машины, - сообщил Вик. – Оставайся тут. Я скоро вернусь.
- Но… - «Святоша» смотрел, как голодный подзаборный котенок.
- Если почувствуешь что-то подозрительное, сразу выматывайся в джунгли. На дерево залезь, короче, спрячься. Ну, все, отцепись, что этот ублюдок подумает?
Подумает, что отец и сын, похожие примерно как гончая и пудель, состоят в весьма странных отношениях, пресвятая дева Мария, спаси их души. Вик впихнул «Святошу» в номер, сам мельком осмотрел, где ему предстоит провести сиесту – кровать словно из борделя, телек с погнутой антенной, ковер, пыльный, как египетская мумия, на окнах полуистлевшие занавески. Да, заведение уже давно не процветало.
- Ящик вон посмотри, - порекомендовал Вик. – Может, про нас что-нибудь скажут.
«Святоша» покорно устроился на кровати. Вику представил себе, что может случиться, когда он избавится от «Крайслера» и наконец-то уронит косточки на что-то более мягкое, чем песок с крабами и костлявый лежак. Поежился, посетовал на слишком узкие в некоторых местах штаны. Кстати, о штанах. Постирать. И пиджак тоже. А то сразу понятно – человек то ли большой оригинал и предпочитает ночевать в мусорном контейнере, то ли только что нарушил десятка три местных законов.
С такими мыслями Вик вырулил со стоянки. Куда ехать – обратно или вперед? Вик решил, что вперед. В конце концов, им с Мигелем придется возвращаться в Порт-Санчес, значит тех, кто, может быть, отправится их искать, следует убедить, что гнусный наемник и неправильный братик дали стрекоча куда-нибудь на другой континент. Да вот незадача – не справились с управлением, и…
И тел в машине не нашли. Сгорели? Нет, что-нибудь да останется. Вик почесал переносицу, в надежде, что похожие на квартиру после обыска мозги предложат что-то более конструктивное. Мозги помалкивали, пока прямо по курсу не возникло кое-что, не иначе как посланное всепрощающим Всевышним.
Впереди, завязнув в грязи, торчал древний «Фиат». Вик улыбнулся от мысли, каким надо быть идиотом, чтобы на такой машине отправиться по такой дороге. Не идиотом, а идиоткой. Даже двумя. Возле машинки, наполовину проглоченной грязевой трясиной, с видом святых мучеников топтались двое монашенок.
- Будем делать пожертвования, - постановил Вик.
Пришпилить мишень на богобоязненные задницы миссионерок. Отвратительная гнусность. Хотя, обнаружив, что за пассажиры в угнанном «Крайслере», мафиози могут поржать и отпустить. Если не разнесут из гранатомета до этого.
Вик затормозил, едва не окатив своих будущих спасительниц грязью. Выбрался на дорогу, громко возмутился состоянием оной, поздоровался и с видом бывалого автомеханика проследовал к трупику «Фиата».
«Ладно, тут все просто – этому автомобилю нужен не механик, а патологоанатом. Против местных дорог у него не было шансов».
- Куда держите путь, сестры? - спросили спина Вика, а затем и его лучащиеся смирением глаза.
- В монастырь Святой Елены, - был ему ответ столь же смиренный.
Кто такая Святая Елена, Вик не знал. Единственная женщина с таким именем, которую наемник припоминал, была в кино про Трою и особой святостью не отличалась. Хотя, какая разница?
- Я грешен, сестры, - сообщил наемник. – Но если господь спишет часть моих грехов, я готов одолжить вам мою машину. Этой, - он нежно потрепал ржавое крыло «Фиата», - уже не помочь.
Монахини остолбенели, а Вик, довольный своей выходкой, успокаивая тихо поскуливающие остатки совести, радостно потопал в обратном направлении, громко шлепая по грязи берцами. Удаляющийся рев шестилитрового мотора, который донесся несколькими минутами позже, убедил Вика, что Господь пожертвование принял.
К мотелю он вернулся спустя час – слишком долго, но ничего не поделаешь. Топать по дороге в нынешнем своем виде можно было только выдавая себя за жертву авиакатастрофы. Вик продирался через джунгли, припоминая заодно и названия всех тварей, которые могут на него наброситься. Промокли даже добротные берцы, испытанные и топями Гватемалы, и альпийскими снегами. Про костюм и говорить нечего, годился теперь разве что в подарок уборщице.
- Надо же, - Вик тихонько свистнул.
Машин на автостоянке прибавилось, а именно, старый знакомый – гнилой как прошлогодняя картошка «Линкольн-континенталь» вишневого цвета и его верный спутник-фургон. Дверь пятого номера, расположенного в ножке буквы «П» была раскрыта, оттуда неслись звуки камерного побоища и собачий лай. Именно последнее Вика немного успокоило – чертовы путешественники, «дом-на-колесах» и все такое. Может даже хиппи, но никак не очередной клан местной мафии.
Наемник смахнул с плеча аксельбант из обрывка тошнотно-яркой лианы и проследовал к двери собственных апартаментов. Визуальный ряд услужливо выстроился перед глазами, обещая очень заманчивые вещи: душ, ужин, бубнящий ящик и… Вик сплюнул и порекомендовал себе успокоиться. Перед кем тут чиниться? К чему себя грызть за то, что уже началось и обещает продолжиться самым что ни на есть приятным образом? Так что, порядок действий можно немного изменить. Душ, поесть, а потом кровать и все, что в нее все равно заползет.
Дверь была заперта. На стук никто не откликнулся, но истлевшая занавесочка на окне шевельнулась, а потом громко провернулся ключ. Вик затащил себя вовнутрь, приглядел, чтобы «Святоша» как надо заперся, но уже с кровати. Душ? Ну да, надо бы. Вот только отдохнуть минут пять перед этим.
- Вы в порядке?
- Я что, так хреново выгляжу? – удивился Вик.
«Вроде бы, не все так скверно – ну да, слой грязи сантиметров в пять по всему телу, ну в волосах застряла какая-то экзотическая растительность, но не до такой же степени, чтобы вот с таким выражением заглядывать в глаза».
- Да, - честно ответил Мигель.
- Ничего, - Вик напомнил своему не желавшему расставаться с кроватью телу, что собирался в душ. Душ – это тоже очень хорошо. – Сейчас отмокну и буду как новенький.
«Святоша» с видом опытной наседки выковыривал Вика из пиджака. Без особого успеха, впрочем, потому что для этого требовалась, как минимум, кирка. Хиппи из пятого номера что-то громко уронили, подпрыгнуло все здание. «Святоша» дернулся, Вик вздохнул и порадовался, что годы в армии научили его спать и под грохот канонады. Пусть хоть стены ломают эти укурочные переселенцы – он все равно выспится.
Извлеченный из костюма, Вик забрался в душ – горячая вода не бежала, как и холодная – была какая-то одна, не то, чтобы теплая, но и не ледяная. Омовение, стирка, все на автомате, мозг и большая часть систем выключены. Шествие в простыне, вот бы Песья Задница порадовался, через комнату, ну его к чертям этот обед, под покрывало.
«Тут жарко? Да что вы говорите...»
- Есть хотите?
- Нет. Спать хочу.
- Хорошо.
«Ты что, собрался тоже вздремнуть? Греть меня будешь?» - с ужасом подумал Вик, представив себе, на сколько градусов еще подскочит температура, если к нему прижмется «Святоша».
Температура? Да, похоже на то. Не окружающего пространства, липкого и мутного даже в комнате, а та, другая. Температура тела.
«Где тут у нас градусник, сестричка?»
При мысли о госпитале Вик содрогнулся. И тут же понял, что на самом деле давно дрожит, и это изнывая от жары.
- Тропическая лихорадка, - со знанием дела сказал Мигель.
Мокрое, хотя и не холодное полотенце прилипло ко лбу, в глаза попала вода.
- Думаешь, может быть?
Конечно, может. В этой части света Вик бывал дважды и очень недолго, данный вояж – не в счет. В основном в госпитале и на вилле, не было времени прочувствовать все особенности местного климата. А вот теперь ослабленный каникулами на больничной койке организм с готовностью подставился. Тропическая лихорадка. Что же. Самое время.
- И чего с ней делать?
- Сама пройдет, - заверил Мигель и устроился рядом. – Отдыхайте.
Возражения утонули в желтоватом тумане, который умудрился одновременно заполнить и рот, и нос, и глаза, и даже вообще весь мозг. Вик временно покинул сцену.
16.
Пару раз Вик просыпался, а, может быть, видел во сне, что просыпался. Заглядывали навестить Эрнесто Мескалито с просто Мескалито на поводке, Песья Задница, несколько давно погибших сослуживцев, бывшая жена в малиновой юбке, сразу все хиппи из гнилого «Линкольна», «Гнусный», за которым на веревочке волочился гроб с доном Луисом, физичка из школы Святого Христофора в обнимку с Фернандой, и, конечно, незабвенный Сабуро-кун, упрекавший Вика в том, что тот не заботится надлежащим образом об оставленной на его попечение катане. Вик что-то всем отвечал, с кем-то спорил, кого-то посылал поискать себе кактус вместо сиденья, кому-то предлагал непристойности. Иногда возникал Мигель с гостиничного вида стаканом, вливал ему сквозь искусанные губы воду.
Третий раз оказался интереснее. Вик чувствовал себя так хорошо, что всерьез испугался, не отдал ли концы. На всякий случай поискал взглядом посторонних, привидений, галлюцинации и ничего такого не обнаружил. На кровати рядом с ним спал «Святоша». Было темно, на улице тоже. Хиппи и их собака выли что-то душещипательное, причем мелодии казались знакомыми.
Наемник попробовал пошевелиться. Потолок не обрушился. Из стены не выскочил, потрясая катаной, призрачный японец.
- Уф… Полегчало, - заключил Вик и принялся считать потери, понесенные в битве с лихорадкой.
«Так. Волосы и простынь – хоть выжимай, пропотел весь. Подушка. А, черт с ней, казенная. Всегда можно сказать, что из джунглей выскочила бешеная горилла и разодрала эту постельную принадлежность».
- Приступ закончился, - тихо сказал Мигель.
Выходит, не спал, или Вик слишком энергично вертелся.
От ощущения прохладной руки на липком, но уже не напоминающем раскаленную сковороду лбу, Вик вздрогнул. Перерыв на лихорадку закончился, пора вспоминать, что там было запланировано. Начинать сначала. Душ. Еда. Телек или…
К черту душ. К черту телек. Ужин – это можно, но позже.
«Нет, конечно, тропическая лихорадка не заразная».
- Нашел время! - возмутился Вик, когда простыня, служившая ему одеждой, куда-то собралась.
А, учитывая, что самостоятельно простыни способны передвигаться только при урагане, догадаться, кто добывает своего многострадального телохранителя из укрытия, оказалось не трудно.
«Я тебе что, даже в таком виде нравлюсь?»
Это очевидно, потому что вряд ли какими-то иными мотивами можно было объяснить настойчивость, с которой Мигель подошел к делу.
- Перчатки не трожь.
- Нет.
- Что?
Древний грек в любом случае получился так себе. Простыни были эффектные, а вот перчатки в наряде оказались лишними.
- Снимайте сами, если вам неприятно, что я это делаю.
«Неприятно? А сам-то не видишь, приятно мне или нет?»
Хиппи разошлись не на шутку, вознамерившись до утра снести «Райский уголок». Вик не обращал на них внимания, главное, пускай оставят стены еще на некоторое время.
- Как знаешь, - согласился он и избавился от последней детали своей одежды, которая еще не сушилась на двери сортира или не валялась возле кровати.
«Интересно, почему это говнюк дал нам номер для молодоженов?».
Вообще-то, Вик сам его выбрал. Подсознательно.
- Так лучше, - похвалил «Святоша». – Не больно?
«Гребаный извращенец! Я бы все понял, но это…»
- Иди сюда.
Вик оттащил «Святошу» от своих шрамов, которые тот с довольным видом целовал, потому что это действо вызывало смущение – почти такое же, как первый в жизни минет.
- Вот зачем тебе это надо?
«Святоша», которому, вообще-то, давно пора было подыскать более точное прозвище, состроил физиономию, достойную фрески в каком-нибудь помпезном соборе. Вик понял. «Об ориентации мафиозного сиротки горевать давно поздно, собственная сейчас сомнений не вызывает. Что ж делать? Ну, хотя бы стоит перестать позорить свою нацию, валяясь брюхом кверху, пока этот инопланетянин старается изо всех сил».
На улице кто-то взвыл, зашлась лаем собака. Тихонько охнул Мигель, нежно опрокинутый на спину приемом джиу-джитсу. И тут все пошло не так.
«Странно, он, что, испугался?»
Вик не мог не заметить перемены. Только что наглый, как профессиональная жрица любви, Мигель теперь превратился в подлинного «Святошу» - вжался в матрац так, словно собирался покончить с собой, вогнав себя в пружины.
- В чем дело? – спросил Вик. – Передумал?
«Святоша» кивнул. На такое простое движение у него, скорее всего, ушли все душевные силы и большая часть физических.
«Вот и пойми тебя…»
- Слушай, не смешно, - сказал Вик и откатился в сторону. – Если ты решил надо мной поиздеваться…
- Нет. Извините.
- Merde! Я ничего не понимаю.
Ощущения знакомые, бывало и похуже, но редко. Когда организм уже настроился, а моральные нормы, не желая портить репутацию, вышли прогуляться, облом – худший из сценариев.
Вик съехал с кровати, гордо прошествовал в душ, а оттуда явился все еще мрачный, но уже более ли менее спокойный. С брюками проблем не возникло, разве что в такой влажности почти не просохли. На «Святошу», изображавшего жертву сексуального насилия, Вик взглянул мельком. Поморщился.
- Пойду прогуляюсь, - сообщил он. – Из номера ни ногой.
“Regresare a Mexico…” – проорал хиппи на автостоянке.
Вик вышел в ночь, она его облепила, в нос ударил запах белых колокольчиков с крыши. Возле «Линкольна» корячилась фигура пьяная, как новичок на винодельне. Лохматая, высокая, обвешанная тряпками, даже в темноте слишком яркими. У Вика возникло непреодолимое желание напиться в хорошей компании, ну или хотя бы просто в компании. Сгодятся и хиппи, все равно они уже вылакали столько, что не удивятся, если в их общине прибавится.
Не заметили. Вернее, заметили, но не удивились. Удивился Вик.
- Мескалито! – завопил он, когда особо буйной расцветки сборище тряпок, увенчанное карикатурного вида сомбреро, восстало из кучи павших в бою с молодым вином хиппи. – Мескалито, чтоб тебя!
Сомбреро отъехало назад, как забрало рыцарского шлема, и на Вика уставились знакомые хитрые глаза с характерным прищуром киношного пройдохи. В данный момент глаза эти смотрели не совсем в точку, фокус гулял, но это не помешало мексиканцу разглядеть, кто к нему пожаловал среди ночи.
- Вик!
Братские объятия, шляпа снялась с насеста и перелетела на задницу спавшей собаки, мескалитовская сомнительной чистоты шевелюра рассыпалась во все стороны (мы, музыканты, должны иметь определенный имидж, верно, парни?), Вик потонул в складках черт знает зачем нужного в такой жарище серапе.
Давясь радостным хохотом и пытаясь хотя бы ответить на буйное приветствие, Вик искренне жалел, что снабдил ворованным «Крайслером» служительниц столь доброго бога. Надо же, в то утро на пляже его и психованного «Святошу» нечаянно спас ни кто иной, как старый-добрый Эрнесто Мескалито, только Господу известно что забывший в трижды клятой Баньере.
- Эй, ты что, на гастроли? – выговорил Вик, когда расчувствовавшийся мексиканец подуспокоился, рухнул обратно на пол и усадил дорогого гостя подле себя и ополовиненной бутыли с чем-то.
- Гастроли? Ну, что-то типа того. А ты какими судьбами, Вик? Вот уж кого не ожидал увидеть в таком местечке…
- А, не спрашивай!
Вик присосался к предложенному угощению. Мескалито тактично последовал его примеру, вполне довольный и тем, что давний друг откуда-то взялся и сидит рядышком. Идиллия продлилась, пока в бутылке еще оставалось пойло, а потом пришел черед песен. Мескалито умело терзал акустическую гитару, те немногие, кто еще каким-то чудом держался не на ногах, но, по крайней мере, в вертикальном положении, подвывали.
Que engaсo dos extraсos jugando a quererse
En lo oscuro el amor no puede verse
Es que tengas la vida de frente
Es morir o detente, detente
De nada vale llorar…
Вик чуть не попросил Мескалито помолчать или спеть что-нибудь отвлеченное, веселое, похабное, да какое угодно, только не настолько подходящее к его поганому состоянию. Мексиканец словно тыкал грифом гитары прямиком в Викову душу, а тот до последнего был уверен, что пострадало у него только тело.
- Поехали с нами, Вик, я же вижу, что тебе опять идти некуда, - предложил Мескалито, когда пытка закончилась, а его друг подумывал уже о том, что где-то основательно напортачил в своей жизни. Что-то было в корне не правильно, на каком-то повороте Вик ошибся и свернул вместо деревеньки «все-путем» прямиком в трясину.
Интересно, а можно из этой трясины выехать на прогнившем «Линкольне», сменив остатки доспехов мафии на цветастые тряпки хиппи? Распустить волосы, накрутить из них косичек, увешаться бусами, которые сочтут безвкусными даже африканские дикари, научиться играть на каком-нибудь инструменте…
С такими руками разве что на барабанах. Вик подумал про руки, и тут до него дошло – перчатки так и остались валяться возле кровати. Пока никто не обратил внимания, даже Мескалито, но это потому, что сейчас присутствующие до того накачались алкоголем, что и на грохнувшийся им на головы с небес авиалайнер внимания не обратят. А вот протрезвеют…
- Я в номер схожу, - сообщил Вик и ретировался.
Вслед ему понеслось радушное предложение воспользоваться местным туалетом вместо того, чтобы переться куда-то. Забрать перчатки, уехать с Мескалито бог знает куда, бросить к чертям гаденыша, пусть морочит голову кому-нибудь другому – неплохие варианты, самое то для столь несчастного человека.
«Для куска дерьма», - поправил себя Вик.
Кругом было именно эта субстанция, и стоило ли удивляться, что он сам ей напитался?
Вик тихонько забрался в номер, надеясь просто взять перчатки, вернуться к Мескалито, довершить славное дело пьянства, а утром, мучаясь заслуженным похмельем, принять окончательное решение.

 Отправлено: 14.10.07 09:09. Заголовок: Re:

17.
Кровать пустовала. У Вика дернулся желудок. Или это была печенка, которой вменяется обязанность чувствовать всякие грядущие пакости?
- Эй, Мигель!
Никто не отозвался. Вик уже обозрел царивший в комнате кавардак и понял, что если «Святошу» и похитили, то обыска точно не было. Возле кровати, нагло загнув пальцы, так и валялись перчатки, на спинке стула висел пиджак Вика, на столе поблескивали пустая тарелка с грязной вилкой и стакан с водой. Все так, как оставили. Но где этот гаденыш тогда?
Шум воды. В ванной.
Вика затошнило. То ли пакость, что потребляли хиппи, оказалась чем-то худшим, нежели низкокачественный бензин, то ли дурное предчувствие толкало желудок к самому горлу. Перед глазами наемника висела картинка: порезавший себе вены новобранец того же призыва, что и он сам. Тогда они думали, что это тяжело – служить в армии. Для того парня, кажется, Арлена, оказалось даже слишком. Как-то после весьма унизительной тренировки он забрался в сортир и вскрыл себе вены. Когда Арлена нашли, кровь из него уже не бежала, и по разрезам на запястьях текла прозрачная вода из душа.
Дверь ванной «Райского уголка» спас хлипкий шпингалет, на который она была закрыта изнутри. Его Вик попросту вырвал – и из двери, и из стены. Врубил свет. Несколько тараканов бросились врассыпную. В ванне, задернутой отвратительной на ощупь занавеской, скорчился темный силуэт. Крови вокруг не было.
Вик отшвырнул занавеску чтобы увидеть сжавшегося в комочек «Святошу». Тот, по всей видимости, последние часа три принимал душ прямо в одежде.
-Стираешься или утопиться решил? – срывающимся на рык голосом спросил Вик.
Мигель поднял на него глаза и тут же их опустил. Сделал попытку сжаться еще, но сильнее походить на комочек человеческое тело уже не может.
- Свинья, - резюмировал Вик и хотел было развернуться и выйти, но почему-то не смог. Вместо этого уселся на край ванны, закурил и поздравил себя с тем, что свинья – это все-таки он. Ну, или так – и он тоже.
- Ладно, проехали, - прожевал Вик, пытаясь одновременно не выронить сигарету. Поднимать ее с пола, на котором разве что колонии лишайников не плодились, он бы побрезговал.
«Святоша» даже не пошевелился. То ли извинения были недостаточно убедительными, то ли впал в транс. Вик решил, что второе, но идей получше, чем говорить тихим, успокаивающим и немного пьяным голосом у него все равно не было.
- Послушай, тут есть мысль, - продолжил он. – Я встретил старых друзей. Они путешествуют по миру, просто так. В трейлере. Предлагают поехать с ними. Как думаешь, а? Ну ее, может, эту мафию? Пускай Альфредо сам разбирается, а мы с тобой заживем вольной жизнью…
Даже сам поверил, так убедительно получилось. Реакции не дождался.
- Ну, как? – Вик пошевелил мокрого и обиженного «Святошу» за плечо. – Вот чего обиделся, я не понимаю? Я что-то плохое тебе сделал? Неправильно понял?
Нет, правильно. Иначе истолковать те действия было нельзя. Он сам все затеял, сам просил об этом! Вик криво улыбнулся, а потом его осенило. За такое в какой-нибудь тошнотно-законопослушной стране вроде Америки могли и посадить, а здесь – здесь пожалуйста.
- Никуда не уходи, ладно? – попросил Вик и бегом помчался из номера.
Вернулся через полминуты с сухим балахоном цветов ЛСД-галлюцинации, полотенцем и початой бутылкой, на которой значилось «Johnny Walker». Виски, нормальный, ну или почти нормальный, во всяком случае, не то ракетное топливо, которое тихонько разъедало стенки Викова желудка.
Вик закатал рукава и без того уже мокрой рубашки, вспомнил любимое словечко и полез выуживать из ванны «Святошу». Тот не сопротивлялся, когда наемник, старательно твердивший себе «Я сиделка! Я медбрат! Я чертова береговая охрана!», раздевал его, вытирал и кутал в цветные тряпки, по размеру больше похожие на чехол для трейлера.
На руках отнес в кровать, замотал покрывалом, а потом влил сквозь сжатые зубы добротный глоток виски. И еще один.
- Извини, закуски не взял, - хмыкнул Вик и тоже отхлебнул из бутылки.
«Неплохо, во всяком случае, лунатик от этого лапки не откинет».
Изменения возможны только в лучшую сторону. О том, что в данном случае есть лучшая сторона, Вик решил не думать. Скинул обувь, забрался с ногами на кровать, уселся по-турецки и приступил к операции по ликвидации злодея «Джонни Уокера».
Когда «Джонни» был побежден, и его опустевшая база укатилась под кровать, за окошком уже стихли вопли хиппи, вой их собаки, а сквозь занавески просвечивал рассвет. Вик понял, что прошли всего сутки с того восхитительного утра на пляже. Всего. А уж сколько дурно пахнущей коричневой субстанции может обрушиться на голову за эти сутки… Утро настало, а вопрос «что делать», до этого времени суток отложенный, так и не решился. Вик покосился на кучку из одеяла и тряпок, на дне которой посапывал любитель водных процедур.
«Ладно, пусть лучше спит».
Вик подкрался к телевизору и включил его на минимальной громкости. Уселся рядом прямо на пол. Сериал. Дикая природа. Ток-шоу. К черту! А вот новости нужно посмотреть.
Наемник громко выругался, начисто забыв свое намерение вести себя потише. Все-таки, когда видишь в криминальной хронике собственную физиономию, трудно сдержать эмоции. Хорошо еще они вылились в вербальной форме, а не в деструктивном намерении зашвырнуть телевизор в окошко.
В розыске. Надо же. Великая честь для столь скромной персоны. И повод не подкачал – главный подозреваемый в убийстве дона Луиса Мендеса и его старшего сына Мигеля. Вооружен и очень опасен.
«Джонни Уокер» в крови предложил пойти кое-кого прикончить, чтобы новости не были беспочвенными. В итоге «Святоша» остался в живых. Гневная тирада телохранителя даже не разбудила его. Вик постоял над ним, сложив руки на груди, посмотрел на выбившиеся из-под одеял золотистые прядки и только вздохнул:
- Не жарко тебе там?
И никого убивать не стал. Вырубил зловредный ящик, в который раз убедившись, что телевидение лучше не смотреть. Впрочем, этого и следовало ожидать. Если бы Вик днем раньше беспокоился о том, какие шаги предпримет «Гнусный», а не о более приземленных вещах, вроде собственной ориентации, об этом можно было догадаться. Надо же, до чего, оказывается, Альфредо проникся благодарностью за свое нежеланное спасение.
Интересно, а хозяин гостиницы новости уже посмотрел? В полицию позвонил?
Вик выглянул из окна. Пока спокойно. Собака мескалитовской общины флегматично гадившая в кусты, составляла единственное движение в округе. Значит, оставался шанс слинять относительно незаметно, вот только как и на чем?
Взгляд Вика прошелся по небогатому автопарку. На выбор: трейлер, заляпанный грязью по самую крышу, остатки «фольсксвагена», давно превратившиеся в клумбу и вишневый «Линкольн-Континенталь». Добрых три тонны застарелого пафоса, ужасная проходимость, скорее всего убитая подвеска… и как Мескалито умудрился сюда добраться на эдакой развалюхе?
С машиной Вик определился. Если «Линкольн» смог сюда заехать, значит, и выедет с божьей помощью. Теперь маскировка. Наемник отправился в номер Мескалито, который напоминал теперь поле боя после скинхедского погрома. Кучки тряпок, похрапывающие на разные голоса, валялись везде, Вику приходилось перешагивать и наклоняться, дабы позаимствовать тот или иной аксессуар. Навешав полную руку тряпок, он не стал искать примерочную, а сразу сделал покупку в кредит.
- Ну, и что ты задумал? – поинтересовалась долговязая тень, заслонившая половину дверного проема. – Сколько тебя помню, фенечками ты никогда не увлекался.
Мескалито, оказывается, не спал. Может, и не ложился. Подошел, с видом знатока перетряс виковы «покупки», хмыкнул.
- А не много на одного?
Вик тихо чертыхнулся.
- Я не один.
В качестве ответа Вик лицезрел худший кошмар стоматолога. Впрочем, сам Мескалито это сборище пеньков искренне считал самой хитрой из своих улыбок.
Вик изобразил невинность. Неизвестно зачем. Врать Мескалито было бесполезно, недоговаривать не получалось, если тот действительно вцеплялся. Все-таки познакомились они лет десять назад в госпитале, где Вик отлеживался после зачистки гнезда террористов бог знает какой группировки, а Мескалито – после единственной проваленной разведмиссии. Старший сержант Джозеф Вольтер тогда прозвал мексиканца «чекистом», хотя тот громко обижался и говорил, что если его зовут Эрнесто, это еще не значит, что он обязательно революционер, и вообще, не нужно путать Кубу, Мексику и русских. Как бы то ни было, теперь Вик от всей души надеялся, что Мескалито все-таки предпочтет свою ипостась выдающегося знатока натуральных наркотиков и музыканта. Напрасно.
- Так, ясно, - Мескалито зачехлил свою фирменную улыбку и споро поволок Вика на улицу. – Иногда полезно смотреть новости.
- Ты уже видел? – Вик признал, что удивлен.
Не стоило недооценивать бывшего разведчика. «Чекист» был бы не «чекист», если встретив среди ночи на краю света старого друга, не поинтересовался, откуда тот взялся. Особенно если этот друг заделался наемником.
- Конечно. Пока только я, но тебе стоит выписаться из гостиницы до следующего выпуска новостей.
- Не будешь мешать?
- Что ты, что ты, - запричитал мексиканец. – Ты же мой друг, Вик. А это кое-что да значит.
Вик пошевелил волосками на спине. Он раньше и не догадывался, что это можно делать нарочно. Впрочем, в присутствии старого амиго, который еще хитрее, чем выглядит, и не такое сможешь.
- Ну, я пошел, - сообщил Вик и поспешил обратно к номеру.
Если Мескалито не намерен вмешиваться, значит, можно уйти благополучно. Правда, теперь не удастся угнать его машину.
- Вик! – окликнул его музыкант. – Эй, Вик, подожди секундочку!
Мескалито в пару прыжков, которых меньше всего ждешь от полупьяного мексиканца средних лет, оказался рядом.
- Позволь друзьям хоть иногда решать за тебя твои проблемы, - проговорил он.
- Нет, спасибо. Лучше делать это самому. Что…
Перед носом болтались ключи от «Линкольна», а еще зависала довольная физиономия «чекиста».
- Еще что-нибудь?
Вик с ответом не нашелся. Еще подразумевало многое из того, чего наемник делать не хотел ни в коем случае. Например, тащить за собой на дно дерьмяного моря еще и Мескалито, или даже объяснять ему, какого черта его давний друг шастает по джунглям в обществе покойного сына дона Мендеса, и наконец, почему он спит с этим юным покойником в одной кровати. Вот последнее Мескалито, упертый в своей любви в женщинам и оттого убежденный холостяк, точно бы не оценил.
- Думаю, нет, - решил Вик.
- Значит, ты угнал мою машину и стащил одежду моих друзей. Кстати, об одежде. Кто это с тобой?
Вик скривился. Мескалито спугнул утренних птиц с веток своей улыбкой.
«Все-таки, в «От заката до рассвета» надо было тебе сниматься».
- Пойдем.
Ну, вот и все. Как обычно, Вик собирался принять разумное решение, а вместо этого его приняло на борт неразумное. Мескалито вдумчиво осмотрел каждую деталь мебели в комнате, не переставая удивляться, до чего безвкусно обставлены оба их номера. Вик, борясь с желанием пробить собой стену или потолок, пытался ждать терпеливо. Мексиканец достиг кровати, с деловитостью потрошащего мусорку бомжа перебрал на ней тряпки, сказал что-то непереводимое из лексикона индейцев майя и замолчал. За десять лет знакомства наемник уже выучил выражение, в тот момент застывшее на до стереотипности мексиканском лице друга.
Мескалито думал. Обгладывал проблему со всех сторон, как собака кость. И кость, судя по всему, была не из вкусных. Зарыть бы такую под сараем и не откапывать никогда.
- Я вот только одного понять не могу, - выдал музыкант спустя некоторое время. – Что у тебя с руками такое?
Вик в отчаянии уставился на руки, потом вспомнил, что перчатки так и не напялил.
«Что пальцы гнете, дезертиры?» - спросил наемник мысленно у валявшихся подле кровати перчаток. На такой вопрос им следовало бы выставить средний палец, но к счастью, без Вика это по-прежнему были всего лишь перчатки.
- Кислота, - сказал Вик, не зная, радоваться ему или бежать через окно, пока «чекист» отвлекся.
- Ясно, - кивнул Мескалито. – Все с тобой ясно. Ну, что я могу сказать? Пациенту кронтец, если только он не превратится в птичку и не улетит из Баньеры куда-нибудь в Антарктиду.
- Я в курсе, - согласился наемник. – А как быть с ним?
- А этот вообще уже мертв. Это Мигель Мендес, я правильно понял?
- Да.
Мексиканец фыркнул. Это означало «я очень хочу посмеяться над тем, какая странная штука – жизнь, но из уважения к тебе делать этого не буду».
- Время, - напомнил Вик, потому что Мескалито опять принялся расхаживать по номеру, занятый пересчетом птичек на обоях.
- Да подожди ты, - раздраженно, как вырванный из сортира телефонным звонком, отмахнулся Мескалито.
18.
Вишневый «Линкольн» и трейлер покинули стоянку мотеля примерно в полдень. До этого времени шумные спутники Эрнесто Мескалито успели многое. Кто-то облевал стену, кто-то случайно сломал кран, а кто-то и оборвал телефонный провод. Антенна-тарелка с крыши куда-то исчезла, хотя хозяин «Райского уголка» заметил это далеко не сразу,
потому что включить телевизор у него просто не хватало времени.
Под шумок съехали постояльцы из 2ого, а прогорающий последние лет десять предприниматель (все же была плохая идея - строить мотель именно в этой части дороги, милый?) помчался в 5ый, где несносные хиппи умудрились сломать трубу, ведущую из бака на крыше к душу. «Райский уголок» рушился с ужасающей скоростью.
Через два дня его сожгут, так что хозяину стоило бы обеспокоиться собственным переездом, а не установкой лиственничных распорок под неумолимо тонущую Атлантиду своего бизнеса.
После того, как исчадия ада в одеждах радужной расцветки покинули его заведение, хозяин включил телевизор. На всех каналах показывали рябь, и он переключился на комнатную антенну. Тарелка будет найдена тремя часами позже в комнате хиппи, использованная практически по назначению, во всяком случае, стояла она на столе и на треть была полна чипсами.
Новости повторили в час пополудни.
В час ноль пять хозяин «Райского уголка» набрал номер редакции программы новостей и услышал в трубке только шипение.
В три часа он дозвонился. Кто-то на небесах усмехнулся и решил, что участок обугленных джунглей, который останется спустя два дня от «Райского уголка», вполне можно приспособить под настоящий, тропический рай.
Вик дремал в багажном отсеке трейлера на мешках с рисом. Спать было неудобно, потому что волосы из филиала подушки превратились в тренажер для йогов. Только йоги, насколько ему было известно, не вгоняют иглы себе прямо в череп.
Косички. Десятка четыре тоненьких темно-рыжих косичек, которые удалая негритянка Конни, черт знает как в мескалитовскую банду угодившая, создавала часа полтора, не забывая обвешивать уши обманутого в лучших ожиданиях Вика лапшой о правах лесбиянок создавать полноценные семьи.
«Если это расплести, я буду похож на пуделя».
На конце каждой из косичек болтались бусинки, превращавшие такую банальную вещь как сон в пытку. По всей голове, наверное, уже было синяков аккурат по количеству бусин. Зато даже родная мать, фигура уже много лет довольно абстрактная, увидев своего сына Джозефа Вольтера, состроила бы умопомрачительную гримасу правильного гражданина и посоветовала детям обходить «этого грязного растамана» подальше.
Остатки пиджака бесследно исчезли, брюки последовали за пиджаком. С Вика свисал просторный балахон, в который можно было при желании поместить еще троих наемников куда более упитанной комплекции. Из балахона торчали джинсы, на концах уже пошедшие бахромой, коленки коих украшали живописные разрезы и намалеванные (Мескалито, это что, черт побери, кровь рэпперов?) чем-то красным пацифики. Изуродованные руки замаскировали просторными рукавами, кольцами и фенечками. Из прежнего гардероба у Вика остались только берцы, с которыми он ни в какую не желал расставаться. Мескалито, и сам не понаслышке знакомый с удобством этой неказистой обуви, подмигнул и разрешил, при условии, что Вик на них что-нибудь нарисует.
«Разрисовывать гребаные берцы. Зубной пастой или помадой?»
На коленях у Вика то ли спал, то ли страдал от неизвестной болезни «Святоша». Узнать его мог только телохранитель да немногочисленные участники перевоплощения. Золотистые волосы в походных условиях перекрасили в ядрено-зеленый и уложили совершенно немыслимым образом. Линз у Мескалито в хозяйстве не нашлось, но очки, которые ждали своего часа, свисая с перекладины, не вызывали сомнения – тот, кто рискнул их напялить – либо конченный идиот, либо величайший из смельчаков.
Столь тощих и небольших хиппи-мужчин в общине не сыскалось, но женские одежды (Какого черта, теперь от него еще и ванилью несет! – возмущался Вик за двоих, потому что Мигеля перевоплощали в бесчувственном состоянии) пришлись по размеру.
За рулем сидел Эрнесто. В основном отсеке негромко, но восторженно делились впечатлениями от погрома в «Райском уголке». Возгласы проникали через брезент, покачивавшийся в такт ямам.
«Хиппи же вроде бы мирные».
Перед глазами колыхались свисавшие с потолка тряпки и какой-то шланг.
- Merde… - вздохнул Вик и попробовал немного изменить положение, чтобы не так затекала шея и синяков на черепе во всяком случае не прибавилось. Вместо этого разбудил «Святошу».
- Что случилось?
В этот раз речь у парня создавала хотя бы иллюзию осознанности. А Вик все удивлялся, чего это тропическая лихорадка у него, а издыхает «Святоша». Лежачих не бьют, и наемник беспрекословно подчинился этому правилу, хотя воспоминания о не самой спокойной ночи вызывали томление там, где заканчивается балахон, и зуд в кулаках.
- Не помнишь?
Кулаки Вик решил не распускать, да и желание это при виде встревоженных голубых глазищ тихонько извинилось и вышло. Осталось более сильное желание, которое вполне можно было и потешить, прежде чем пускаться в объяснения. Объяснить требовалось многое.
Но немного позже. Вик приподнялся и перетащил недоумевающее тельце головой себе на плечо.
- Все будет в порядке, - пообещал телохранитель.
Взгляд Мигеля вопил «у вас, что, помутнение сознания?». Вик запоздало подумал, что может быть, такую реакцию вызвали не его действия, а эта идиотская прическа.
«Ладно, детка, посмотрим, что будет, когда ты себя увидишь в зеркале».
«Святоша» попробовал отползти, но рука, казалось бы, просто так лежавшая на его спине, вдруг превратилась в неподъемный груз. Вырваться можно было, только сломав себе позвоночник, и мальчишка быстро это понял. Вик с интересом наблюдал, как на лице Мигеля проступает уже знакомое по прошлой ночи выражение «не трогай меня». Но в этот раз слушаться наемник не собирался, потому что речь шла лишь о небольшом развлечении и мести.
Вик понял, что сейчас мальчишка закричит. Громко, скорее всего, мерзко и совершенно не в тему. Предотвратил это. Чуть не лишился языка, почувствовал во рту вкус собственной крови, тихонько выругался, но попытку повторил. Колено Мигеля угодило в бедро.
«Еще бы немного, засранец! Еще бы немного…»
Схватил мальчишку за плечи и приподнял над собой. Посмотрел очень внимательно. Никаких чертей, обычный пацан, которого заставляют делать то, что он находит отвратительным. На миг Вику показалось, что пока он ходил, например, в душ, «Святоша» и «Гнусный» поменялись местами. Нет, конечно, это была уже глупая мысль, у Альфредо теперь появились игрушки поинтереснее.
«Но мы все еще его игрушки. Что бы я делал без Мескалито?».
Ну, во всяком случае, не сражался бы сейчас с ошалевшим зеленоволосым бесенышем, который сучил во все стороны руками и ногами и щелкал зубами с явным намерением оттяпать Вику все, чем бы тот не пошевелил.
- Так, - тихо, но очень разборчиво сказал наемник. – Советую тебе немного поумерить пыл. Мой нос нужен мне там, где я привык его видеть. Ушей это тоже касается. И прекрати брыкаться. Дай хоть объясню…
- Сделайте милость, - прорычал Мигель.
- Тише ты, тише. Разрешаю хоть матом, но не громко, чтобы в соседнем отсеке нас не услышали.
«Святоша» насторожился, поэтому задача хоть разок врезать обнаглевшему телохранителю отошла на второй план. Вик, чрезвычайно довольный тем, что мельница из рук и ног прекратила вращаться, отпустил Мигеля. Тот достаточно ловко для подыхающего от бог знает чего откатился подальше, где и сел, насупившись.
- Что произошло? Где мы?
«Ага, уже соображает», - подумал Вик с мрачной радостью, когда «Святоша» обнаружил, во что одет.
- Мы в общине странствующих хиппи. Тот друг, про которого я тебе говорил… хотя ты не помнишь, наверное… утром…
- Не очень.
- Ясно. Пожалуйста, подтащи свою трусливую задницу поближе, потому что мне приходится говорить слишком громко.
«Святоша» сделал, как ему было сказано, хотя с таким видом, словно поднимался на эшафот. Вик решил пока судьбу не искушать и оставить психованное тело неприкосновенным. От мысли, что он собирается сообщить сиротке, наемника потряхивало.
- Мой друг согласился прикрыть нас. Что произошло на самом деле, знает только он. Для остальных мы – не принятые семьями и злым обществом влюбленные-геи, ну… как Ромео и … Ромео… - Вик не сдержался и тихо захрюкал.
Лицо «Мигеля» в тот момент стоило бы увековечить в масле. Ну, или хотя бы камерой мобильного телефона, давно где-то потерянного.
- Ромео, - повторил «Святоша» бесцветным голосом.
- Да, так я им и сказал. За нами охотятся твои злые родители. Но наша любовь истинна и сильна, так что растроганные укурки предложили нам убежище. Среди них, знаешь ли, этот недуг популярен, - Вик снова лишился голоса, вместо которого раздавались только негромкие звуки тонущей свиньи.
- Вы сказали, что вы – гей? – переспросил Мигель.
Вик вытирал выступившие на глазах слезы.
- Да, - подтвердил он. – При всем честном народе.
«Вот только попробуй не оцени этого!»
Логики в поведении «Святоши» обычно было даже меньше, чем в женском образе мыслей, но тут он впервые повел себя предсказуемо. Вик знал, что наступил на самое больное место, и сделал это не зря. Расчувствовались не только хиппи, но и Мигель, с которым приходилось все труднее и труднее. Хорошая компания для войны с мафией…
«Или причина?»
- Так что нам придется это звание оправдывать, - зловеще закончил Вик. – По крайней мере, до тех пор, пока мы с этими ребятками торчим в твоем Порт-Санчесе, зараза бы его не видала.
Который из самоотверженных поступков, совершенных Виком с легкой руки Мескалито, произвел на «Святошу» большее впечатление, наемник так до конца и не понял. Мигель потянулся к нему с вполне конкретным намерением, но был отловлен бдительным телохранителем на подступах к его ушам.
- Подожди, - попросил Вик. – Давай не будем начинать разговора, который все равно не сможем закончить.
«Святоша» сделал попытку уменьшиться в размерах вдвое. Не вышло, но Вик намек понял.
- В чем дело, Мигель? Мне очень не нравится, то, что я вижу. Я могу тебя и не трогать, хотя… хотя это будет не так-то просто. Но и ты в таком случае не лезь ко мне, кроме как на людях.
Зеленоволосый вздохнул со старческим фатализмом. Наемник представлял себе, что за пакость из прошлого будет ему рассказана. Или не будет.
- Дело не в вас, Вик, - был ответ.
- Замечательно, - похвалил наемник. – Вот и держи себя в рамках, если я тут не причем.
- Вы не понимаете!
- Тише, тише… Что я не понимаю?
Брезент колыхнулся, выплюнув азиатской наружности деда, которому одеждой служил не иначе как рулон ткани.
«У этого что, тоже нетрадиционная ориентация?»
Старик флегматично прошел к мешкам, развязал один и отсыпал риса в принесенный с собой ковш. Мельком взглянул на валявшихся в недвусмысленной позе Вика и Мигеля, одобрительно ухмыльнулся и отбыл. Наемник пошевелился. Мигель зарылся носом в его балахон, ибо сильно покраснел.
- Видишь, этот Будда ничего против не имеет, - заметил Вик. – Мигель, мы договорились?
-Да.
19.
Трейлер припарковался на окраине Порт-Санчеса глубокой ночью. Было бы подозрительно, если бы существа столь мирные, как хиппи, вдруг мутировали в гонщиков Формулы-1. Весь день Вик спал, отвлекаясь только на приступы тропической лихорадки. «Святоша» ползал по салону трейлера, купаясь во внимании и любопытстве спутников Мескалито. Представив себе, что за вопросы те ему задавали, и сколько раз лунатику приходилось краснеть, наемник только усмехнулся. Мескалито, изображавший скорбную горгулью в паре шагов от Вика, поднял голову.
- Ты псих, Вик, я говорил?
Вик кивнул.
- Ага. Ты тоже.
- Я всего лишь прикрываю твою задницу. Благодари бога, что у нас нет телевизора в трейлере.
- Которого бога?
- А что дальше, Вик? Я доставил тебя в эту помойную дыру, могу на некоторое время спрятать, но мне бы не хотелось тащить твой прах в Мексику.
- Эрнесто, даже если меня высиживать, я не вылуплюсь.
Мескалито пожал плечами.
- Как знаешь, - сказал он разочарованно. – Я до последнего надеялся, что смогу тебя отговорить. На кой хрен сдалось тебе воевать с местными мафиози? Неужто наш Вик ближе к пенсии стал так страшиться одиночества, что не собирается до нее доживать…
Остаток фразы мексиканец сказать не успел – слушатель сбежал. Бывший разведчик сокрушенно вздохнул, признав поражение. Ему и раньше-то не удавалось промывать своему псевдофранцузскому другу мозги, хотя порой следовало бы – слишком уж дикие идеи туда втемяшивались. Теперь-то что?
Понятно, что. Мескалито грустно отметил, что, по идее, в их фургоне всевозможных несогласных Вику самое место. Хотя, такой человек скорее сдохнет, чем признает за собой это. Что, по всей видимости, наемник и собирался сделать.
Мескалито ошибся, по крайней мере, касательно ближайших планов своего друга. Вик восседал на полу посреди шумной компании всевозможных хиппи, громко ржал, пил, что предлагали, набивал пузо стряпней китайского деда и с подчеркнутым садизмом оказывал знаки внимания «Святоше».
Красный цвет лица плохо сочетался с зелеными волосами, в одежде хиппи Мигель выглядел полнейшим идиотом. Радостные собеседники уже успели утомить его за день, а Вик, единственное в мире дружественное существо, вызывал только желание подыскать ему подходящий хлев, где бы он мог вволю побыть свинтусом и никому не навредить.
- Успокойтесь, - шикнул он на Вика, когда тот особенно бесцеремонно ухватил его пониже спины.
Мрачный Мескалито поглядывал на эту сцену, дивясь, до чего же изменился его друг. Рядом обсуждали проблему ограниченности ума обывателей, не могущего вместить всю красоту и поэтичность концепта однополой любви. И тут зашлась лаем собака. Мескалито высунулся на улицу, чтобы наткнуться аккурат на двух мужиков в голубых рубашках. С погонами.
- Полиция! - представились те хором.
Мескалито поклонился и пригласил пройти в гости, надеясь, что Вик успеет вовремя сориентироваться. Так и есть – сориентировался. Полицейские внимательно смотрели почему-то на Конни, словно упитанная негритянка больше всего походила на рыжего, хвостатого хмыря, чья физиономия весь день мозолила экраны телевизоров. На двух раздолбаев, увлеченно целовавшихся чуть ли не посреди комнаты, внимания не обратили. Из брезгливости, не иначе.
Извинились, покинули притон разврата и чего похуже. Слава богу, в тот вечер от наркотиков воздержались все.
- Эй, они ушли! – напомнила Конни, показав двери трейлера, какой длинный у нее средний палец.
Мескалито пошел налить себе чего-нибудь. Офонаревший «Святоша», похожий теперь на кислотного ангела во искушении, отодвинулся от Вика. Наемник напоминал мерзнущего на балконе любовника – такой же голодный и несчастный у него был взгляд. Веселье продолжилось чуть ли не чествованием настоящей любви.
Часом позже двое мужчин стояли у трейлера и курили. Одному было тридцать, его руки до костей сожгла кислота, а в душе плескалось merde напополам с азартом неизбежной теперь войны. Второй мужчина перешагнул сорокалетний рубеж, был сложения сухого, как ель в горелом лесу, носил сомбреро и чертовски переживал за первого.
- Присмотришь за ним, - попросил Вик.
Мексиканец кривил губы, сигарету путал со жвачкой.
- Ну, присмотрю. Тискать надо?
Наемник взвыл. Правдоподобно, злобно и совершенно не по-гейски. У Мескалито появилась надежда, что на самом деле пикирующий в выгребную яму мир еще может притормозить.
- Мескалито, во-первых, это была твоя идея, - сказал Вик, сосредоточенно копая яму носком своего берца, так и не разрисованного. – А во-вторых, если я сейчас не уйду, у меня просто крыша поедет.
- Это я заметил, - буркнул «чекист». – Ладно, давай, только аккуратнее. Хочешь, машину возьми.
Вик предложение принял, заграбастал ключи и утопил их в кармане безразмерного балахона. Но прежде, чем отправляться на войну, следовало забрать пистолеты. Кажется, их обмотали тряпьем и затопили в рисе.
Вот и все, вот и порядок. Солдат отправляется воевать, юный инопланетянин остается в обществе себе подобных, искривленные судьбы загибаются каждая в свою сторону. Вик был настроен лирично и почему-то счастлив. В отличие от «Святоши», сидевшего на мешке с видом покинутой возлюбленной.
- Ну, чего киснем? – радостно поинтересовался Вик.
- Вы уходите?
- Ухожу, - согласился Вик. – Но не на совсем же, только в разведку.
Большая, очень полезная ложь. Вик не был дураком и самоубийцей тоже не был. Мескалито беспокоился зря.
- На виллу?
- И это тоже. У тебя мобильник остался?
- Да.
Продемонстрировал наглядно. Надо же, а свой Вик давно посеял.
«Спасибо детка, я позвоню тебе как-нибудь».
На миг у наемника появилась абсурдная мысль, что «Святоша» умеет читать мысли, и он эту поганую фразочку прочитал в его мозгах. Совесть и долг схле ...

 Отправлено: 14.10.07 09:09. Заголовок: Re:

... стнулись, как соскучившиеся старые враги. Хотя долг заметно выродился, мутировал во что-то, с воинской доблестью если и связанное, то насильно.
- Давайте, я вас провожу, - предложил «Святоша».
У Вика перед глазами прошествовала процессия скорбных баб, с плачем провожавших своих мужиков на войну. Бабы, судя по нарядам и внушительным косам, были русскими. В каком фильме он подчерпнул такой образ, Вик вспомнить не смог.
Снял балахон, на голый торс присобачил подплечные кобуры с «кобрами», вернул торжество безвкусицы на место.
- Ну, провожай, - вздохнул он.
Мигель потащился за ним через весь трейлер. Молчал так, словно вот-вот собирался выпалить что-нибудь совершенно не нужное Вику в том состоянии, которое тот в себе весь день культивировал. Китайский дед с шаолиньским спокойствием мыл посуду, Помогали ему Конни и ее миниатюрная подружка, в хипповских шмотках похожая на индейскую скво, Тощий зад Мескалито торчал из короба, отделявшего водительский отсек от основного. Таким образом, пожать мексиканцу на прощанье руку не получилось.

 Отправлено: 14.10.07 09:10. Заголовок: Re:

20.
- Ты долго за мной идти будешь? – осведомился Вик, когда уютно светивший окошками трейлер почти скрылся из виду.
«Святоша» не ответил. Наемник огляделся. Вокруг – восхитительно романтичная картина: с одной стороны поблескивало море, загадочное, как неверная жена, а с другой – громоздились заброшенные ангары, и неприлично тыкался в небо скелет водокачки. Разделяла природу и остатки цивилизации дорога, через пару километров упиравшаяся в Порт-Санчесовские трущобы. Дорога с невысокой гравийной насыпью – это граница. Подошвы берцев расшвыряли камушки и шаркнули по асфальту. Вик остановился.
- Все, вот теперь точно топай обратно, - велел он.
«Святоша» смерил его поганым взглядом, означавшим в понимании Вика только одно «ну ты и свинья». Да, определенно, лунатик умел читать мысли. Наемник вздохнул и вперил взгляд в горизонт. Машин на дороге не было. А жаль, так бы эта нелепая сцена прервалась по чьей-нибудь воле, и он спокойно ушел.
- Вик.
- Что «Вик»? – уточнил наемник. – Я уже тридцать лет как «Вик».
Ничего не происходило. Мигель вытянулся сусликом в паре шагов позади, смотрел безнадежно и смело, как первогодок на передовой. Наемник с ужасом думал, что будет, если то чувство, которое будят в нем блестящие глаза «Святоши», выползет из коробки, в которую накануне старательно упаковывалось.
«Вали отсюда! Быстро!» - приказал Вик сам себе, но с места не сдвинулся. Если приказ предназначался «Святоше», то он тоже не достиг цели.
В темноте два незнакомца играют в желание,
В темноте любви не видно,
Не говори ничего, это не стоит слез,
Вот что пел тем вечером в «Райском уголке» Мескалито. Хриплый голос мексиканца звучал в ушах Вика, и казалось, Мигель тоже мог это слышать. Нет, точно, услышал. Бросился, вцепился, наверное, здорово треснулся о кобуры, даже не заметил этого. Ткань викова балахона затрещала, предупреждая, что вешаться на нее не нужно. Вик зажмурил глаза и сделал пару шагов в сторону от дороги, потому что падать на асфальт под колеса позднего грузовика точно не собирался. А падать пришлось хотя бы для того, чтобы смягчить приземление спятившему зеленоволосому лунатику. Мелкие камешки царапали спину Вика сквозь ткань, пока тот в обнимку с Мигелем изображал лавину, катясь вниз по насыпи.
Поход отложился. «Святоша» решил поиграть в якорь, или, что больше соответствовало позе, в груз. Вик, на чьей груди он теперь сидел, дышал с некоторым затруднением. Впрочем, едва ли дело было только в жалких шестидесяти килограммах, усевшихся ему на грудную клетку.
- Наш самолет приземлился мимо аэропорта Порт-Санчеса, – сообщил Вик, видя, что «Святоша» наладился разреветься.
Смотреть на это у Вика сил не было. Он не любил, когда люди плачут. Предпочитал утешить, рассмешить или, что чаще всего оказывалось предпочтительным вариантом, свалить подальше из зоны поражения разлетающихся соплей.
- Ну что ты, честное слово… - пробормотал он.
На душе сделалось совсем погано. Мигель решил это еще усугубить.
- Вы и, правда, merde, - хрипло констатировал «Святоша», глядя на Вика так, словно упал не на живого человека, а на дно деревенского сортира.
«Конечно, merde. Пусть и из лучших побуждений».
Что ж, это был только вопрос времени, чтобы Вик сравнялся по консистенции с окружающим миром. Наемник закрыл глаза. Нет. Не сравнялся. Напротив, выступил наперекор, выпятив упрямство, словно рыцарь свое копье на турнире. И не его проблемы, если кому-то из участников гребаного шоу трансвеститов не нравится, что он желает им добра и лучше знает цену, за которую его можно купить.
- В таком случае, ты сидишь в куче дерьма, - напомнил Вик. – Слезай, пока штаны не промокли.
«Святоша» устало улыбнулся, сдвинулся с груди Вика на его бедра.
- Слезай, слезай! – настоял наемник. – Этого еще не хватало!
- Вы ошиблись, считая меня ребенком, - вдруг заявил Мигель.
Вик с интересом наблюдал, как в глазах парнишки взрослый цинизм умывается совсем не взрослыми слезами, и параллельно занимался усмирением плоти. Ну, вот почему юный злодейчик выбрал в качестве трибуны для своего монолога именно чресла и без того замученного наемника?
- Два вонючих носка – пара, - поддержал его Вик.
- Я понимаю, что вам безразличны мои проблемы, - согласился «Святоша». – Вы, действительно, не обязаны мне помогать, даже если я попрошу об этом на коленях.
«Не на коленях, засранец! Лучше бы ты сидел там! А то я озверею и не дам тебе закончить мое разоблачение!»
- Что я должен сделать, чтобы вы не бросали меня?
Вик возвел на лице улыбку.
- Тебе так нужно мое общество?
- У меня нет выбора, - признал «Святоша».
Наемника перекосило, да так явно, что и Мигель это заметил. Продолжил он странным тоном, словно бы и обижать не хотел, и очень надеялся, что Вику будет по-настоящему обидно.
- Вы действительно единственное на свете существо, которое может мне помочь. Вот только понимание этой помощи у нас разное. Вы ведь хотели оставить меня у вашего Мескалито и сбежать?
Нет, читать мысли «Святоша» умел не идеально. В противном случае он бы извинился перед Виком, в тот момент оскорбленным в самых лучших чувствах.
- Твоя правда, - признал он. – И что дальше? Заметь, это очень хороший расклад. Тебя, скорее всего, в таком виде и таком месте никогда не найдут. Отсидишься, сил наберешься и будешь жить спокойненько.
«Ну, поверь в это, пожалуйста…»
- И вы заботитесь обо мне?
- Я думал, это было очевидно. Знаешь ли, не всякий мужик перед оравой клоунов обзовет себя геем.
«Святоша» кивнул с явным сомнением. Вик бы хотел знать, в чем именно тот сомневается. Что касалось его самого, наемнику уже окончательно опротивели эти разборки, потому что менять свое решение он не собирался в любом случае.
- Вам не понять, - сказал Мигель. – Я родился тем, кем родился. И другой жизни у меня не получится.
Вик задался вопросом, которое из своих врожденных проклятий «Святоша» имел в виду. В любом случае, шла речь о своеобразной ориентации или том, что он сын мафиози и никем другим по определению быть уже не может, это было верно.
- Это все? – холодно спросил Вик.
- Да.
- И ты ко мне лез в постель для того, чтобы вернуть утраченный статус мафиози? – и тут же, пока собеседник не успел изобразить ангелочка, добил. – Если так, я бы предпочел деньгами.
«Святоша» подпрыгнул, отправив викову идею об усмирении плоти в глубокий нокаут. Вик зарычал и с военной скоростью ухватил гаденыша за шею, дабы тот не вздумал еще и поерзать.
«У меня сейчас мозги вытекут, уж не знаю через какое место!»
Мигель захрипел. Вик сообразил, что сжал остатки пальцев так сильно, словно бы всерьез собрался скрутить лунатику голову. И следовало бы, чтобы он перестал морочить аналогичный орган ему.
- Ты тоже ошибся, когда думал, что я не замечу, - проговорил Вик, слегка ослабив захват.
«Святоша» судорожно вдохнул.
- Я знал, что ты будешь мной манипулировать. Вы очень похожи с Альфредо, хотя, на первый взгляд, кажетесь совсем разными. Мыслите вы все равно одинаково. Я должен был прибить «Гнусного» и вручить тебе законное наследство на тарелочке, верно?
Мигель отрицать не стал. Пока он не видел в словах наемника ничего опасного. И тут Вик, довольно улыбнувшись, переместил свои руки с шеи «Святоши» на его задницу. Задница попыталась отпрянуть, но оказалась надежно зафиксированной именно там, где ей находиться было опаснее всего.
- Ты даже умнее Альфа, хотя кое-в-чем конкретно лопухнулся. Видишь ли, может быть, в твоем возрасте желания тела и могут смотивировать, но в моем – они не более чем приятное дополнение к чему-то более важному. А этого ты, уж извини, достоверно изобразить не смог.
- Значит, сейчас вы мне докажете, что желания тела могут существовать независимо от устремлений?
Подобных слов, да еще сказанных таким тоном, Вик меньше всего ждал от человека, которого, чего греха таить, честно собирался запугивать изнасилованием. Вопрос поставил наемника в тупик. Он даже убрал руки, не зная, впрочем, куда их девать и куда деваться самому.
В конце концов, он знал с самого начала, что так будет. «Гнусный» не был абсолютным злодеем, равно как не годился в ангелочки и «Святоша». В какой-то мере Альфредо с его хитрым планом был даже честнее – он открыто ненавидел Вика и честно попытался его сгубить. А вот Мигель то ли сам не знал, чего хочет, то ли выбрал какой-то уж совсем извращенный путь к власти. Интересно, если он станет когда-нибудь мафиозным боссом…
Атаку Вик прозевал. Мигель, самым логичным действием для которого было бы подыскать камень побольше и обрушить своему бывшему телохранителю на голову, поступил иначе. Он ухватил Вика за пару десятков косичек разом и таким образом обездвижив, припал к губам, уже приготовившимся выдохнуть проклятье.
Вику показалось, или он, правда, услышал за секунду до того кое-что, не имевшее ничего общего с вопросами престолонаследия в мафиозном мире. Что-то, сказанное только для него. С облегчением понял, что хоть часть идиотских поступков в своей жизни совершил не зря, и ответил на поцелуй.
«Лучше б ты врал», – обреченно подумал Вик.
По насыпи пронесся грузовик. Его проигнорировали. Все равно усталый дальнобойщик, у которого на пассажирском сидении ехало заряженное ружье, не стал бы стрелять в них, если бы заметил.
Луна в ту ночь не была демонической. Она стыдливо поглядывала с совершенно чистого неба, где ей негде было спрятаться, на то, как два незнакомца играли в желание, лежа на мелком гравии под насыпью пустой дороги.
Вик уже понял, что все, от чего он старался воздерживаться, произойдет именно так и именно здесь. Лучшего места было и не вообразить – яркой лунной ночью, на царапучих камнях, в непосредственной близости от лагеря хиппи и опасного, как ведро с гадюками, Порт-Санчеса.
- Вик, только вы…
Наемник кивнул. Хоть на эту загадку ответ нашелся. Очевидно, «Святоше» довелось повеселиться в своей жизни не только с Сабуро-куном, а с кем-то похуже. Кем-то, кто не только ранил тело, но и здорово разворотил психику. Причем, насчет кандидатуры сомнения если и оставались, то ничтожные. Вику захотелось скрутить поганцу голову, а потом загнать ее тому в задницу, дабы просветить в вопросах тамошней физиологии. По странному стечению обстоятельств, это очень удачно совпало с основной целью миссии.
«А еще тебе не хочется, чтобы чертовы каменюки втыкались в ТВОЮ спину», – мстительно подумал Вик.
Чтобы как-то компенсировать несправедливость, он впился пальцами в спину нависавшего над ним «Святоши».
- Скажешь, когда остановиться, - попросил Вик.
Мигель хмыкнул.
- Не дождетесь, - и он подтвердил свое намерение действием. – Главное, медведя из себя не стройте.
«Не смеши меня, особенно когда там лазишь!»
Вик любовался луной. Луна любовалась Виком, отражаясь в глазах прижавшегося к нему Мигеля.
Вверх, вниз, аккуратно, с должным почтением к инвалидам и жертвам насилия. Шрамы не царапать, на камни никого не опрокидывать. Взаимное уважение или бесконечная нежность?
В темноте не видно любви,
В темноте двое незнакомцев играют в желание…
Доигрались. Луна растворилась в алой вспышке, Вика на несколько секунд не стало. Потом ощущения вернулись вместе с желанием вернуть должок. Мигель, которого «Святошей» называть расхотелось окончательно, бесстыдно поддался его рукам, но даже тогда не позволил себе вцепиться в шрамы наемника ногтями.
Минут десять на расслабление. Десять минут можно не думать ни о чем, устало улыбаться в ответ на робкую, восторженную улыбку.
А потом резкий удар в основание черепа, нанесенный с ювелирной точностью, отправил разомлевшего мальчишку в страну нокаута. Вик приступил к выполнению своего плана. Понял, что даже корректировок в него вносить не придется. Потому что слова, которые прошептал ему Мигель перед тем, как поддаться, давно шкерились в голове Вика, как вражеские ниндзя. И смешивали ему все планы.
Наемник оделся, проделал то же с Мигелем. Быстро зашагал в сторону мескалитовского фургона, там опустил бесчувственного мальчишку на порог, сел в «Линкольн», завел мотор и погнал машину по проселку на основную дорогу.
Вскоре Порт-Санчес сомкнулся вокруг «Линкольна». В открытое окно, куда Вик периодически высовывал голову в попытках охладиться, бросились неряшливые, как помойные псы, запахи. Вонь мусорок, засохшей на стенках блевотины, смрад болезней, дешевой еды, плохой канализации и ужасной жизни.
Наемник специально вдохнул их поглубже, несмотря на то, что желудок в ответ на такое кощунство долбанул кулаком в стену. Затошнило, но голова очистилась – в ней осталась только угасающая лихорадка, а мягкая, словно бабушкина подушка, пустота, удовлетворение и хрупкий мираж счастья – все выдуло в форточку. Идеальное состояние для драки.
Когда Вик выехал из трущоб, фургон Мескалито уже снялся со стоянки и покатил прочь от Порт-Санчеса. Мигель лежал без сознания на шконке, укрытый мексиканским пледом. Китайский дед с непроницаемой физиономией сидел рядом. Прочие хиппи, изрядно уплотненные в связи с исчезновением «Линкольна», разместились кто на чем. Мескалито за рулем нажевывал горящую сигарету и тихо молился Деве Марии.
- Надеюсь, ты за ним вернешься, - пробормотал мексиканец.
В зеркале заднего вида горизонт проглотил огни Порт-Санчеса.
21.
«Линкольн» нашел убежище в назначенном под снос доме. Вик приглядел это строение еще давно, когда они с «Гнусным» и «Св…», нет, Мигелем, тащились по жаре из школы Святого Христофора. Тогда, завидев трехэтажную хибару, жуткую, как после бомбежки, Вик автоматически запомнил, где сие строение находится. Теперь, шагая по пустынной улице, рискованного вида хиппи радовался своей предусмотрительности.
Бар с телевизором. Не тот, конечно, где все началось, но чем-то похожий. Все такие места похожи, как и гномы за стойками. Вик заказал кофе, притворился торчком и уставился в телевизор с видом, будто оттуда к нему Господь простер руки.
- Молодежь пошла, - посетовал пьяный.
Вик удивился, что тот его разглядел – трудновато обозревать окрестности, лежа мордой на блюде с остатками пиццы. Или это были уже не остатки, а…Впрочем, за молодежь спасибо.
Наемник пожал плечами, вложив в этот жест максимум дружелюбия.
- А что, папаша, в городке-то нового? – поинтересовался он.
Взгляд бармена, поставившего перед ним далеко не самую лучшую кружку совсем не лучшего кофе, кричал «упаси меня Дева Мария быть твоим папашей, чучело!».
- Да все старенькое, - ответствовал бармен.
Дружелюбие Вика слегка деформировалось, потому как изнутри ломилось здоровое желание познакомить нос предпринимателя с барной стойкой.
- Тут, говорят, у вас убийца бродит? – наемник предложил тому последний шанс сохранить лояльность своего клиента.
- Тебе которого? – оживился пьяный.
«Все-таки, у него на морде уже не пицца».
- Вон, смотри, - бармен широко зевнул и указал в сторону телевизора.
Над телевизором располагались и часы с ангелочками, коим в баре было совсем не место. Четыре часа ночи. Или уже утра. Вик послушно перевел взгляд на экран, по которому несся запозднившийся котяра Том с кувалдой.
- О, папаша, и, правда – страшный убийца! – похвалил наемник.
Кофе разлился по телу и теперь требовал потратить на что-нибудь веселенькое принесенную энергию.
- Не, тот рыжий вроде, вот как ты, - подсказал мужик, которому утром будет очень неприятно соскребать с физиономии недопереваренную итальянскую кухню. – Ну, поприличнее только.
Вик мысленно поблагодарил пьяного за очередной комплимент.
- Значит, можно его не бояться, - объявил хиппи и со смаком почесал косички.
- Дался ты ему, - буркнул бармен. Вику показалось, что за фразой мелькнуло и какое-то непереводимое жаргонное выражение. – Это обычный киллер был. Подосланный. Он-то небось уже далеко, а вот у нас Дона Луиса не стало, теперь все грызутся.
Наемник похвалил себя за то, что при желании может быть и разведчиком. Впрочем, тот же Мескалито расколол бы этого спиртового гнома на первом же глотке этого дерьмового кофе, от коего желудок теперь корчится в судорогах.
- Понятненько! - обрадовался Вик. – Значит, у вас лучше не задерживаться.
- Вот это правильно. Вали отсюда подальше, сынок! - поддержал бармен.
«А может шарахнуть его все-таки носом обо что-нибудь?».
Не дал осуществить свое жестокое намерение Вику телевизор. Котище Том, по всей видимости, настиг свою жертву и на этом успокоился, а его место заняла черноволосая дикторша ночных новостей. Хотя, новости, скорее всего, были вечерние, а под утро их повторяли специально для запозднившихся алкоголиков и наемников. «Рожа-в-пицце» и бармен тоже повернули головы. Вик, сидевший носом к проклятому аппарату для зомбирования, скривился заранее.
Пожар на юге страны. Неинтересно.
Полицейская операция против наркобаронов. Правда что ли? Не может быть!
- Опять мафия, - авторитетно заявил пьяный и рухнул в тарелку.
Относилось сие ценное замечание, скорее всего, к третьей новости. Полиция обнаружила тело многоуважаемого Луиса Мендеса, правда не под развалинами, а на заброшенном складе, где тот пару дней назад застрелился.
Вика замутило. Нет, покойник ему на сотовый не звонил, два дня давно миновали, но все-таки осложнения налицо. Бумажку с секретным номером, бережно хранимую в правом берце, можно теперь со спокойной совестью использовать в сортире. Надо было звонить раньше.
Мертвое лицо, вопреки всякому почтению к нервам телезрителей показанное на весь экран, словно из ужастика вывалилось. Конечно, приятные ощущения – это не то, что испытываешь перед смертью, выбивая себе мозги, но выглядел дон Луис даже еще хуже. Словно бы перед этим его душили, топили и расчленяли.
Наемник посочувствовал дону, а потом задался вопросом, насколько эта информация подлинна. Новости во все времена были даже более продажными, чем полиция, а значит, показать сюжет с участием живописного мертвеца могли запросто, даже если обезображенное тело существовало только в компьютере.
Кому выгодно находить мертвое тело почетного гражданина Порт-Санчеса, крупного бизнесмена и просто замечательного человека? Альфредо?
Вот тут Вик серьезно задумался. Нет. Альфу следовало бы придерживаться версии, что папочку сгубили, скажем, рухнувшие на голову пылающие перекрытия, а не, судя по виду трупа, банда озверевших маньяков с разноплановыми наклонностями. Хотя, «Гнусный» все еще может заявить, что это не маньяки, а политические противники, выманившие дона с виллы непосредственно перед взрывом.
«Черт, не слишком ли сложно? Я ж не сраный Мегрэ…»
Прощание с покойным состоится завтра в полдень в соборе Святого Николая.
Вот эта новость Вика порадовала. На такое мероприятие притащится адова толпа горожан, но что самое главное – там будет «Гнусный». Обязан появиться. Конечно, удостовериться, что это именно дон Луис отошел от дел, возможности не представится. Ясно же, человека, который после смерти выглядит настолько скверно, будут хоронить в закрытом гробу.
Вик подумал о припрятанной бумажке с номером секретного телефона.
- Вон, - раздался недовольный голос бармена. – Опять убийцу показывают!
Самообладание выстояло. Хиппи даже бровью не повел, разглядывая свое лицо на фотографии. Ну ладно, неплохо получился, и что важно – рук не видно, стоит в типичной карикатурной позе бодигарда, рожа набычена так, что кажется вдвое шире, глаза пустые, волосы зализаны и убраны за воротник. Да, такой убьет недорого возьмет, хотя бы потому, что попросить больше денег ему не хватит мозгов.
- Убийца Луиса Мендеса и его старшего сына Мигеля, бывший военный Джозеф Вольтер до сих пор не пойман, - доверительно сообщил телевизор.
«Поймаете – принесите его голову «Гнусному» или в ближайшее отделение полиции».
Под балахоном скатилась по спине капелька пота. В остальном Вик остался невозмутимым.
«Проще, амиго, проще». – внутренний голос обрел хитрые интонации Мескалито. Интересно, выполнит ли тот просьбу Вика? Наемник решил, что мексиканец, даже если это неприятно (а это будет неприятно!), сделает все возможное, чтобы эвакуировать Мигеля из страны и снабдить его новой личностью.
«Что значит проще, Мескалито? Еще проще, и у меня мозги перегорят!»
- Ну и городок, - вдохнул хиппи и допил одним глотком давно остывший кофе, рассчитался и вышел из бара. Побрел в сторону центра.
Светало. Вик взглянул на свое отражение в розоватой витрине. Среди манекенов стоял, как творение безумного модельера, человек с копной идиотских косичек на голове. Которые, однажды вскопанные Мигелем, теперь беспощадно лезли в глаза. Пока ничего, а вот если придется стрелять…Вик оторвал от подола балахона широкую полосу и повязал себе на лоб вроде банданы. Нашествие косичек отступило, а балахон, с виковой точки зрения, стал выглядеть даже лучше. Интересно, пустят в таком виде на панихиду по бывшему начальнику?
Или по тому, что вместо него положили в гроб…
«Проще, говоришь?»
Сюжет мог заказать через подставных лиц сам Дон Луис. Выносить таким образом сор из избы было странной идеей, но страсть психованных мафиози к красочным разборкам уже стала для Вика такой же понятной вредной привычкой, как его собственная свинская натура – искать лужу грязи побольше, чтобы вываляться как следует.
Допустим, сеньор Мендес жив. Что ж, в таком случае «Гнусному» не позавидуешь. Поркой папочкиным ремнем не отделается, это уж точно. На миг у наемника появилась надежда, что нечисть попросту перегрызет друг другу глотки, позабыв про него. Тем более что спасать мир Вик не собирался.
Спасти требовалось, вообще говоря, только две, хм, ну пусть это будут вещи. Его собственную задницу, причем, так, чтобы потом не пришлось копить деньги на пластическую операцию по изменению внешности, а также не по годам пострадавшую задницу Мигеля. А вовсе не помогать ему усаживать ее на разоренный трон рухнувшего мафиозного княжества.
Меньше всего Вик хотел, чтобы его психованный инопланетянин оказался на месте Альфредо. Поганое было место, такое, на котором долго высидеть могут только взрослые и опытные душегубы вроде дона Луиса, а малолетних узурпаторов ждет расположенная аккурат под шатающимся троном мясорубка.
- А не позвонить ли на тот свет? – спросил Вик сам себя и самому себе подмигнул.
Наемник уселся на почтовый ящик и полез шарить в берцах. На свет божий, разливавшийся по небосводу, явился мобильник Мигеля. Мальчишка, занятый в тот момент изложением своих зловещих планов и обороной поруганной задницы, и не заметил, как телефон исчез из его заднего кармана и перекочевал в голенище викова берца. Вик чему-то улыбнулся и включил аппарат, который «Святоше» к счастью хватило ума все время их побега держать выключенным. Экран мигнул, индикатор батареи обещал три часа разговора или пару дней в режиме ожидания. Это наемника устроило.
Он развернул бумажку, которую извлек ранее из другого ботинка.
«Звонить только в самом крайнем случае?»
Набрал номер. Гудок. Два гудка.
Аппарат абонента включен. Абонент лезет в карман, абонент ловит ползающий по нему телефон, абонент раскрывает его и нажимает на кнопочку с зеленой трубкой. Гудки прервались и в трубке повисло молчание. Вик сжал зубы, задержал дыхание.
- Кто это?
Гримаса трансформировалась в самодовольную улыбку. В аду сотовые не брали, значит, дон Луис, только что не слишком гостеприимно гаркнувший в трубку, находился значительно ближе, чем в преисподней.
- Джозеф Вольтер, сеньор, - отрекомендовался наемник. – Ваш гнусный убийца.
Мафиози хмыкнул.
- Рад вас слышать! У вас все в порядке?
- Си, сеньор, а у вас? Вы собираетесь завтра на похороны?
- Да, я же там почетный гость, - Мендес, судя по всему, исходил безграничным счастьем, которое Вик не мог понять, проживи он хоть сто лет (что с такой профессией, как у него, проблематично). – Хотел бы и вас пригласить, хотя учитывая вашу популярность… нет, пожалуй, не стоит. Превращать такое серьезное мероприятие в суд Линча – это дурной тон. Так что вы хотели?
Вик согласился со своими паршивыми мыслями. Что ж, на помощь дона Мендеса рассчитывать не стоило в любом случае.
- Удостовериться, что Альфи просчитался, - радостно ответствовал наемник. – Теперь, когда я знаю, что это так, ничего не мешает мне оставить службу у вас и заняться своими делами
- Попробуйте, - согласился дон Луис. – Попробуйте. Кстати, если вам интересно, Альфредо провел операцию не безупречно, но все-таки с правильным результатом.
«Ох-хо-хо, да тут целый семейный сговор! Господи, а я-то надеялся натравить этих кровососов друг на друга и тихонько смыться под шумок!».
Звонить Мендесу оказалось все-таки плохой идеей. Выходит, папаша и сын провернули комбинацию, которую мозги Вика просто не в состоянии были обработать. Загубить отца, разрушить виллу, объявить нового наследника – ради чего все это? Для Вика имело значение только то, что в действительности за ним охотится не молодой самонадеянный мафиози, а он же, но под мудрым руководством дона Луиса. Непонятно только, к чему было это шоу «спасите мальчиков!».
- Кстати, Вик, Мигель с вами? Вы звоните с его номера.
- Да. Хотите, чтобы я его вернул?
Мафиози, скорее всего, пожал плечами.
- Это не имеет значения. Как отец я бы предпочел, чтобы он остался у вас, а не у меня. Но как бизнесмен, я не могу себе этого позволить, вы понимаете. Равно как не могу позволить жить и вам.
Быть пешкой – это скверно. Особенно если ты ввязался в эту безумную шахматную партию, чувствуя себя, как минимум, слоном. И главное – ради чего ввязался!
- Увидимся, сеньор! – зачем-то сказал Вик и отключил связь.
Сидеть на ящике стало неудобно, словно бы с неба уже целился ядерной боеголовкой прямо в Вика подкупленный спутник. Наемник прошел пару улиц, поглядывая по сторонам. Сунул телефон в карман спящему бродяге, после этого немного успокоился и стал размышлять о том, что же творится такое в долбанном мире.
22.
Фургон не отличался герметичностью. Когда портилась погода, а вопреки любимой виковой теме для ворчания, в Порт-Санчесе не всегда светило солнце, из всех щелей забирался колючий сквозняк и кусал пассажиров. Мигель скорчился на шконке, возведя вокруг себя вигвам из пледа, и делал вид, что спит, хотя проснулся задолго до того, как Конни заголосила побудку не хуже джаз-певицы под аккомпанемент половника и крышки походного котла.
Хиппи, которых в фургоне поместилось целых шестнадцать человек, не считая рулевого Мескалито, вели себя тихо, в основном, дремали, и оттого казалось, что их вдвое меньше. Конни не в счет. Чернокожий ураган, воспылавший к Мигелю всепоглощающей любовью, носился вокруг него, и вскоре мальчик уверился, что Конни в фургоне не одна, а их не меньше десяти.
Если бы Мигель хоть слово сказал, негритянка бы тотчас же оказалась рядом. Но он предпочитал молчать, и вовсе не чувствовал недомогания. Напротив, тело все еще помнило, чем и как занималось совсем недавно, и очень явно просило добавки. Просто, когда кажешься больным и сонным, окружающие, вдоволь напрыгавшись вокруг тебя с заботливыми криками, рано или поздно оставляют в покое. А покоя хотелось. В тишине легче было ненавидеть. Хиппи, существа милые и странные, не вызывали никаких эмоций вообще. Хотя бы потому, что все эмоции Мигеля сошлись в тот момент на одном единственном человеке, который врезал ему по шее и отправил в никуда с этим мексиканцем.
Вик так ничего и не понял.
И то, как Мигель к нему относится, не имело уже никакого значения.
В итоге наемнику все-таки удалось использовать его, победив тем самым оружием, с которым сам Мендес не справился.
Проиграть так было приятно, но теперь ощущения, которые тело заботливо повторяло в ответ на всякую мысль о Вике, следовало вытравить. Вик все решил за него и, к сожалению, неправильно. По-своему, исходя не иначе как из собственного беспросветного эгоизма и желания «побыть задницей». Лучше бы он просто высадил из проклятого трейлера на обочине.
Фургон стоял в лесу. Мексиканец сидел в водительском кресле, вытянув длинные ноги, и курил. Взгляд Мескалито вполне сгодился бы вместо фар, если бы те вдруг отказали и оставили их мутным утром под дождем. Деревья там, куда музыкант смотрел, должны были, по идее, самостоятельно врасти обратно в землю. Если бы этого не случилось, Мескалито вышел бы под дождь и исполнил под гитару песенку о том, как один наемник натворил дел, да еще подобрал себе питомца, значительно более опасного для здоровья, чем последний лишайный кот.
Мескалито не обманывался ни на секунду. Может быть, для Вика мальчишка и предстал обиженным и нуждающимся в защите (господи, неужели Вик так далеко зашел!), но для бывшего разведчика это был, прежде всего, Мигель Мендес. То есть сын Луиса Мендеса, жестокого и хладнокровного мафиози, которому хватило ума и сил подмять под себя не только гнилой Порт-Санчес, но и добрую половину черного рынка всей страны. Сын его должен быть по элементарным законам природы ничуть не глупее. Пусть даже с виду и не скажешь. Особенно когда…
Вчерашняя картинка возникла на залитом водой лобовом стекле. Вик прижимает мальчишку к себе и целует, как не всякую девчонку. Только дурак примет это за спектакль для копов.
Эрнесто был осознанно жесток, придумывая Вику такое прикрытие. Ему хотелось проверить. Если вдруг появлялась кучка земли, из которой торчал самый кончик тайны, разведчик не успокаивался, пока не добывал всю ее целиком, пусть даже ради этого приходилось бурить целую шахту. Профессиональная деформация психики, которую сам Мескалито, хитро щурясь, называл привычкой.
Легенда для прикрытия понравилась всем. Даже Вику, у которого, теперь сомнений нет, самый настоящий роман с отродьем Луиса Мендеса.
Роман, однополая любовь, да черт с ними! Пусть даже это Вик. Подумаешь, ...

 Отправлено: 14.10.07 09:10. Заголовок: Re:

... узнать, что твой друг, в общем-то, ничем не лучше остальных пассажиров этого фургона. Мелочь. Тем более, прецеденты у Вика уже были когда-то.
Мексиканец давно научился относиться к мужчинам, которым нравится драть друг друга, хоть и с гадливостью, но спокойно. Но Эрнесто Мескалито скорее бы сам отправился в бордель и снял себе мальчика, да что там, сразу двух, чем бы разрешил мафии из какого-то зачуханного Порт-Санчеса использовать Вика вместо оружия.

23.
В Порт-Санчесе шел дождь. Среднестатистический европеец, к которым Вик давно перестал себя относить, от вида сплошной стены воды, с остервенением льющейся с неба, мог бы впасть в депрессию.
Самому Вику знакомы были и слово «депрессия», и его значение. Пару раз доходило и до совсем паршивого «сдохнуть бы», с чем Вик всегда боролся безотказным «сдохнуть – проще». Организм проникался упрямством доставшегося ему мозга, серотонин выделялся сам по себе, без пожирания ящика бананов со сливочным маслом, и Джозеф Вольтер оживал.
Никакой депрессии, хотя поводов для нее предостаточно. Например, стоит крепко задуматься над собственными ошибками. Ошибка номер один: спасти на улице мальчишку. «Гнусного». Надо же. Ошибка номер два: вот зачем было поддаваться «Святоше», блин, ну какое же ему придумать теперь прозвище, в его игре «хочу Вика, не знаю только, зачем». Теперь вот светит кое-что посерьезнее свадьбы. И, наконец, этот идиотский звонок на секретный номер Мендеса, которым Вик успешно подписал себе очередной смертный приговор (если бы все смертные приговоры, подписанные Виком себе были приведены в действие, он не дожил бы и до двадцати).
«Он дал мне этот номер, чтобы я принес себя на тарелочке».
Несмотря на то, что по отслеженному сигналу молодцы дона Луиса или даже полиция добудут из помойки лишь порядком протухшего маргинала, иллюзий строить не стоило. И надеяться на эту идиотскую маскировку тоже. Времени у него максимум до похорон, то есть часа четыре, которые лучше всего использовать, чтобы удрать из Порт-Санчеса.
Женщина шарахнулась в сторону, потому что злость проходившего мимо хиппи своротила штендер возле магазина скобяных изделий и бросила ей под ноги. Вик сбил с ножек еще и стоявший рядом бачок, в котором когда-то что-то росло, а теперь свисало раскисшими плетями. Потом остановился на секунду, погоревал над разгромом и быстро зашагал дальше, свернул в проулок и привалился к стене под навесом.
«Мескалито, пришли еще мозгов почтовым переводом».
Собственный мозг метался по черепу, намекая, что самое время выпрыгивать с парашютом. Сверху этот самый череп облепил мокро-рыжий бедлам, оставшийся после того, как Вик потратил почти час драгоценного времени на омовение в море и расплетание проклятых косичек.
Это было немного по-самурайски – перед битвой привести себя в порядок. Не хватало только катаны, давно сгинувшей под обломками виллы.
Вик понял, что сбежать из Порт-Санчеса ему уже не дадут. Да и не был он дезертиром, и не будет. Хоть год просиди в непроходимых джунглях, сожри всю местную флору и большую часть фауны, срок давности по делу об убийстве истечет очень нескоро. К тому времени, если отсиживаться в лесу, Вик рисковал превратиться в пятидесятилетнюю пародию на Тарзана, жениться на обезьяне и позабыть человеческий язык. А Мигель и Сабуро-кун будут лопать попкорн, или что там они предпочитают, и наблюдать за виковыми похождениями, свесив ноги с облака. Картинка нарисовалась такая четкая, что наемник улыбнулся.
«Гребаный Тарзан с отвисшим брюхом и шкурой леопарда поперек жопы».
Смех душил, мокрая крыса посмотрела вопросительно и на всякий случай убралась подальше. Психованные ей не нравились, особенно те, что носили такие тяжелые ботинки.
Настроение выправлялось. Облако. Попкорн. Или «начос»? Вик бы предпочел большую чашку черного чая и немного сдобы. А что предпочитаете вы, Сабуро-кун? Счастливый Мигель, сдержанный, по-доброму спокойный японец. Какого цвета кимоно? Бирюзовое. Приятный цвет. Вик улыбнулся и сложил руки в церемониальном жесте приветствия, хотя не был уверен, что жест этот японский, а не из какой-нибудь космической фантастики.
«Живи долго и процветай, Спок!».
Сабуро-кун заглянул в глаза своему светловолосому хозяину. Спокойно, но демонстрируя абсолютную преданность. И вот тут улыбка Вика поменяла полярность, явив на свет не сказать чтоб прямые, но все-таки лучше сохранившиеся чем у Мескалито зубы. Готовые разорвать в клочья.
«Самурай, ага?»
Концепт абсолютного подчинения, про который как-то рассказывал боевой товарищ, кстати, не японец, а наполовину китаец, Вику нравился, но только не в таком контексте. Диафрагма сжалась, кулаки тоже.
- Катану в зад загоню, - доверительно сообщил он Сабуро-куну.
Рановато. До рук дело еще не дошло, а вот паранойя цвела, как долбанные бегонии. Белые и розовые. Светло-красные тоже были. И еще желтые, покрупнее. Цветут, но не пахнут. Слава богу.
Вик закрыл глаза. Ну что за способ релаксации? Впрочем, мысленно лупцевать Сабуро оказалось занятием приятным. Самурай, не выдержав напора галльской мощи, молил о пощаде, а Вик рекомендовал ему заделаться ронином, потому что Мигелю нужны не слуги, а мушкетеры…
Мимо проулка, в котором он сидел подле ларей с надо-проверить-чем, пронеслась машина, подкинув в и без того мокрый воздух содержимое глубокой лужи. Ну и что, подумаешь, машина. Рядом же дорога. Нет. Вик улыбнулся и засучил рукава. Вид шрамов очистил мозги.
«Уже ищут», – сообразил наемник, отлепился от ларя, пнул его в знак благодарности и покинул убежище. Ливень снова окатил его.
«Интересно, чертовы тряпки уже полиняли? Хотя, это им только на пользу».
Плана составить не удалось, разведка превратилась в подставу, а впереди маячили пышные похороны.
«Ну, хоть не мои».
В луже осталась лежать пожеванная сигарета. Хиппи исчез. Темно-зеленый «Крайслер», за рулем которого сидел высокий, очень черный негр с очень белыми зубами, продолжал утюжить улицы.
Собор Святого Николая выглядел так, словно террористы заложили в него бомбу, а спецслужбы со всего света примчались обезвреживать. Насквозь мокрый Вик, которому для придания новому образу правдоподобности даже не пришлось купаться в помойке, восседал на мостовой чуть поодаль от места событий. Рядом с ним плыл сквозь дождь почтовый ящик, и уходила в глубь города неширокая улочка, на данный момент перекрытая полицией.
Мероприятие еще не началось, поэтому нищего, не иначе как согнанного с паперти этими приготовлениями, никто не трогал. А нищий наблюдал, как таскают туда-сюда цветы люди, которых за цветочников или, вообще, мирных граждан мог принять только полный тупица. Даже обезьяне понятно, что беспроводные гарнитуры не выдают сотрудникам цветочных магазинов, да и не подбирают флористов по росту и шкафообразности.
Нищий хотел курить, но сигареты превратились в кашу и давно гнили, брошенные мимо бачка.
- Простите, сеньор, тут нельзя сидеть, - шкаф в черном костюме и при лиловом галстуке подплыл Вику, и, очевидно, считая себя чертовски великодушным, наградил отброс общества улыбкой.
Отброс подобострастно заметался вокруг шкафа, не забывая поглядывать по сторонам.
- Эй, сказано же тебе! – великодушие кончилось.
У Вика тоже. Охранник лег в грязь и пополз в проулок, почему-то не шевеля ни ногами, ни руками. Через пару минут шкаф, поправляя чуть неловко сидящий костюм, вышел из проулка, отряхнул руки и поудобнее пристроил царапавшую ухо беспроводную гарнитуру. Не мобильник, а рация, разумеется. Удобная модель, но как бы ухо не отчикала. Вик пригладил волосы. Нормально, мокрые, кажутся почти темными. Хорошо, что секьюрити соблюдал престиж профессии и даже в такую погоду, когда уместнее был бы зонт, упрямо носил солнечные очки.
Коллеги переговаривались. Вик проследовал к месту событий, обнял ближайший сосуд, полный роз и повел его в танце внутрь собора.
«Какого черта старому дьяволу хоронить себя, да еще так пышно?»
Собор Святого Николая был прекрасен, а теперь, подготовленный к торжественному прощанию с наместником сатаны в этом городке, напоминал скорее оранжерею. Или свадьбу, будь она неладна. Резкий запах лилий мешался с более мягким – роз. Никаких бегоний.
Гроб прикатят на лафете, тут даже сомнений нет. Как бы флагом не обмотали, хотя с них станется. Вик представил себе дона Мендеса, мерзко хихикающего над организацией собственных похорон. Картинка получилась неубедительная, потому что логики в ней было мало. К чему разводить такое шоу? Не проще ли явиться с того света, объявить себя чудом спасшимся и жить долго и счастливо? В таком случае нет разницы, устраивал «Гнусный» в самом деле переворот или нет. Это уже проблемы самого «Гнусного».
Основные проблемы Вика заключались в том, что он – самая разыскиваемая задница в Баньере, и, мало того, действительно хочет помочь Мигелю. На проблемы попроще, вроде, что бы сжевать и «руки болят» он уже давно перестал обращать внимание.
И еще была маленькая трудность. Все, что можно было сделать, просто действуя по обстановке, Вик уже сделал. Посмотрел на подготовку к похоронам, свернул шею охраннику, ограбил мертвеца, а теперь стоял чуть ли не посреди собора Святого Николая с вазоном роз в обнимку, каким-то чудом все еще не замеченный, и думал о всякой ерунде.
- Поставьте это справа, - вдруг приказал Голос.
Вик вовремя поймал начавший предательски падать вазон и по возможности аккуратно водрузил его туда, где у него было «справа». Повернулся к Голосу.
Падре.
Наемник выдохнул и двинул за следующим вазоном. Идея спрятаться в исповедальной кабинке накрылась медным тазом, потому что рядом со священником уже появились распорядители похорон, а со входа приближалась следующая порция секьюрити.
«Опасность», – предупредило чутье.
Бочки с кислотой? Стрельба ядерными боеголовками со спутника? Нож за спиной? Нет. Мендес.
Так, главное не терять самообладания. Вик невозмутимо протопал мимо бывшего работодателя, кося взглядом из-под темных очков. Мендес выглядел паршиво и неузнаваемо. Пластическая операция? Курам на смех, такие вещи не делаются за несколько дней. Скорее грим, превративший папочку Мендеса в дедушку Мендеса. Внук стоял рядом, очень бледный и осунувшийся, с потухшими глазами давнего жителя концлагеря. Это Вика насторожило. Если «Гнусный» репетировал вселенскую скорбь перед началом мероприятия, то делал это слишком старательно.
Еще один быстрый взгляд прежде, чем мафиозная семейка скрылась из вида, дал Вику новую информацию. «Гнусный» стоял так, словно любое изменение позы грозило ему жуткой болью. Избит. Причем сильно. На секунду наемник даже пожалел парнишку, но быстро от себя это чувство отогнал. Будь Альф хоть трижды несчастен и трижды похож на Мигеля, это не оправдывает того, что он превратил Вика в телезвезду и пугало номер один национального масштаба.
Что-то на самой окраине города «Сознание Вика» зашевелилось, осознало себя и тихонько, дабы не быть вытолканным взашей за необоснованность выводов, отправилось собирать доказательства. Сам Вик, об этой деятельности подозревавший весьма смутно, топал за следующим вазоном. Вот-вот начнутся похороны.
«Мендес тут. Значит, в гробу точно подкидыш».
В этом Вик был уверен, хотя подходящего объяснения измыслить так и не смог. А великомученик «Гнусный» и вовсе ни в какую концепцию не вписывался.
- Чего встал! – рявкнула гарнитура.
Вик куда-то заторопился прежде, чем придумал, куда именно. Армейская выучка сделала свое дело. Наемник выскочил из собора, поискал взглядом вазоны, но ничего уже не осталось. Приготовления к похоронам перетекли в новую фазу. Секьюрити проходили последний инструктаж, который Вик тоже с огромным интересом выслушал. Ровно в полдень гроб выставят в соборе, прощание до четырнадцати ноль-ноль, затем процессия двинется по центральной улице до побережья, оттуда свернет на кладбище Св. Георгия, где и состоится погребение. Все мероприятие будет освещать пресса, лицензированных не трогать, папарацци гнать взашей, но чтобы цивилизованно. Вик запоздало пожалел, что открутил голову обычному секьюрити, а следовало бы заделаться журналистом.
«Вот будет потеха… репортаж с похорон дона Луиса Мендеса ведет его убийца, Джозеф «Вик» Вольтер. Пользуясь случаем и прямым эфиром, хочу пожелать всем телезрителям приятного дня, а так же сказать, что нихрена-я-не-убивал этого проклятого уважаемого гражданина, и подотритесь все ножками от стульев!»
И вообще, прежде чем сворачивать людям шеи, следовало остановиться и подумать – а зачем. Первоначальный план казался простым: прийти к «Гнусному», открутить гаденышу голову и свалить в неизвестном направлении, главное, подальше от Мигеля, дабы тот вырос нормальным человеком, да и Вику оставил шанс на спокойную старость. В плане было несколько слабых мест. Например, Вик мог обломаться со старостью еще на этапе откручивания головы Альфредо. К тому же, в жизни все оказалось несколько сквернее. Восставший неизвестно откуда, но упрямо остающийся официально мертвым Дон Луис спутал все карты. Стравить его и «Гнусного» не представлялось возможным, потому что отец и сын каким-то немыслимым образом оставались союзниками. И вот теперь похороны, которым позавидовал бы и египетский фараон средней руки, «Гнусный», вовсе не радовавшийся наследству и удачной операции, плетущий малопонятные интриги Мигель…
В старой доброй армии над такой проблемой трудился бы целый взвод аналитиков. Провели бы какой-то там «многофакторный анализ», обозвав каждого участника событий «фактор №1» и так далее. Вик до многофакторного анализа не доучился, да и вообще собирался поступать в гуманитарный университет.
- Бланко, Альварес, Трелани – в собор, не отходить от Мендеса! – распорядились в гарнитуре.
Двое секьюрити быстро зашагали в здание, третий задерживался. Вик догадался, где именно – в ларе с мусором, куда зачем-то (вот извратник!) заполз в одном белье и умер, сломав шею. Заступивший на пост погибшего товарища Вик последовал за теми двумя, гадая, кто же он – Бланко, Альварес или Трелани.
«Прямо в щупальца к старому спруту».
Адреналин вломился, как спецназ, не спрашивая разрешения. В висках загудело, словно бы Вик оказался в самолете, а не на своих двоих топал прямиком к Мендесу. Мендесам, если быть точнее. И что он собирается делать?
«Застрелить обоих?»
Наемник только усмехнулся, и то, похоже, мысленно. На лице секьюрити вообще не место было эмоциям, равно как и любым проявлениям интеллекта. Но даже самый тупой дуболом не решит, что если завалить босса, уровень закончится, и недобитые монстры сдохнут сами.
- Оцепление снято! – сообщил в гарнитуру один из монстров-распорядителей.
Вик понял – сейчас хлынет толпа благодарных сограждан, для каждого из которых покойный что-то сделал. Позаботился, чтобы чьему-то сыну продали первую и последнюю дозы наркотиков, чтобы чей-то муж однажды ночью и уже никогда не вернулся домой, чтобы чья-то жена поменяла работу на бордель. Наемник одернул себя. Его если и беспокоили такие вещи, то лишь как красивые общечеловеческие проблемы, которые побороть может разве что идиот с Криптона в красных трусах или конец света. А он, Вик, – волк, и может выжить, если будет думать только о себе. И о волчице. Упс. Волчонке.
Адреналин попросил пока не думать о Мигеле, потому что тестостерон тоже был наглой субстанцией.
Охрана выстроилась вокруг царственного семейства. Вик пригляделся – вот двое его коллег, поодаль от дона Мендеса, рядом с которым сверкал зубами жуткий высокий негр. Тоже стопроцентный людоед, но совсем не Версаль. А под боком у Вика в пол смотрел «Гнусный», больше теперь похожий на Мигеля.
«Не дай бог Мигелю выглядеть ТАК!»
Альфредо определенно били, причем, со знанием дела и с удовольствием. Он стоял, сгорбив спину и странно поджав зад. Злорадство у Вика никак не желало просыпаться, потому что сочувствие уже уверилось, что перед ним все же «Святоша». Мученик, точнее.
«Эй, мудила сентиментальный, а если он тебя признает?»
Вполне в характере «Гнусного» было воткнуть в бок охранника перст указующий и заорать «Убийца всегда возвращается на место преступления!». Очки упадут на каменный, выложенный мелкими плиточками пол собора, начавшие подсыхать волосы радостно вылезут из-за воротника рубашки и изобразят огненное цунами. Потом раздадутся предупредительные выстрелы… в голову.
«Гнусный» на Вика не смотрел. Он вообще не смотрел на секьюрити, потому что привык с детства, что шкаф в костюме – это тот же шкаф. Мебель.
Началось. Хор завыл скорбно и нежно, и в собор закатили на лафете гроб, прикрытый, к счастью, не флагом, а просто черным покрывалом. Даже после смерти Дон Луис нуждался в охране, так что эскорт у него был, мягко говоря, внушительный. По подсчетам Вика, с таким отрядом можно было бы взять Бастилию.
«Интересно, а эти страшилища с гарнитурами не задумываются, почему их хозяин находится одновременно в двух местах?»
Следом, на порядочном расстоянии, по рассыпанным цветам шествовала толпа под предводительством журналистов.
- Ты не забыл речь, сынок? - спросил Мендес и опустил руку на плечо сына.
Тот зашипел и кивнул. Вик вытаращил глаза, но черные очки это благополучно скрыли. Мендес. Это был какой-то совсем другой дон Луис. Он разговаривал с ним по телефону, он знал его имя… нет, это Мендес. Но в чем дело? Вик приказал себе не искать клада в песочнице и думать о насущном – зачем он забрался в очередной вонючий коричневый океан и что собирается делать.
Вик отчаянно пытался придумать, что бы такое вытворить, и тут на его руку легла чья-то еще – тонкая, холодная и чуть трясущаяся. Поскребла шрамы. Наемник чуть не подпрыгнул. Здорово замаскировался, нечего сказать, вот только главное свое украшение оставил на виду.
Ледяная рука дернула его за указательный палец.
Вик скосил глаза и увидел, что «Гнусный» придвинулся чуть ближе и вытворяет эти манипуляции, умудряясь сохранять при этом и несчастный вид, и непроницаемый взгляд.
- Вик! – беззвучно произнесли его губы.
Наемника словно током ударило. Он видел перед собой не Альфредо. Это был Мигель. Конечно. Они его поймали, отобрали у Мескалито и привезли сюда.
Вик приказал себе успокоиться. Получилось не сразу и с трудом. Его руку сжимала прохладная кисть мальчишки, который, конечно, не был Мигелем.
- Помоги мне, - попросил «Гнусный.
Вик скривил уголок рта: «С чего бы мне?»
- Пожалуйста…
И Вик хотел помочь. Ничего не мог с собой поделать. Честно подумывал вцепиться в горло Мендеса-старшего голыми руками, и дальше будь что будет.
- Это не отец, - сообщил Альфредо и выпустил его руку.
Отступил на шаг, очень осторожно и медленно. Словно вставал с противопехотной мины.
«Конечно, это не отец!», - согласился Вик, взглянул на гроб и сжал кулаки.
А гроб со скоростью хромой черепахи катился мимо в окружении свиты скорбных шкафов. И тут наемника осенило. Из-под темных очков выглянули бесенята, гнусно захихикали, и Вик, резко и неосторожно развернувшись, толкнул охранника, стоявшего впереди него. Толкнул профессионально, поэтому ни единого шанса устоять на ногах у того не оставалось, и он обрушился под колеса приближавшегося гроба.
Все случилось очень быстро. Вместо стрельбы началась заварушка, еще двое «шкафов» нечаянно изобразили Анну Каренину, прихватив с собой и нескольких из эскорта. Вик, рухнувший нарочно, подкатился к гробу и, извернувшись не хуже Пеле, пробил угловой, лежа спиной на полу собора.
Гроб подпрыгнул на лафете, завалился на бок, раскрылся и высадил пассажира.
Вик смог добраться до тела далеко не сразу. Понадобилось несколько невыносимо долгих секунд, чтобы стряхнуть с себя завал из охранников.

 Отправлено: 14.10.07 09:15. Заголовок: Re:

Музыка оборвалась, но тишина была весьма относительной. Кого-то тошнило. Вопил «Гнусный», дедушка-Мендес отдавал распоряжения, секьюрити метались, успешно справляясь только с одной задачей – распихиванием моментально среагировавших журналистов. Вик бросился к месту падения покойника, словно пытаясь загладить фатальную неловкость.
Замер и остался стоять, как молнией пораженный. В спину ему уперлось дуло пистолета, и высокий негр, по-дружески обняв, повел прочь. Остаток похорон Вик пропустил.
А на каменных плитах пола лежал дон Луис, бледный и неоспоримо мертвый. Санитары хорошо над ним потрудились, но гроб открывать все же не стоило, потому что в порядок привели только голову.
24.
Мескалито вовремя успел зажать рот зеленоволосому мальчишке. Тот до последней секунды не замечал, куда умудрился забраться Вик, а вот старый разведчик с легкостью заприметил подозрительно рыжего секьюрити, разумеется, в самом скверном из возможных мест. Вика нужно было вытаскивать, и как можно скорее, но, будучи лишь одним из многочисленных желающих проститься с Луисом Мендесом, он был отрезан от царской ложи толпой, еще одной толпой и отрядом журналистов в придачу.
Мигель вцепился в самые приличные джинсы мексиканца, грозя превратить их в обычные джинсы, то есть с многочисленными и живописными дырами.
- Не ори.
Парень кивнул, насколько позволялся стальная лапища музыканта и выдающегося наркомана, впечатавшая его губы в самые десны. Через мгновение тиски вернулись в исходное положение, скрестившись на груди.
- Это что за хрен? – проникновенно спросил Мескалито.
- Где?
Конечно, он не мог видеть. Летающие гробы, кучу из охранников и прочие вещи, от которых едва не посыпались с фресок ангелы, можно было лицезреть с любой точки обзора, а вот пожилого человека с усиками, бородой и лицом лет тридцать как мертвого запойного алкоголика, властным голосом рулившего восстановлением порядка, видел, скорее всего, только наметанный глаз Мескалито.
Мексиканец подхватил Мигеля за талию и поднял, насколько получилось. Все-таки мальчишка имел хоть и недостаточный для своего возраста, но уже внушительный вес.
- Смотри внимательно, - приказал музыкант. – Хрыч с бородкой.
Мигель исполнил не задумываясь. Если бы он помедлил, жуткие конечности гитариста, скорее всего, разломили бы его пополам. Союз во имя спасения Вика позволил им с Мескалито работать вместе, но друзьями сделать не мог.
- Это…
Мигель попытался вырваться из рук музыканта. Видимо, наконец-то понял, что ожидает его многострадального телохранителя, которого как раз провожал в сторонку похожий на выпрыгнувшего из ада черта секьюрити-негр. И увидел тайного дирижера этой церемонии. Дона Луиса Мендеса, замаскировавшегося под давно и безвестно умершего в доме престарелых дона Мендеса старшего – неразговорчивого, ворчливого «дедулю».
- Отец!
- Не ори, говорю!
Мескалито опустил «Святошу» на пол, но на всякий случай зафиксировал. Паника не начнется, охрана опомнится, соскребет с пола труп и похороны продолжатся как по нотам. Может быть, в прессе даже не появятся сообщения о неопознанных летающих покойниках.
- Очень хорошо, - прошипел Мескалито, опустившись до уровня мигелевского уха. – А кто тогда в гробу, черт подери? Или у меня в глазах двоится?
Лицо старшего сына покойного дона Луиса по цвету стало напоминать его сочно-зеленые волосы. На Мескалито шокирующее раздвоение мертвецов произвело куда меньшее впечатление, но, глядя на таращившего в ужасе глаза Мигеля, разведчик понял – дело еще более нечисто, чем он может себе представить. Вдобавок, время не ждало. Жить Вику оставалось аккурат до конца церемонии, и то только по самым оптимистичным прогнозам.
- В чем дело? – Мескалито нещадно встряхнул отрока в надежде, что если у того временно произошло отсоединение мозга от прочих систем организма, то после хорошей шоковой терапии все встанет на место.
- Это не отец! – с трудом выговорил Мигель.
Мескалито повторил процедуру, рассудив, что второй раз только закрепит полученный эффект.
- Который из них?
Мальчишка очень по-взрослому скривил губы, выражая крайнюю степень просвещенного цинизма, который совершенно не вязался с бледненьким тошнотником, еще минуту назад носившим имя Мигель Мендес. Мескалито порадовался, что истеричная, ладно, пусть это будет дамочка, исчезла, а гаденыш явил истинную натуру.
- А вот не знаю, - сообщил Мигель.
- Стой-ка, - брови Мескалито собрались даже не на лоб, а на затылок. – То есть …
- Да, - согласился мальчишка с еще не высказанным предположением.
Мескалито кивнул, смирился с фактом и оставшиеся две секунды до того, как стал проталкиваться через толпу к выходу из собора, потратил на составление плана. Мигель ехал за ним, немилосердно стукаясь обо все, что рослый музыкант со своего пути попросту спихивал.
- Что вы делаете? – хрипел он.
- Вик! – пояснил мексиканец и душевно снес охранника.
Мендес-младший оценил красоту приема и понял, что друзья Вика по определению не могут быть мирными и законопослушными гражданами.
Дождь так и не закончился. Соборная площадь, расчищенная от машин, превратилась в мелкое, но очень широкое водохранилище, посреди которого плавали ковровая дорожка и цветы. Оцепление несло вахту. Мескалито с радостью отметил, что покинул церемонию не он один. Многим от вида почетного гражданина Порт-Санчеса, бодро выпрыгнувшего из гроба, элементарно сплохело.
- Согнись, как будто хочешь блевать! – порекомендовал Мескалито.
Мендес повиновался, и сделал это очень вовремя. К ним подошел полицейский.
- Все в порядке, сеньор? – спросил он, поглядывая то на скорчившегося мальчишку, то на высокого мужчину с лицом нисколько не симпатичного киношного злодея.
- У нас вроде бы да, - дружелюбно ответствовал мексиканец. – А вот похороны коту под хвост…
Полицейский округлил глаза и бросился спасать похороны, словно бы без него там не ни за что бы не справились, а музыкант понес своего приболевшего «сына» в сторону автостоянки, в которую были превращены все улицы, сходившиеся к соборной площади, кроме самой широкой. Потащил быстро, потому что сценарии завершения жизни Джозефа Вольтера, везучего наемника и никудышного стратега, Мескалито читал многократно, отличались только имена главных героев.
- Подождешь тут!
Мескалито толкнул Мигеля в пустовавшую по причине похорон сувенирную лавку и, на ходу выхватывая из сапога метательный нож, помчался туда, где уже мог разглядеть принимавший груз на борт темно-зеленый «Крайслер».
Будущий корм для крокодилов возражал, поэтому погрузка затянулась. Вик отбивался разом от пятерых охранников под командованием высокого людоеда. Драка была, как и любая трагедия, очень зрелищной. Пока Мескалито, наплевав на существование в природе огнестрельного оружия, мчался к нему, наемник упокоил одного, но получил ножом в бок и теперь размахивал руками уже не так энергично.
Мексиканец метнул нож с расстояния десяти шагов. Лезвие провернулось в воздухе и вошло в хребет парня, который чуть в сторонке добывал из кобуры пистолет. Выстрел не состоялся, но это было очень временное преимущество.
У Вика было оружие, но ему никак не давали до него добраться, атакуя сразу с трех сторон. Хуже того, краем глаза Мескалито заметил, что на помощь мчались еще шестеро орков в костюмах. И не было сомнений, что эти орки предпочтут стрелять с уважительного расстояния.
До Вика бежать было все-таки ближе, и Мескалито решил пока не зацикливаться на подкреплении. Подскочил, подобрал уже не нужный парню-с-ножом-в-шее пистолет, снял с предохранителя и выстрелил. Не попал, потому что за долю секунды до этого Вик изволил запустить ему под коленки поверженным противником.
Мексиканец поднялся с земли, снова попытался выстрелить, и понял, что это не лучшая идея. В рычащем комке, наводящим на мысли о старых мультфильмах вроде «Тома и Джерри», определить, где кончался Вик и начинался негр, не представлялось возможным. Более того, куча-мала, истекая многонациональной ненормативной лексикой, катилась прямиком на Мескалито. Тот осознал ошибку, метнулся за машину и открыл огонь по взводу «шкафов», вышедших на дистанцию для прицельной стрельбы. Под его колени текла вода с красными разводами, и источал радужную росу пробитый бензобак «Крайслера».
- Вик! – завопил Мескалито. – Там подмога!
Наемник не счел нужным ответить, возможно, потому что в этот момент негр энергично пытался свернуть ему шею. На роль цыпленка галл не соглашался, поэтому свободной рукой тыкал чернокожему в глаза. Вокруг дерущихся дрейфовала кровища.
- Хер с тобой! – решил музыкант.
Вик согласился и наконец-то исхитрился выскрести противнику глаз, а заодно и кусок носа вместе с серьгой. Негр взвыл оборотнем и отпустил шею наемника, чем тот немедленно воспользовался, грохнув людоеда носом в асфальт и крепко приложил по затылку.
Бардаком заинтересовалась полиция. Мескалито стек под сомнительное прикрытие «Крайслера», наемник присоединился к нему секундой позже. Шкафы отступили.
- Где Мигель? – задыхаясь, спросил Вик.
Мескалито успокаивающе улыбнулся, хотя получилось неубедительно. Лыбиться во всю пасть, глядя на залитого с ног до головы кровью друга, не получалось.
- Нужно валить, - напомнил Мескалито.
Вик кивнул и обтер рот. Кровь тут же появилась снова. Эрнесто Мескалито не мог этого не заметить, но промолчал. Сначала убраться от полиции и шкафов, что, в сущности, одно и то же.
-Так где?
- Вот беспокойный, - бодрым голосом пожаловался Мескалито.- Он в сувенирной лавке возле собора нас дожидается. Но попробуй до него доберись, когда такой карнавал вокруг. Пошли спрячемся.
Оказалось, что поздно. Полицейские и многочисленная охрана объединили свои усилия. Мескалито трезво оценил обстановку, подсчитал количество обступающих их со всех сторон противников и расстроился. Вик, хрипевший, как дырявая волынка, охотно согласился с вырвавшимся у мексиканца бранным словом.
- Капсулы с ядом не канают? – подмигнул Мескалито.
- Нет.
- Тогда сдаемся.
25.
Мигель видел, как полиция упаковала в машину измазанных кровью, тяжело дышащих Вика и Мескалито, хотя к последнему сочувствие было минимальным. Другое дело – Вик. Мигель заметил, что телохранитель серьезно ранен. И от этого чувство было такое, словно ему самому вогнали нож в легкое. Странно, неправильно и в то же время очень ожидаемо.
Между тем оба человека, на помощь которых он еще мог надеяться, угодили в клетку . Вытащить их не смогли бы и связи отца. Правосудие, даже если каким-то чудом сочтет Вика невиновным в смерти дона Луиса, сможет совершенно справедливо осудить его за беспорядки в общественном месте, да еще, самую малость – убийство трех-четырех человек. Остальных пришьют Мескалито.
- От дождя прячешься? - сочувственно вздохнула продавщица, появившаяся из подсобки.
Все это время она отсутствовала на рабочем месте, и вот только обнаружила, что в ее магазине сувениров толчется насквозь мокрое зеленоволосое существо неопределенного пола. Мигель заключил, что прямо сейчас его выгонять не собираются. Это было бы неудачно – угодить прямиком в лапы тех же, кто благополучно нейтрализовал взрослых идиотов.
- Вроде того, - Мигель хлюпнул носом и атаковал пожилую женщину своим смертельным оружием – пронзительно-синим взглядом брошенного котенка.
Женское сердце пало в считанные доли секунды, и вскоре Мигель уже сидел в подсобке, завернутый в одеяло, и наворачивал за обе щеки омлет. Ел быстро, с аппетитом страдающего ямой желудка дракона, стараясь поскорее прикончить вкусную, необходимую организму и совершенно не желающую пролезать в горло пищу. Шумное сопереживание, которое пятидесятилетняя Карла в тот момент на него обрушивала, он пропускал мимо ушей, прислушиваясь, как на улице постепенно стихает похоронный марш, рев машин и гул толпы. Похороны заканчивались. Скоро можно будет выбраться из убежища, хотя куда податься и что делать, Мигель представлял с трудом.
Худшие его опасения подтвердились в тот момент, когда он увидел труп отца. В том, что именно Луис Мендес – жуткий до крика, слишком бледный даже для мертвого, вывалился из гроба и некрасиво разлегся на каменном полу собора, сомнений не было. Но к этому Мигель, по крайней мере, считал себя готовым. Другое дело – человек, которого приметил мексиканец с железными лапищами и ярко-выраженной ненавистью ко всяким юным засранцам, сбивающим с пути истинного одного наемника.
Мысли перекинулись к тому, что будет с Виком. Мигель попытался от них отмахнуться, но проще было отбить ядерную бомбу теннисной ракеткой. А кто эту бомбу сбросил?
Мигель усмехнулся, но тут же заткнул себе рот лепешкой. Карла всплеснула руками и помчалась за добавкой. Мальчик, которого Вик почему-то прозвал «Святошей», и не подозревал, что напоминает женщине погибшую пять лет назад дочь.
Сам же и сбросил, вот только целился явно не в собственную макушку. Надеялся, что сможет перетянуть на свою сторону оружие, зачем-то понадобившееся Альфу. Оружие шумно возмущалось, сквернословило, строило из себя кусок бычьего помета, но, как оказалось, вовсе не возражало сменить хозяина. Порченое, списанное, но очень опасное. И, как всякое оружие, совершенно бесполезное, если его не держит в руках умный стрелок.
Следовало всегда думать о Вике именно так, а не пускать его, одному богу известно зачем на место, до сих пор занятое Сабуро. Когда Вик правомерно зверел и пытался сделать то, на что Мигель не мог не напрашиваться, старший сын дона Луиса видел за широкими плечами наемника скорбную тень японца. Узкие, тепло-карие глаза того смотрели с такой болью, что у Мигеля мгновенно возникало желание убраться подальше. От обоих. Вик обижался, Сабуро тоже, а «Святоша» впадал в состояние, близкое к трансу.
В последний раз там, возле дороги, Сабуро не пришел. А Мигель понял, что уже давно напрашивается только потому, что хочет этого.
Нет, такая мысль, правильная, но оскорбляющая одним своим присутствием и его самого, и светлую память японца, не должна была вообще появиться. Тем не менее, Мигель думал именно о Вике. До сих пор чувствовал прикосновения изуродованных рук. Эти руки могли убить, но вместо этого ласкали. Без всякого расчета. И без всякого расчета Мигель тогда сказал то, чего думал, что не скажет, и подчинился, потому что хотел подчиниться.
«Это не повторится».
Мысль хлестнула по щеке, свернула голову набок, заставила поперхнуться. Зрачки расширились так, что скрыли синюю радужку. Хорошо, что в эту секунду Карла стояла к Мигелю спиной. Тот смотрел в стену, а видел крушение мира, как минимум.
Не повторится. Потому что для Вика правосудие – это еще самый гуманный расклад. Скорее всего, до суда дело не дойдет – подосланный тем человеком убийца покончит с раненым наемником еще в тюремной больнице.
Доверие. Желание защитить.
А закончится холодным ножом поперек горла, пустотой и холодом. Мигель знал, что другой концовки у начатой им истории просто не может быть. Как не могло быть ее и тогда, с Сабуро.
- Ты у меня, однако, болеешь, - сказала Карла. – Может, приляжешь?
Мигель сначала не расслышал. Продавщица обняла его плечи, накрыла душным, тяжелым, ненужным теплом. Слезы выступили сами собой, чувство вины зверски пинало разум ногами. И не только оно одно.
- Ну, точно, жар, - заключила женщина. – Я тебя в таком состоянии никуда не отпущу.
Судьба усмехнулась. Дверь магазина громко открылась, стукнула об стену, баночки на витрине отозвались тревожным звоном, шаги загремели по деревянному полу. Карла выпустила мальчишку из удушливых объятий, заметалась, словно понимая, что происходит, а потом выскочила за прилавок, готовая обслужить внезапных покупателей. Мигель метнулся за коробки с посудой.
- Чем могу служить, сеньоры? – вежливо спросила Карла.
Мигель почувствовал, как закручивается внутри живота выходящая из солнечного сплетения пружина. Страх. А он уже забыл почти, что это такое, полагаясь на Вика. Вот только Вик уже никогда не сможет защитить его, и от этого хотелось завыть и броситься хоть со столовой вилкой на тех, кто пришел за ним.
- Полицейский департамент Порт-Санчеса, сеньора, старший офицер Камильо.
Значит, не охрана. Полиция. Одно и то же. Мигель неожиданно почувствовал себя лучше. Разум отмахнулся от совести и невнятного чувства, возникающего при малейшем упоминании Вика, и теперь правил телом единолично. И разум сказал, что его вполне могли припомнить свидетели, если их спросить, не видели ли они кого-то еще рядом с высоким мексиканцем в зеленой клетчатой рубашке. Видели, да, определенно. Мальчишку. А может девчонку? Волосы были какие-то странные, зеленые. А больше никого, нет, не видели. Только этого.
- Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
Полицейский был молод, вежлив и в меру продажен.
- Я слушаю, - наверное, Карла скрестила руки на груди, словно собираясь помолиться.
- Вы в курсе, что на улице час назад произошла перестрелка?
- Да. Я прибиралась в подсобке… Слышала выстрелы, да.
Надо же, как поздно спохватились. Это было странным. Мигель нахмурился и наконец-то разжал вспотевшие кулаки, пока отросшие ноготки не распороли ладони.
- Вы видели высокого мексиканского мужчину в зеленой рубашке?
- Нет.
Мигель позволил себе вздохнуть. Конечно, она не видела, как Мескалито зашвырнул его в ее магазин. Возилась здесь, в подсобке. Он приготовился к следующему вопросу.
- Вы уверены.
- Да, конечно!
- А еще одного, в деловом костюме, с длинными рыжими волосами?
Карла тихо охнула.
- Видела…
Мигель вытаращил глаза. Когда это? Неужели Вик на досуге решил выбрать парочку сувениров?
- Видела по телевизору. Это же тот убийца, правда?
Очевидно, полицейский разочарованно вздохнул. Сын дона Луиса тихо рассмеялся, а потом напомнил себе, что его положение все еще шаткое, как канат под пьяным акробатом.
- Спасибо за сотрудничество, сеньора, - бросил полицейский.
Дверь за ним захлопнулась, банки, баночки и прочая фарфоровая утварь звякнули с явным облегчением. Карла заперла свой магазинчик, пристроила на двери табличку «закрыто» и вернулась к Мигелю. Тот оперативно выкатился из-за коробок и присел на табуретку возле небольшого столика, то есть на то место, где недавно изволил кушать.
- Не люблю такие разговоры, - неожиданно заявила женщина. – Наговорилась уже с ними. Псы помоечные.
Мигель задрал бровь. Кажется, лавочница, как и все встреченные им в последнее время люди, держала в шкафу не платья, а человеческие кости. Мендес бы даже не удивился, если бы Карла оказалась для полного счастья еще и воинствующей защитницей прав однополых пар на создание семьи.
- Уж как они искали мою дочь,- проговорила Карла, а потом словно вспомнила о существовании Мигеля. – Ой. Извини. Совсем про тебя забыла с этими поросятами. Тебе ведь прилечь надо…
И она заплясала вокруг него танец наседки, успокаиваясь.
- Знаешь что, а если бы даже я их и видела, я бы не сказала.
- Почему?
- Этот Джозеф Вольтер, он правильно сделал, - сказала Карла. – Давно надо было убить проклятого вурдалака.
Вурдалака? Мигель почувствовал, что краснеет. Да, он прекрасно знал, чем занимается отец, равно как и то, что рано или поздно ему и Альфредо придется заняться тем же. Прятался в вымышленных мирах, за спинами других людей, но давно смирился, и даже убедил себя, что быть наркобароном – это не грех, а судьба.
Так это выглядело со стороны. Из-за стен виллы, которой уже нет. Он был словно юный Будда, покинувший дворец своего отца, чтобы увидеть больного, старого и мертвого. Только в данном случае дворец взлетел на воздух, а на Будду Мигель не тянул при всем желании. И садиться размышлять под деревом тоже не собирался, хотя этим-то и следовало заняться в первую очередь вместо того, чтобы двадцать пятый раз ужасаться тому, что ожидает Вика, или вот пытаться узнать, чем же так навредил его отец этой женщине.
- Наверное, - согласился он, хотя в равной степени это могло быть и возражение.
Карла вздохнула.
«Больной – это Вик. Старый – ну, пусть Карла. Мертвый? Отец…»
- Давай, я тебе еще лепешек нажарю, - предложила продавщица и дружелюбно сощурилась.
«А если я представлюсь, не добавишь ли ты в них стрихнина, добрая женщина?»
Идею поведать Карле, что он близкий друг этого самого Джозефа Вольтера Мигель тоже отмел. Лучше всего для владелицы магазина сувениров будет, если ее зеленоволосый гость съест еще лепешек, выпьет кофе, поблагодарит и уйдет. Может быть, тогда ее лавку не сожгут, а ее саму не сбросят в очистные сооружения на окраине.
- Если можно, пожалуйста, - отозвался Мигель.
Размышлять – вот что сейчас нужно было делать. А это место, за неимением дерева, вполне сгодится, признанное почти спокойным. И даже безопасным. Еще убедить бы себя, что Вику ничем помочь уже нельзя, и остается только окрыситься и самостоятельно разбираться со своей судьбой.

 Отправлено: 14.10.07 09:16. Заголовок: Re:

26.
Темнота была привычной, теплой и надежной, а вот яркий свет, все-таки прорвавшийся сквозь слипшиеся от крови веки, вызвал непреодолимое желание добровольно сдаться в ад. На втором месте в списке аргументов «почему лучше сдохнуть сразу» стояла боль, расходившаяся волнами из пробитого легкого, а так же десятка более мелких повреждений. Дыхание казалось заумно сложным процессом.
Вик попытался разомкнуть губы и выругаться. Но губы – это слишком сложно. Скорее уж, веки. Свет врезал по голове, словно бы лампы дневного света носили подкованные сапоги, как фашисты. Да, точно гестаповцы, разве можно вот так, прямо в морду, да еще так ярко.
Зрение, вернувшись из нокаута, доложило, что видит потолок, линию брошенной поверх проводки, которая и ведет к устройству пытки – длинной, в два ряда лампе дневного света. Вик почувствовал себя то ли пациентом подпольного абортария, то ли овощем в теплице. Судя по тому, что лежит он в остывшей лужице собственной крови, вероятнее первое.
Скосил глаза вправо. Увидел плохо отштукатуренную стену, побеленную в туалетно-зеленый. Теперь влево. Серый, присыпанный мелкой крошкой слоящегося бетона пол. И кровью вымазанный. Дальше другая стена, на которой и глазу зацепиться не за что.
Чуть-чуть приподнялся, за что поплатился струей крови изо рта. Увидел запертую дверь, опустил голову обратно на пол и успокоился. Он заперт в подвале, который выглядит слишком прилично, чтобы быть местной тюрьмой. Значит, из полиции уже забрали и перевезли на новую базу Мендесов. И по какому-то недоразумению все еще не скормили крокодилам, или что там у местных мафиози предпочитают делать с особенно отличившимися засранцами.
Не прибили – значит, нужен еще на какое-то время.
«Кого-то же надо судить! Хотя если вы меня так оставите, судить будет все-таки некого».
Собственное состояние Вик оценил как плавно переходящее из хренового в потенциально опасное для жизни. Иными словами, организм предвидел скорую свою кончину и вяло интересовался, нельзя ли позвать священника, дабы напоследок покаяться хотя бы за последние трупы и этот никому не нужный погром в доме Божьем.
«А, может, позвать кого?»
Вик честно раскрыл рот, хотя вместо слов из него ринулась кровь.
«Очень плохо», - заключил он мысленно.
Впереди показалась темнота. Вик обрадовался и позволил ей делать с ним, что угодно. Объятия беспамятства были сладкими, они лишали и воли, и страданий одновременно. Теряя сознание, наемник вспомнил, что еще совсем недавно были другие объятия – жаркие, почти болезненные, и в то же время столь эфемерные, что в них не верилось до последнего. Не убежит ли? Не отпрянет? Не скорчит эту рожу жертвы злого извращенца? Мигель не сделал ничего, что ожидал бы от него Вик.
- De nada vale llolar, - нежно и требовательно попросила темнота.
Наемник уже не хотел избавления, но оно, в общем, и не спрашивало.
В следующий раз Вик всплыл из моря спокойствия брюхом кверху, как дохлая рыбина. Брюхо было аналогично белым, да и состояние соответствовало.
Грудь туго сжимали бинты. Глаза открывались значительно легче, рот тоже. Потолок оказался тот же, а вот вместо бетона под спиной обозначился не иначе как матрац. Вик поздравил себя с временным улучшением жилищных условий.
На него падала тень. В комнате находился еще один человек.
- Здравствуйте, - сказал он.
Вик удивился. Пришелец говорил по-испански, но, как и сам наемник, с заметным акцентом. И если Джозеф Вольтер сдабривал темпераментный кастильский веселым канадским выговором, то гость слегка картавил, так и норовя прирастить к буквам лишние звуки. Азиат?
- Вам пока трудно будет разговаривать, - продолжил он.
Вик решил, что над ним нависает нечто японское или китайское, так что при обычных условиях это Вик бы над ним нависал. А вот с предположением гостя с востока наемник не мог не согласиться.
- Лучше будет, если вы помолчите и послушаете.
«Телепата они, что ли, прислали?»
- Я рад познакомиться с вами, мистер Вольтер, - гость понизил голос. – Мой хозяин много говорил о вас… И о том, что вы до последнего защищали Мигеля.
Наемник очень хотел повернуться так, чтобы видеть человека, который, по идее, должен был не рассыпаться сейчас комплиментами, а пинать свежеперевязанные виковы ребра и выпытывать, где же находится второй сын дона Луиса. Хотя, допрос могли вести и так тоже. Не следовало расслабляться.
- У меня мало времени, - Вику или показалось, или парень заговорил еще тише. - Я должен вас предупредить, сбежать отсюда невозможно, особенно в вашем состоянии. Не делайте глупостей и не беспокойтесь.
«Суда дождаться просишь?»
Вик подозревал, что именно это и должно произойти. В таком случае, кто же пришел к нему. Уж не адвокат ли, дарованный «Гнусным» и хрен-знает-кем-с-бородкой, из желания поиздеваться напоследок и для соблюдения юридической процедуры.
- И не разговаривайте ни с кем, кроме меня. Я вас очень прошу. Кто бы не пришел.
А вот такого адвокат сказать не мог, даже если его послал не мафиози, а сам господь бог из милости. Наемник перестал удивляться с тех пор, как выпнул из гроба мирно почивавшего там Луиса Мендеса, но очередной поворот реки дерьма вызывал в нем что-то вроде любопытства.
- Я зайду чуть позже, - закончил гость. – Будет странно, если я задержусь у вас сразу надолго. Отдыхайте, Вик-сан.
Кошачьих шагов японца, а последние слова окончательно определили его расовую принадлежность, Вик не услышал, равно как и масляного поворота ключа в замке. Сознание, пока еще плохо державшееся в теле, объявило перерыв.
Подумать над словами японского гостя времени у Вика было немного, потому что визитеры прибывали почти сразу же, как он приходил в сознание. До того, как явился следующий, Вик успел выстроить лишь следующую цепочку мыслей.
«Я не сдох».
«Но все болит».
«Все еще в подвале. А где, кстати, Мескалито?»
Подумать самую важную мысль наемник не успел.
- Добрый поздний вечер! – радостно возвестил голос.
Этот был, как есть, испанцем.
«Ни с кем не разговаривать, да?»
Вик решил, что даже если японец тоже собрался утопить Вика, совет он дал все-таки полезный, поэтому закрыл глаза и сделал вид, что уши у него прострелены и ничего не слышат.
- Сеньор Вольтер, вам лучше бы не изображать контузию, - настоял гость. – Я Эмилио Гарсия, ваш адвокат. Только я могу вам помочь. Вы понимаете?
«Лучше бы ты был священником. Зубастым рыбам исповедоваться не буду из принципа».
- Судебное разбирательство по вашему делу состоится завтра. Как вы понимаете, в силах сеньора Мендеса максимально ускорить процедуру, дабы не причинять лишних мучений невиновному. По этой же причине мы забрали вас из полицейского изолятора, где вам могла угрожать опасность.
«И из полицейской тюрьмы, где меня подлатали бы значительно лучше. С колотыми ранами у них, по любому, опыта больше».
Вслух Вик так ничего и не сказал. Он прекрасно понимал, что адвокат говорит почти честно, умалчивая лишь об одном важном моменте. Оправдывать Вика на этом суде никто не собирается, потому что жители Порт-Санчеса могут сколько угодно верить в Зорро, но мафии он не нужен совершенно.
- Будете играть в молчанку?
- Говорить больно, - выдавил Вик.
Гарсия зашелся сочувствием. Повторил непрямым текстом, что страдать осталось недолго и понадеялся на плодотворное сотрудничество, а потом без всякой паузы сказал.
- Подумайте, зачем вы убили дона Луиса. К утру мне нужна ваша версия, чтобы в случае чего успеть до суда придать ей правдоподобности. Вы понимаете, о чем я, сеньор Вольтер?
- Угу, - подтвердил Вик.
Адвокат вышел. Наемник понял, что в некотором роде убивать людей при помощи ножа, огнестрельного оружия и собственных рук честнее, чем вот так, и порадовался, что судьба не сделала его юристом. К сожалению, на этом поводы для радости исчерпались, и Вик погрузился в тухлые думы о собственной подходящей к логическому завершению жизни, о том, какая участь постигла ни в чем не повинного Мескалито, и, наконец, удалось ли Мигелю спрятаться.
Кстати, о «Святоше». Неужели они не хотят выяснить, куда подевался старший сын Мендеса? Тому ублюдку, который теперь заправляет мафиозным домом, совершенно ни к чему, чтобы чудом выживший наследник номер один внезапно всплыл и раззвонил на всю прессу кучу нелицеприятных фактов. Его следовало устранить или, по крайней мере, взять под контроль.
Большего замученный виков мозг не смог понять, как бы наемник его не упрашивал. Разум ссылался на скверное самочувствие организма-носителя и так и норовил повесить виртуальную табличку «закрыто, приходите завтра».
Проблема заключалась в том, что завтра будет уже слишком поздно. Завтра состоится суд, завтра Вика признают виновным и благополучно подвергнут смертной казни.
Все равно хреново. И еще хреновее оттого, что этого уже не миновать. Жалкие остатки Джозефа Вольтера, когда-то крутого наемника, способны только валяться тут на полу, надеяться, что Мигелю хватит ума скрыться где-нибудь, и еще ждать появления загадочного японца, который вообще выходил за границы викова понимания.
Пришел врач. Внимательно, но без тени сочувствия осмотрел Вика, а потом кивнул тем, кто стоял за его спиной. Наемник не мог их видеть, но поганое чувство «сейчас мне на голову свалится куча дерьма» уже предупредило, что это отнюдь не грудастые медсестры в мини-халатах.
Так и получилось. Его подняли и встряхнули, едва не лишив сознания. Это был бы полный провал для специалистов по допросу с пристрастием. Вик порадовал их тем, что не отключился, но большего счастья в виде воплей о пощаде доставлять не стал.
«Срочно примите меня в партизаны».
- Сеньор Вольтер, у нас к вам пара вопросов, - сообщил шкаф номер один, тот, что держал Вика за плечи отнюдь не с целью утешения. – Вы сказали по телефону, что с вами был Мигель Мендес. Это так?
Вик слегка пожал плечами, зная, что парень этот жест прочувствует.
- На этот вопрос есть только два варианта ответа, - подсказал второй, прижимая растопыренные пальцы к тому месту на боку Вика, где повязка заметно покраснела от просочившейся крови. – Да. Или нет. Варианта «не знаю» не предусмотрено.
Вик повторил свой ответ, частично из мазохистского желания узнать, что собирается уродец делать своими этими пальцами. Оказалось – тыкать в рану и проворачивать, прямо через повязку. Больно, до тошноты и мультяшных звездочек перед глазами, но терпеть можно.
- В задницу себе их засунь, - порекомендовал Вик.
Ни на один из предложенных ему ответов фраза не смахивала, так что процедура повторилась. Вик почувствовал, что кровотечение снова открылось, и горячая жидкость потекла под повязкой вниз, по боку и в штаны, по ноге, на пол. Зафиксировал ощущение, смирился, соорудил улыбку.
- Не увлекайтесь, - предупредил врач.
«Эскулап хренов», – похвалил его Вик мысленно.
- Ладно, док, - шкаф убрал руки от раны, но только для того, чтобы переместить их на горло Вика.
- Тогда другой вопрос. Мигель Мендес жив?
Снова тот же ответ. Вик решил стоять до конца. Может быть, эти двое все-таки прикончат его, избавив от унизительной процедуры суда и посмертного позора.
- Ваш друг уже дал нам кое-какую информацию.
«Ага, решили зайти с другой стороны. А там вам нихрена не обломится. Мескалито не таков!»
Разве что… Нет, даже учитывая, что между Мигелем и Мескалито в воздухе светился знак «взаимная ненависть», сдать его мексиканец не мог, ибо это было бы величайшее нарушение профессиональной этики, или теперь, учитывая, что Эрнесто вышел на пенсию, величайшее нарушение профессиональной деформации психики.
- Без понятия, - сжалился Вик. – Откуда мне знать, что с этим щенком.
Врать, что Мигель мертв, Вик даже пытаться не стал. Стоило бы попробовать, да вот тогда был риск разойтись во мнениях с Мескалито и тем самым навредить мексиканцу. Хотя, что обманываться, электрический стул обещал быть двухместным.
- Хватит пока! – потребовал доктор.
Очень вовремя, потому что Вик на последнее признание потратил уже неприкосновенный запас сил, и теперь паковался в страну беспамятства.
- Мы еще вернемся, - пообещал ублюдок, который любит тыкать везде свои пальцы, а потом оба ушли.
Врач задержался, чтобы сменить повязку и поставить укол.
«Надо же, обезболивающее. На снотворное не надеюсь, понял».
Некоторое время Вик пролежал на границе между сознанием и мягко колышущимся, отсвечивающим зеленым и фиолетовым морем забытья. Потом уснул, а, может быть, просто вырубился, не обращая внимания на терзавшую глаза даже через веки лампу дневного света и боль в ранах, которую укол только притупил.
Проснулся и понял, что не выполнил домашнего задания сеньора Гарсии, а утро должно было наступить. Следующим открытием стало присутствие в камере еще одного человека. Сперва Вик подумал, что это доктор, разжалованный в сиделки. Потом прикинул вероятность возвращения пыточников и адвоката, поверил скорее в последнего, но реальность поздоровалась с акцентом и сделала к нему пару бесшумных шагов ниндзя.
- Хорошо, что вам удалость немного поспать, - сказал японец. – Вы держитесь молодцом.
Толковать его интонации Вик затруднялся. Возможно, этот мягкий, вкрадчивый голос означал сочувствие, но мог быть и шипением исходящей восторгом и ядом гадюки.
- Сколько времени? – зачем-то спросил Вик, хотя с языка, расталкивая друг друга, рвались совсем другие, более существенные вопросы.
- Пять утра, - невозмутимо ответствовал японец и встал так, чтобы лежащий на полу наемник смог его видеть.
Вик погрузился в созерцание. Точно, японец, хотя по-европейски высокий. Узкоглазый, бледный, с острым подбородком и самурайским хвостиком угольно-черных волос. Молодой, хотя с этими японцами никогда не скажешь, сколько лет на самом деле. Одет в деловой костюм, никакого кимоно.
- Как насчет помочь мне сделать себе харакири? – осведомился Вик.
Лицо самурая осталось непроницаемым.
- Боюсь, это невозможно, - сказал он так, словно принимал отказ от чашечки чая. – Вы должны оставаться в живых, иначе нам не спасти ни Мигеля, ни Альфредо.
Если бы Вик стоял, он бы сел, вне зависимости от того, оказался бы под задницей стул или нет. Если бы Вик сидел, он бы рухнул вместе с тем, на чем его задница находилась. Но Вик лежал, и падать ниже уже не получилось бы при всем желании удивленного организма причинить себе вред.
- Кто ты? – захрипел наемник.
- Тише, тише, прошу вас, - вот теперь спокойствие японца слегка ему изменило. – Я сильно рискую.
И Вик стал выражать удивление молча, сделав страшное лицо. Японец церемонно поклонился.
- Ватанабэ Сабуро. Рад познакомиться с вами, коллега.
Вик подумал что-то нецензурное. Следом за безграничным удивлением явилась ревность, но ей доступно и красочно объяснили обратную дорогу. А уж потом робко заглянула мыслишка, что Сабуро-кун должен давно и благополучно сгнить, а не маячить тут перед ним.
- Ты…
- Это не так важно, - быстро заговорил Сабуро. – Гораздо важнее сегодняшний суд. Будет открытый процесс, более того, его будут транслировать в прямом эфире от начала и до конца. Мой хозяин думает, что ничем не рискует, считая исход дела предрешенным. Так вот, я намерен с ним поспорить.
«Твой хозяин? Кто же, бога ради?»
- Слушайте внимательно, Вик. Все, что я от вас хочу, это правда. Какой бы она не была. Понимаете?
- Да, - быстро согласился Вик. – Тебе сейчас?
- Нет, - терпеливо сказал японец. – На суде. Побольше названий мест, где вы были, мелких деталей. В вашу историю должны поверить, иначе я ничего не смогу сделать.
- Эй, - ситуация казалась знакомой. – Что ты-то можешь сделать?
- Я, - Сабуро улыбнулся и сузил глаза. – Я – очень многое. Как правая рука сеньора Мендеса и адвокат обвинения, я очень многое могу сделать.
Вик напомнил себе: он – тупой солдафон, а не гребаный суперагент. Расстраиваться, что кругом шастают через одного гении и вундеркинды, не стоило. Удивиться следовало другому.
- Сеньора Мендеса? – переспросил Вик. – Луиса Мендеса?
Сабуро прислушивался, и наемник с ним согласился. Коллега, это уж точно. Услышал, как с утра пораньше спешит исполнить свой долг адвокат защиты, блистательный Эмилио Гарсия.
- Дона Марио Мендеса, - быстро сказал Сабуро и ретировался с такой скоростью, что Вик не успел проследить за его движениями.
«Чертов ниндзя», - подумал он, утешая себя тем, что в таком тухлом виде не смог бы заметить и падающую с неба ему на голову корову. Подумать о том, кто же такой этот, зараза б его не видала, Дон Марио Мендес, Вику не дал адвокат.
- Гм, - поздоровался с ним наемник. – А я домашнего задания не приготовил. Проспал.
- Но разговариваете намного лучше, это не может не радовать, - отбил подачу Гарсия. – Я этого ожидал, поэтому подготовил для вас речь. Сейчас зачитаю. Запоминайте хорошенько.
Вик вздохнул и вознамерился подремать.
- Я глаза закрою, о’кей?
- Только если не будете спать, - согласился адвокат. – Кстати, сеньор Вольтер, вы имеете хоть какое-нибудь представление о нашей судебной процедуре?
Наемник встрепенулся. Это была информация, которая в любом случае понадобится, вне зависимости от того, кому он собирается подыгрывать – внезапно всплывшему Сабуро-куну или этой акуле в костюме.
- На экскурсию в суд меня не водили, - ответствовал Вик.
- Ладно, тогда начнем с этого. Дела, по которым грозит наказание более 16 лет лишения свободы, у нас рассматривает суд присяжных. Девять присяжных, сеньор Вольтер, и один профессиональный судья в качестве председателя. Присяжные выносят вердикт, а судья его обосновывает юридически.
«Если это такой же идиотизм, как в штатах, я пропал».
И тут же успокоился. Пропал он в любом случае, вопрос другой – в чьи ворота забьют решающий гол его отрубленной головой.
- Все материалы дела будут представлены непосредственно на суде. Формально никто не имеет права допрашивать вас без моего присутствия, и у вас даже… кхм, - тут Эмилио Гарсия позволил себе быть честным, - Будь это дело обычным, сеньор Вольтер, у вас по началу заседания имелась бы даже презумпция невиновности.
- То есть они примут решение прямо там?
- Да, в обычном случае бывает именно так. Но на вашем месте, сеньор Вольтер, я бы не стал надеяться, что вы сможете обернуть решение суда в свою пользу. Вы не юрист, и вы недавно в нашей стране. На случай, если вы все-таки захотите попробовать, предупреждаю – судьи у нас в основном молодые женщины. Это странно, верно?
Вик представил себе Фернанду в судейской мантии и мысленно, а затем и вслух согласился.
- Тем не менее, - с видом победителя продолжал Гарсия, - это так. А молодые женщины, пусть даже и горящие желанием вершить справедливость, очень боятся выносить не выгодные крупным преступным группировкам приговоры. Что выгодно, мы ей уже объяснили, хотя официально судьям запрещается читать дело до процесса.
Наемник нисколько не удивился, он вообще ожидал худшего – подкупленного, старого и желчного судью из фильмов про дикий запад. Впрочем, Баньера, в отличие от давно остепенившегося запада, была по-прежнему дикой, и обычаи в ней, пост-революционной президентской республике, до сих пор попахивали Чикаго тридцатых годов прошлого века. Гребаные гангстеры, только у тех был алкоголь, а этим благоволит сама природа.
- Понятно, - сообщил Вик замогильным голосом.
Собственно, выгораживать себя он уже не собирался. Помогать некоему Марио Мендесу, эх, жаль не захватил родословного древа проклятой семейки, тоже. А вот попробовать все-таки спасти Мигеля, и даже «Гнусного», будь неладен этот идиот, стоило в любом случае. Как именно это сделать, Вик думал, пока Гарсия, чрезвычайно довольный уровнем доверия, который он якобы установил с подзащитным, излагал свою версию событий.
«Почему мне все время приходится играть в игры, правил которых я не знаю?»
Были это издержки профессии или фатальное невезение, Вик не ведал, но справедливо рассудил, что как бы не повернулась ситуация, ему в Мексику не вернуться. Что за фортель собирался выкинуть Сабуро? Почему чертов япошка оказался еще и адвокатом обвинения? Почему он вообще живой? И, наконец, действительно ли это тот самый Сабуро-кун, или просто охренительно хитрый лазутчик, подосланный, дабы выудить из Вика информацию вот таким вот мудреным способом. Чертова Баньера, чертов Порт-Санчес, чертовы Мендесы…
27.
Сувенирная лавка в тот день не работала, потому что за час до открытия Карла накрыла спящего на коробках мальчишку пледом, поправила у него на виске странные зеленые волосы и включила тихонько телевизор, намереваясь выпить кофе и посмотреть в новостях, не покажут ли вчерашние похороны. Очень уж было интересно, поймали этого Джозефа Вольтера, или удалось тому все-таки скрыться. Карла надеялась на второе.
Новостей почему-то не было. Вместо них на первом, центральном канале Баньеры показывали площадь перед судом. Стояло оцепление, такое же, как и то, что накануне распугало всех клиентов от ее лавки. Журналист, молодой парень с глазами жулика, комментировал происходящее.
- Мы находимся возле здания республиканского суда, где меньше чем через час начнется слушание самого громкого дела в истории нашего правосудия за последние годы. Дела об убийстве уважаемого гражданина нашего города, политика и бизнесмена, дона Луиса Мендеса Гарсии.
Карла с неудовольствием отметила, что пройдоха из телевизора умудряется даже мертвого человека рекламировать. А потом еще поняла, что ее надежды в очередной раз рухнули. Если суд – значит, преступник пойман, а правосудие в Баньере хоть и притворяется теперь справедливым, все еще мало чем отличается от инквизиции.
- В убийстве обвиняется тридцатилетний Джозеф Вольтер, безработный, прибывший на территорию Баньеры нелегально. В настоящее время он находится под стражей и будет доставлен в зал суда прямо из полицейского изолятора. Кроме того, на скамье подсудимых окажется его сообщник, сорокапятилетний Эрнесто Бланка Родригес, известный под псевдонимом «Мескалито», также нелегально проникший на территорию страны.
На месте респектабельной физиономии репортера возникли фотографии убийц. Карле они показались отвратительными, хотя она все равно считала, что даже очень нехорошие люди иногда делают правильные вещи.
Следом напомнили, а то вдруг кто забыл, как выглядел при жизни дон Луис Мендес Гарсия. Карла подавила желание выплеснуть в экран телевизора недопитый кофе.
- Дон Луис был не только ответственным гражданином, сделавшим многое для Баньеры и Порт-Санчеса особенно, но и хорошим отцом, в одиночку воспитывавшим двух сыновей. Один из них, шестнадцатилетний Мигель, также стал жертвой беспощадного убийцы.
Ангельского вида существо с огромными синими глазами обожгло Карлу очень знакомым взглядом. Женщина проморгалась, механически отхлебнула кофе и на всякий случай посмотрела еще раз. Нет. Сомнений не было. Правда, волосы у мальчика на фотографии были покороче и имели более естественный, светло-золотистый цвет.
Вскочила, рассеянно замахала руками, чуть не задохнулась, уронила коробку с сувенирными тарелочками. От произведенного шума проснулся мальчишка, высунул из-под пледа лохматую зеленоволосую голову и поглядел сонно.
- Как, говоришь, тебя зовут? – спросила она, не зная, что и думать.
Сын проклятого Мендеса, дьявольское отродье. Или невинная жертва преступления, такая же, как ее дочь, которой уже никогда не родить Карле внуков?
Глазищи засветились горьким пониманием. Зеленоволосый улыбнулся, мягко и с сочувствием.
- Ты Мигель Мендес, да? – не дав ему ответить, спросила Карла. – Да? Правда?
- Правда, - согласился мальчик и встал, явно собираясь уйти поскорее.
- Там… - Карла толком не знала, что сказать. Материнский инстинкт вступил в противоборство с жаждой мести. – Там твоего убийцу судят.
- Где? – грустное спокойствие выветрилось моментально.
- В телевизоре, - пояснила женщина и посмотрела на пол. Крошки, надо бы прибраться. Но сегодня она точно не будет этим заниматься. – Пойдем смотреть.
Мигель согласился. Карла отметила, что он жутко побледнел и вообще испугался. В экран смотрел настороженно, с болезненным любопытством, и в то же время она бы поставила годовую выручку своего магазина на то, что смотреть на суд парнишка не хотел.
В прямом эфире показывали чинно сидящую в зале суда толпу, пустующую пока кафедру судьи и места для девяти присяжных. Словно бы стадион перед игрой, хотя Карла редко смотрела спортивные трансляции, предпочитая все-таки сериалы
Подсудимого, для которого полагалась не клетка, но отгороженное как будто барной стойкой место, тоже еще не наблюдалось.
- Ничего не понимаю, - заявила Карла.- Как можно судить за убийство, которого не было?
Мигель рассеянно кивнул, даже не отрывая взгляда от экрана. Его трясло.
- Волнуешься? – материнский инстинкт победил, и Карла обняла скорчившегося рядом с ней парнишку. – Мне кажется, все будет хорошо, хоть я никак в толк не возьму, что происходит.
- Зато я понимаю, - сквозь зубы сообщил Мигель. – И поэтому смею вас заверить, хорошего не ждите.
- Они все продажные, - согласилась Карла и поняла, что они волновались сейчас о разном.
- Началось, - оборвал ее Мендес.
Мигель ошибся. Суд не начался, хотя судья, полноватая женщина лет тридцати, с коротко стриженными волосами, в неудачно сидящей мантии, уже заняла свое место, да и девять присяжных приготовились вершить правосудие. Толпа допущенных в зал суда зрителей гудела, некоторые торопливо выключали звук на мобильных телефонах, будто пришли в театр. Вот только третий звонок давно прозвенел, а исполнители главных ролей до сих пор не появились на сцене.
Через пятнадцать минут прямую трансляцию прервали на длительную рекламную паузу. Мигель к тому моменту сгрыз себе все ногти до самой кожи, а Карла успела раз пятнадцать отхлебнуть кофе из пустой кружки.
- Что-то не едут, - заметила женщина и взглянула на мальчишку.
Тот был бледен. Закрытые глаза смотрели рекламу.
- Ну что ты, ниньо? – Карла потрогала его за плечо, жесткое, тонкое и кажущееся очень хрупким.
- Суда не будет, - произнес Мигель, не открывая глаз.
- Это еще почему?

 Отправлено: 14.10.07 09:17. Заголовок: Re:

29.
Мигель не знал точного ответа на этот вопрос, зато Вик, зажатый между двумя слишком широкими для заднего сидения «Крайслера» охранниками, смутно догадывался. Если бы его везли в здание суда, то вместо присяжных пришлось бы звать обезьян, а председателем выбирать крокодила. Город удалялся.
Джунгли карабкались на горный массив, закладывало уши, а любая попытка зевнуть, что сделать, вообще говоря, Вик просто мечтал, оборачивалась взрывом игольницы в ушах. Эмилио Гарсия на переднем сидении нервно покуривал в приоткрытое ровно на ширину сигареты окно. В бок адвоката упирался пистолет одного из «шкафов» с заднего сидения.
Сонный, усталый, как держащая на себе мир черепаха, страдающий одновременно от ран и обезболивающего наемник с интересом ждал, что же случится дальше. В таком своем виде одолеть охрану он не мог, да побаивался, как бы не оказалось это странное похищение частью плана блистательного и непонятного Сабуро-куна.
Вик думал о Сабуро, потому что разгадывать очередной виток проклятых мафиозных интриг, болтая ногами над пропастью полной отключки, душа не лежала. А вот представлять себе, что имело место каких-то пару месяцев назад…
Сабуро для японца казался даже красивым. Парочка виковых сослуживцев были японцами, но страшными, как Хиросима и Нагасаки после бомбежки – с оттопыренными ушами и зубами, которые соперничали в кривизне, очевидно, с ногами. Так себе Вик и представлял Сабуро-куна, добавляя для красочности образа еще бирюзовое кимоно.
«Конничива, Вик-сан!» - поздоровался придуманный Сабуро, и тут же на его месте возник настоящий. Высокий, гибкий, бесшумный, похожий на ниндзя из фильмов. И на Вика, если бы тот был лет на десять моложе и японцем.
«Ну, все с тобой, Мигель, ясно. По образу его и подобию…»
Чувствовать себя заменой оказалось неприятно, особенно в свете последней «битвы под насыпью», но что поделаешь. Теперь события развиваются уже сами по себе, и если он до сих пор не расстался с иллюзиями, что может как-то на них влиять, самое время было сделать это. Потому что его везли в горы, гнусного адвоката тоже. Сзади, как привязанный, шел еще один «Крайслер». Мескалито, очевидно. К сожалению, не за рулем.
«Интересно, а где наш Сабуро-кун?»
На понимание ситуации Вик давно перестал даже замахиваться. От этого плавились мозги, а в теперешнем состоянии это было уже смертельно. Тем более, что наемник для себя решил только одно – если это поможет защитить Мигеля, значит, он сделает, как просит Ватанабэ-сан. А потом уж подумает о себе.
- Вы достойный человек, Вик-сан, - похвалил Сабуро-кун.
Наемник заметил, что вместо жесткого, несмотря на объемы, охранника, в его бок вжимается пантероподобная фигура японца, и почему-то совершенно не удивился. Тьма, заполнявшая все остальное пространство, убедительно доказывала, что реальность в очередной раз отправилась лесом, а Вик то ли заснул, то ли вырубился. Для него, почему-то все еще соображающего, оставалось загадкой только одно – как они его в таком тухлом виде собирались везти на суд, да еще и допрашивать. Ясно же – обвиняемый удолбан, сожрал все кактусы на мексиканском плато, откусил хвост Мескалито-галлюцинации и сидит теперь как раз с песьим хвостом, свисающим из слюнявой пасти.
Стоп.
Слюнявой пасти у Вика точно не было, да и Сабуро-кун, являвший собой каноничный образчик аккуратности и изящества, коим мог обладать только остро заточенный клинок, точно не сел бы так близко к пожирателю собачьих хвостов. Особенно, если у того слюнявая пасть.
Кстати, а чего это он сел так близко? Какого дьявола понадобилось этому ниндзя? Он его с Мигелем не перепутал?
- Как там Мигель?
По всей видимости, думал Вик слишком громко. Сабуро смотрел на него в упор с совершенно не японской дистанции, на которой уже вполне мог уколоться о викову щетину.
Кактусы. Он их ел прямо с колючками или все-таки почистил? Вик сделал движение навстречу. Перекатил из одного уголка рта в другой если не сигарету, то собачий хвост, по ощущениям понять не получалось. Темно-карие глаза Сабуро полыхнули фиолетовыми и зеленым, холодная, металлическая боль прожгла висок Вика.
- Ты что, охренел на мне спать?
Шкаф, к плечу которого Вик имел глупость прислониться, врезал ему по голове кулаком и нанизанным на сосисочной формы палец перстнем. Как ни странно, наемник был ему даже благодарен. Изо рта испарился проклятый собачий хвост, тьма вокруг рассеялась, а главное, убрался Сабуро-кун, который вообще черт знает что собирался сотворить с фатально неадекватным Виком.
Машина остановилась. Гарсию вытолкнули на камни. Вика вынесли следом. Он даже не сопротивлялся, отстраненно наблюдая, как подошвы берцев подцепляют камешки, которыми была усыпана площадка.
«Приготовиться к полету в пропасть».
Чувство «сейчас упадет бочка дерьма, а ты не успеешь отскочить» зашевелилось, приблизительно одновременно с самим Виком. Он подтянулся на руках. Зря его не связали. Подобрал ноги, выбросил их вверх, как раз туда, где у «шкафов» находились неприкрытые затылки.
Двойной синхронный нокаут.
«Сабуро-кун бы оценил».
Водитель, он же палач незадачливого адвоката, с не поддающимся описанию выражением лица наблюдал, как его коллеги криво падают, а из-под них, в каждой руке сжимая по отобранному пистолету, выползает зеленовато-рыжее нечто.
Поднимает оружие. Лениво целится.
Марко Рамирес, двадцати трех лет от роду, смотрел много фильмов, поэтому точно знал, что псих не выстрелит. У Вика времени на кино было не много, и то, он предпочитал что-нибудь не про свою работу, поэтому такими знаниями наемник не обладал. «Смит-и-Вессон» выплюнул патрон, и охранник с удивленной рожей осел на землю.
Готовился к свиданию с господом, но оно почему-то отложилось. Вместо Всевышнего или хотя бы какого-нибудь ангела, над ним возник сначала тяжелый ботинок армейского образца, немного повисел, а затем тяжело приземлился в только что образовавшуюся рану на плече.
- Больно! – сообщил Марко.
- А то! – согласился Вик.
Адвокат Эмилио Гарсия, не обращая внимания на то, что у него спереди намокли штаны, смотрел, как его подзащитный добавляет себе строчек в приговоре, хватая все новые статьи уголовного кодекса, как психованная домохозяйка продукты в супермаркете. Долго беспокоиться о Вике не пришлось. Дуло второго пистолета обернулось к нему и проникновенно заглянуло в глаза.
- Хочу объяснений, - сказал Вик и улыбнулся. – И быстренько.
Действительно, время уже вышло. Второй «Крайслер» отставал всего на пару минут. Разве что к Мескалито тоже кто-нибудь приходил из тьмы и надоумил поднять бунт. Очевидно, музыкант не послушался, потому что Вик уже слышал урчание мотора и стрельбу мелких камешков по металлическому днищу машины.
Стоять и ждать, пока «Крайслер» припаркуется и высадит десант было скверной идеей, но броситься прочь с двумя заложниками и зверски болящей раной Вик не мог. Да и заложники не очень ценные. Гарсию вообще собирались покончить вместе с ним.
Вик посмотрел за спину, увидел пропасть. Адвокат, как завороженный, пялился в дуло пистолета и стучал зубами. Марко Рамирес продолжал знакомство с ботинком наемника и тихонько подвывал.
- Зачем тебе это? – всхлипнул Гарсия.
«Хороший вопрос!»
Ну да, вообще говоря, эскапада была дурацкой и совсем не нужной, пусть даже альтернатива ей - недобровольный полет в пропасть.
Ответить не успел. Вынырнул второй «Крайслер», резко, почти юзом затормозил и замер в развороченной грязи. Никто не выходил. Вик тихонько перевел дуло свободного пистолета на водительскую дверцу.
«Сразу стрелять начнут или повылезут?»
Стук капель внутри машины отсчитывал секунды. Вик сражался с головокружением и пытался держать прицел четко – на центральном из трех «Крайслеров» и центральном из трех Гарсий. Из темноты выглядывали жадные и многочисленные глаза галлюцинации с откушенным хвостом.
И тут «Крайслер» завелся и двинулся на него. Вик восхитился изяществом и безрассудностью этого решения. С одной стороны, тяжелой машине ничего не стоило раскатать лежащего на земле охранника, скулящего адвоката и сбросить в пропасть Вика. С другой стороны, наемник вполне мог сделать несколько удачных выстрелов и отправить водителя на тот свет вперед себя, дабы занять место в очереди на адско-райское распределение.
Вик спустил курок. Два раза. На большее времени не хватило. Краем глаза, уже бросаясь в сторону в нерушимой уверенности, что камни и грязюка здесь значительно мягче оных на дне пропасти, он заметил, что осколки лобового стекла повисли на удерживавшей их пленке, и кажется, местами они были замазаны густо-красным. Удар о булыжники плечом и о бордюрчик раненым боком чуть не вышиб из Вика дух. «Крайслер» снес заграждение, способное остановить разве что пьяного туриста, но никак не пару тонн американской дури, перевалился через край и ухнул вниз. Гарсия орал. Марко Рамирес молчал, потому что прогноз Вика сбылся с леденящей кровь точностью – перед тем, как сигануть в пропасть, коллеги его раздавили.
- Молодец, Вик-сан!
- Убирайся, косоглазый! – ответствовал Вик и отрубился.
Когда он открыл глаза, небо снова затянули тучи, грозя вот-вот пролиться ливнем сильнее вчерашнего. Рядом с видом обкуренного индейца сидел Мескалито. Что-то с ним было не так, но сам факт, что ушлый мексиканец выбрался из падающей машины, вызвал у наемника улыбку и легкое кровотечение ртом.
- Слава богу, - обрадовался Мескалито. – Живой, бестолочь.
- Ух.
- Меньше болтай, легкие через уши вытекут, - порекомендовал музыкант и запугал друга улыбкой.
До Вика, наконец, дошло, что не так было с Мескалито. Глаз. Один наличествовал точно и с добрым прищуром смотрел на него, а вот второй – сомнительно, потому что левую сторону лица Эрнесто охватывала окровавленная повязка.
- Партизаны, - заметил Вик.
- Это уж точно, - согласился Мескалито. – Ты, Вик, раз уж хочешь болтать, скажи мне такую вещь. Какого дьявола тут происходит?
С этими словами мексиканец ткнул пальцем в сторону попискивающего свертка, в коем Вик немедленно опознал Эмилио Гарсию.
- Ты у него спроси, - скривился наемник и выплюнул еще немного крови.
- Скверно, - тут же отреагировал Мескалито. – А нас там, кстати, уже судят. Как ты думаешь, в этой стране отсутствие обвиняемого на процессе не помеха? Эй, акула от юриспруденции, я к тебе обращаюсь!
Гарсия комплимента не оценил, но вот мескалитовский сапог, пересчитавший ему ребра, очень даже.
- Нет, - выдавил он.
- Что «нет»? – уточнил Мескалито. – Ты нормально объясняй, мы тут все неграмотные.
«Ага, особенно этот одноглазый пират», – съехидничал Вик мысленно, припоминая некоторые задушевные беседы с мексиканцем, демонстрировавшим знания, которых бы хватило на два-три высших образования.
- Нет, без вас не получится, - сказал Гарсия. – Судья не читает дела до слушания, так что без главных участников дело не может быть разобрано.
- Очень странно, - подал голос Вик. – А какого хера нас тогда губить?
Гарсия героически попытался пожать плечами.
- Ну, ясно, - резюмировал Мескалито. – Не сказать, чтобы я так уж хотел усесться на скамью подсудимых, но мне просто интересно, кому из этого гадюшника пришло в голову сорвать суд.
- Не мне, - прошипел Гарсия. – Это был мой шанс сделать карьеру.
- Проиграв дело? – переспросил Вик, вспоминая, что произошло в подвале.
- Не важно, проиграет он или выиграет, - пояснил Мескалито. – Деньги заплатят, по ящику покажут, да и вообще, популярность будет охрененная.
- Рад за тебя, - выплюнул Вик и перекатился на бок. Это оказалось больно.
- Значит, у кого-то, как обычно, резко поменялись планы, - резюмировал он. – Что делать будем?
Мескалито наклонился к Гарсии и сказал ему на ушко что-то нехорошее, потому что адвокат подавился дыханием, захрипел и быстро закивал. Удовлетворенный эффектом, мексиканец развязал его и указал на Вика. Тот, несколько оскорбленный, что в него вот так тыкают пальцем, пообещал быстренько поправиться и вправить обоим мозг через задний проход.
Снова оказавшись на заднем сидении, на этот раз уложенный с максимальным комфортом, Вик старался все-таки не спать. Уцелевший «Крайслер», за рулем которого зловеще помалкивал Мескалито, возвращался в Порт-Санчес. Эмилио Гарсия, от которого не слишком приятно пахло, говорил быстро и не сказать, чтобы понятно. Рассказывал все, что узнал.
- Меня наняли позавчера, - сказал он и глянул на Мескалито так, словно тот должен был улыбнуться и дать ему конфетку, - Сеньор Мендес был постоянным клиентом нашей конторы «Гарсия и сыновья».
«Скрытая реклама?» - подумал Вик отстраненно.
Сабуро-кун держал его голову на коленях и делал над ней странные пассы. Рукава бирюзового кимоно щекотали нос. Японец шикнул на него и попросил слушать внимательно. Вик согласно кивнул. А под сидением пыхтел и ронял слюни Мескалито-псина, что самое интересное, с хвостом.
- Требовалось сделать так, чтобы сеньор Вольтер говорил только то, что правильно с точки зрения сеньора Мендеса.
- А что правильно? – тут же оживился Мескалито.
Вик помнил и так. Его наняла некая группировка, у которой были с Мендесом застарелые до тухлости счеты. Задача стояла следующая: втереться в доверие к главе семьи, попасть в его дом и устроить там теракт. Это если вкратце.
- О, как пошло, - хмыкнул мексиканец. – И только-то? Дорого же обходится им такой козел отпущения!
«Ах, значит я козел, ты слышал?»
Сабуро-кун жестом приказал не отвлекаться. Мескалито слюнявил ручку двери.
«А, может, это ты устроил этот побег? Чтобы сорвать процесс?»
Версия казалась правдоподобной, а японец ее комментировать отказался.
- Значит, ты тоже думал, что мы едем в суд, - уточнил Мескалито-разведчик.
Адвокат согласно замычал.
- Тогда такой вопрос. Ты уверен, что разговаривал с доном Луисом Мендесом? Именно с ним?
- Луисом? – адвокат искренне удивился. – Я не медиум, сеньор Кубинский Террорист. Мой клиент – дон Марио Мендес.
«Марио? А, ну да, хозяин Сабуро…»
Мескалито шумно выругался. «Крайслер», отозвавшись на эмоции водителя, выразительно вильнул в грязной колее. Впрочем, на этом неконструктивные проявления чувств закончились, и настало просветление. Эмилио Гарсия внимательно молчал, понимая, что сейчас с неба подбитым ангелом свалится истина. Вик вопросительно поглядывал на настоящих и вроде бы не очень собеседников, некоторые из которых роняли слюни на резиновый коврик, а некоторые зачем-то гладили его по волосам.
- Что? – не выдержал Вик. – Почему этот Марио так похож на Луиса?
- Потому что ген близнецов передается из поколения в поколение, - отмахнулся Мескалито.
Наемник зажмурился. Сабуро-кун и псина остались, но это было не главное. Он начал понимать. Допустим, Луис и Марио Мендесы были близнецами, точно такими же, как Альфредо и Мигель. Например, Луис преуспел, а Марио оказался кем-то вроде «Святоши», то есть хитрожопым тихушником.
«И он в кои-то веки подсидел братца», - заключил Вик.
Сабуро-кун кивнул болванчиком и растворился. Как исчезла собака, наемник не заметил, проверять, остались ли после нее слюни, не стал, вместо этого опробовал свою догадку на Мескалито и Гарсии.
- Это же очевидно, - без всякого восхищения сказал адвокат.
Вик немного расстроился. Что не говори, вокруг толпами шатаются непризнанные нобелевские лауреаты, а ему впору давать премию за самое медленное мышление на свете. Может быть, даже посмертно.
- А кто тогда пытался нас угробить? – подмигнул Мескалито. – Вик, у тебя есть идеи?
«Ну, хоть ты догадался похвалить, дружище»
Вик стал лихорадочно выуживать идеи из того компота, который напоминал его мозг. Оказалось, они плавали там в изобилии, вот только подхватить никак не получалось. Слишком крупно порезанное, мармеладно-прозрачное яблоко – удивление, почему избит «Гнусный». Начать хоть с него.
Мальчишка думал, что пробирается на трон, честно думал. Вик помнил, что в то утро на пляже, когда он с отрядом «шкафов» явился по их с Мигелем души, в глазах Альфредо светился неподдельный восторг зависшего над жертвой насильника.
«Откуда у меня такие мысли?» - удивился Вик, воображаемым половником выудил из компота то самое яблоко и бухнул в тарелку.
Альф рвался к власти, получил вместо этого что-то больше похожее на рабство. Пришлось корчиться и зад поджимать. Что именно с «Гнусным» проделывали, Вик даже думать не хотел. Зато понял: окажись сам Вик на альфовом месте – стал бы сопротивляться.
- Думаю, у дона Марио завелись партизаны, - поделился он.
Мескалито одобрительно присвистнул.
- Например? – спросил он.
- Например, Альфредо, - выдал Вик.
Про Сабуро почему-то сказать не решился.
- Допустим, он понял, что дядюшка его использовал и выбросит, как только закончится эпопея с престолонаследием, - разъяснил наемник. – И решил сорвать тому весь суд. Учитывая, что особо теплых чувств он ко мне не испытывает, самое простое – укокошить подсудимого.
- Логично, - прожевал мексиканец.- Мне нравится. А это значит, Вик, что если мы дадим сейчас деру – поможем одному братоубийце. Если вернемся и позволим нас судить, что мне, лично, совсем не нравится, поможем другому. Ну, выбирай, который из кровососов тебе симпатичнее?
Вик заскрипел зубами. Принять героическую позу лежа все равно бы не получилось, да и рана беспокоила изрядно. Но сказать должен был. В идеале следовало на этом покинуть друзей и вынужденных сообщников, и дальнейшие свои проблемы решать самостоятельно, но физическое состояние не позволяло. Даже запрещало.
- Ни один, - признался он. – Единственный Мендес, который стоит моей крови – Мигель. Остальные пускай хоть оба в ад провалятся.
- Что касается Мигеля, - протянул нисколько не удивленный Мескалито, - Тут расклад хреновый в любом случае. Кто бы не остался после битвы титанов, он будет на него охотиться. И я, кстати, сильно сомневаюсь, что у твоего зелененького сокровища нет собственных претензий на власть.
«Вот это уж точно», - признал Вик.
И понял, что только разболтал главную свою тайну, годившуюся в качестве несмываемого позора, и в качестве единственной возможной причины, почему ему не стоило умирать прямо сейчас.
- Что мы будем делать? – совершенно некстати вмешался Гарсия. – Я бы не хотел портить свою репутацию.
«А я бы не хотел оставлять тебя в живых, задница».
Мескалито, скорее всего, думал точно так же. Вопрос адвоката повисел в воздухе и грустно спланировал на коврик у того под ногами.
- Это дело можно выиграть? – вдруг спросил Вик.
- Фигня, - честно ответил адвокат. – Полная. На прямую трансляцию не надейтесь, ее оборвут тут же. Даже если мы разоблачим десяток заговоров сразу, это ничего не изменит.
«И все-таки, причем тут наш Сабуро-кун?»
- Ладно, ладно, понял, - оборвал Вик скорбную песню о неубиваемости зла в природе. –Гарсия, а ты случайно не знаком с адвокатом обвинения?
Защитник на секунду задумался. Потянулся за сигаретой, поймал внимательный взгляд единственного мескалитовского глаза и успокоился.
- Это человек самого Мендеса. Я его пару раз видел. Ватанабэ Сабуро. Темная лошадка, хотя есть информация, что он приходится сыном какому-то дружественному якудзе.
«Кто бы сомневался», - устало отметил Вик. – «Нормальные японцы не служат телохранителями у наркобаронов».
Утверждение было спорным, но он решил на нем пока и остановиться.
- И все? – разочарованно спросил Мескалито. – Не верю, вот совсем не верю. Вы же собираете информацию о клиентах. Скажешь хоть слово о профессиональной этике, поменяю решение касательно твоего будущего, и поедем покупать гроб.
- Это может быть и не достоверно, - маскируя испуг под задумчивость, проговорил Гарсия. – Но раньше он служил Луису Мендесу, а два месяца назад перешел на сторону дона Марио. Там имела место какая-то неприятная история.
Адвокат выразительно поморщился. Вик ожесточенно шевелил бровями. Мескалито раскурил сигарету.
- Может быть, он хотел отомстить бывшему боссу? – предположил Мескалито.
«Ага, и для этого намеревался утопить нынешнего…»
- Гарсия, едем сдаваться, - выговорил Вик и отбыл.

 Отправлено: 14.10.07 09:18. Заголовок: Re:

30.
Трансляцию суда приостановили. Официальным поводом стала неявка участников.
Неофициальный заключался в том, что дон Марио Мендес не смог выбраться из своего кабинета.
Он уже собирался ехать на суд, просматривая перекидной планнинг, курил трубку и краем глаза поглядывал на племянника. Альфредо сидел в кресле, поджав колени к груди.
Ему было больно – ночью опять били. Марио распорядился, чтобы синяков не оставляли, но парнишка нарвался сам – через всю щеку у него шла тщательно загримированная царапина, которая останется, очевидно, на всю жизнь. Впрочем, смотреть, как растет племянник, дон Марио в любом случае не собирался. Жить тому оставалось месяц-два, и это только при очень хорошем поведении. А такового дождаться от Альфредо оказалось невозможным. Чему, в общем, дон Марио не удивлялся, потому парень теперь уже понял, что помог уничтожить свою семью вовсе не ради собственного счастливого будущего.
- Смотри, не вякни лишнего в суде, - спокойным голосом предупредил Мендес.
Хотя это было излишним. После профилактики, которую ночью провели его люди, Альфредо должен был стать кротким, как церковный сиротка. Если дон Марио попросит, тот бросится на ковер и вылижет его ботинки. Хотя, ботинки – это слишком просто. Мужчина поежился, представляя себе в деталях, как сын ненавистного брата будет стоять перед ним на коленях…
И тут мальчишка усмехнулся. Громко, внятно и очень показательно. Дон Марио вскинул бровь, не веря, что слышит это. Трубка в его губах обвисла, как и то, что воспрянуло духом от сладостных мечтаний.
- Что-то не так? – спросил Мендес, чувствуя, что даже не хочет сдерживать гнев.
В конце концов, почти полгода ему приходилось изображать доброго дядюшку и терпеть гаденыша. Нужно ли ждать еще два месяца? Увы, нужно, и держать его все это время в плену, пока вопрос с наследством не решится.
- А посмотри, - медленно и с расстановкой произнес Альфредо.
Из коридора выступили несколько охранников и красноречиво наставили на своего вроде бы хозяина пистолеты.
- Что?
- Видите ли, дядюшка, наследник первого порядка все-таки я, - пояснил Альфредо, встал и подошел к охране. – А значит, пока я жив, все имущество отца в моем распоряжении. В случае мой смерти, которую вы, несомненно, запланировали, вы будете последним, кто окажется в списке наследников. Как вы понимаете, отец вам ничего не оставил. А теперь угадайте, мой драгоценный родственник, на чьей стороне эти люди после того, как я популярно все им объяснил?
Дон Марио был человеком, в основном, здравомыслящим, поэтому первым делом поднял над столом пистолет, который предусмотрительно извлек сразу, как запахло жареным. Выстрелил четыре раза в первых охранников. Метнулся к двери и захлопнул ее, запер на замок, а потом наставил оружие на Альфредо.
Тот продолжал улыбаться, да так широко, что короста и слой тонального крема на ране потрескались, и теперь по щеке стекала кровь.
- Убивайте, - сердечно посоветовал Альфредо. – Убивайте. А заодно и всех, кто указан в отцовском завещании.
Дон Марио опустил руки.
- Чего ты хочешь? – проговорил он.
Трубка лежала у него под ногами, по ковру рассыпался пепел. Альфредо подошел ближе, почти грудью упираясь в ствол пистолета, поддел трубку ногой, сделал пару красивых подач и раздавил. Тщательно. Вдумчиво.
- Откройте дверь, дядя, - приказал мальчик. – Это первое мое желание.
Пистолет в руке Марио Мендеса танцевал джигу. Мужчина хотел выстрелить. Очень хотел. Потому что история повторялась. Перед ним стоял словно бы Луис во плоти, такой же, каким был тридцать лет назад – сильный, наглый, самоуверенный. Совсем не такой, как Марио. Уделом последнего служили тень, пыль и тишина библиотек. А потом Марио осознал, что хочет всего, данного судьбой Луису. Хочет настолько, что готов отобрать, потому что сам Луис слишком жаден, чтобы делиться, даже с братом.
Выстрелить. Прекратить проклятую цепь повторений.
Вышибить щенку мозги – за все унижения, за пустую, бессмысленную жизнь, которую прожил Марио на чужбине.
В дверь ощутимо саданули. Рука Марио дрогнула, как и решимость. Вместо того чтобы поскорее спустить курок, желательно несколько раз подряд, Мендес отступил к окну. Альфредо, улыбаясь как застарелый кошмар, проследовал к двери и нажал на ручку.
За секунду до того, как она открылась, раздался выстрел. Альфредо удивленно охнул и осел на ковер, оставив на стене замысловатый автограф. Мендес отступал. Едва не опрокинул стол, своротил все бумаги, которые вчера с особым старанием раскладывал.
В коридоре почему-то кричали. Дверь медленно отворилась. Труп охранника послужил стопором, чтобы она больше не закрывалась. Выглядел малый странно – разрубленный от плеча и приблизительно до поясницы вместе с костюмом. Почему-то именно рукав пиджака, а так же рука, все еще сжимавшая уже не нужный пистолет, заставили дона Марио замереть у самого окна, которое он уже собирался проламывать плечом.
Сабуро.
Вот кто это был. Мендес успокоился, понимая, что телохранитель успел вовремя.
Побоище сошло на нет через секунду. В замкнутом пространстве коридора с японцем не могла сравниться даже целая дивизия среднестатистических парней в костюмах, дон Марио это прекрасно знал, потому что испытывал молодого телохранителя, когда тот вдруг возник из ниоткуда и предложил свои услуги.
- Марио-сан, - мягко поздоровался Сабуро и перешагнул через труп с отрубленной рукой.
- Молодец, - похвалил мужчина, обнаружив, что ему очень трудно дышать.
Когда Мендес смог, наконец, издать вздох облегчения, он оказался уже неуместным. Сабуро почему-то не спешил убирать в ножны длинный офицерский меч. С лезвия стекала кровь, а теперь с возрастающей тревогой вглядывавшийся в лицо своего телохранителя дон Марио приметил и капельки густой красной жидкости на простынно-бледном лице японца.
- В чем дело, Сабуро?
Тот смотрел на тело Альфредо, сидевшее, словно задремавший на посту часовой, у окровавленной стены. Дон Марио поднял пистолет и быстро спустил курок. Запоздало понял, что любовь к оружию скорее красивому, чем эффективному, сыграла с ним злую шутку. Пятизарядный револьвер был хорош, он пробивал в людях большие дырки. Но всего пять раз.
Это был шестой. Сабуро на звук выстрела ставшего игрушечным пистолета даже не обернулся. Японец стоял на коленях перед телом подростка. Щупал пульс.
- Он жив, - бесстрастно сообщил Сабуро.
И вдруг оказался рядом со своим хозяином, хотя нормальному человеку чтобы сделать пять шагов потребуется хотя бы пара секунд.
- Вы тоже пока будете жить, - сообщил он.
Пистолет упал на ковер. Дон Марио схватился за сердце. Не подействовало. Японец ударил его рукоятью катаны в затылок, после чего долго и старательно обтирал и ее, и лезвие полой собственного пиджака. Убрал в ножны, которые закинул на плечо.
- До суда вы точно будете жить, - повторил Сабуро и вернулся к все еще живому Альфредо.
Карла отвлеклась ненадолго, но этого хватило, чтобы Мигель исчез. Женщина вздохнула и решила в погоню не бросаться. Налила себе еще кофе и села к телевизору, почему-то уверенная, что самая интересная передача еще впереди. В новостях на десять тридцать показали, что толпа возле зала суда не желает расходиться.
Хозяйка магазина сувениров решила, что эти люди не лучше туристов, только те приходят поглазеть на храм божий, купить тарелочек с его изображением, чтобы потом показывать их друзьям и радоваться – мы здесь были! Были! Возле суда тоже собрались туристы. Интересно, какие продают сувениры? Кусочки Джозефа Вольтера?
«Все-таки, он сделал правильно», - решила для себя женщина. Убил кровососа и пощадил невинное дитя. А эти мечтают его разорвать. Им хочется правосудия? Как бы не так! Скорее старой доброй привычной инквизиции.
Женщина почти встала, чтобы нажать кнопку «off» на своем старом телевизоре, но тут вместо размытого плана толпы возникло лицо журналиста. У них у всех одинаковые лица. Как заголовки газет – крикливые, слишком ненастоящие. И чего они там все дожидались, если сами же сказали, что суда не будет?
- Нам только что сообщили, что на площади появилась странная машина! – воскликнул репортер.
Карла снова села на коробку. Голос давно мертвой дочери сказал ей секундой раньше, что вот теперь начнется настоящее правосудие.
«Крайслер» рассек толпу, словно широкий поварский нож. Вспышки фотокамер превратили обычную машину представительского класса в сияющую колесницу, плывущую сквозь пестрое человеческое море прямо к широкой лестнице республиканского суда.
Дверцы отворились. Два богоподобных создания не слишком грациозно вывалились на твердую почву и тут же сощурились, ослепленные всполохами серебристого света фотоаппаратов.
Один был высоким, худощавым, в покрытой слоем грязи и крови одежде. Половину его лица и весь скальп опутывала грязнущая повязка, которая скорее защищала грязь от раны, а не наоборот. Карле подумалось, что мужчина похож танкиста из фильма про Вторую Мировую, если бы он только что выпал из подбитой бронемашины.
Остатки делового костюма второго были даже грязнее, чем не поддающиеся определению тряпки первого. Карла заключила, что если помыть и причесать, получится очень приличный молодой человек. Например, клерк или даже юрист. Второй огромными глазами поглядывал то на Первого, то на колыхающуюся пучину людских тел, окружавшую их.
Задняя дверца машины отворилась и по ней, крепко цепляясь за все и сразу, выбрался Третий. Он оказался среднего роста, грязнее обоих предыдущих. Лицо его покрывала маска из крови, засохшей и не очень. Над ней, словно адский нимб, топорщились во все стороны темно-рыжие волосы. Пугало номер один. Убийца.
Беспощадный Джозеф Вольтер.
Личный Зорро Карлы.
Женщина улыбнулась и стыдливо помахала Вольтеру ручкой.
Телекамера же бесстыдно смотрела на того в упор. Карие глаза теплого, осеннего цвета казались неправдоподобно большими. Может быть потому, что только их и можно было разглядеть на кровавой маске лица. Спокойного, даже довольного.
- Подсудимый хочет сделать заявление! – прокричал Второй откуда-то из-за кадра. Камера напрыгнула на него.
Да, адвокат. Их видно, если смотреть дольше полминуты. Карла похвалила себя за правильное предположение, а потом и пожалела, что Мигель не видит. Ему бы понравилось, точно. И куда удрал этот мальчишка?
- Сначала его сделает убитый!
Камера вздрогнула. Пару секунд бесценного эфирного времени показывала колоннаду республиканского суда, затянутое облаками небо, чьи-то ботинки, а потом выровнялась и явила миру того, чей голос Карла уже успела узнать. Давно остывший кофе разлился по полу, потому что женщина слишком эмоционально всплеснула руками.
- Ниньо, - прошептала она.
Карла против воли залюбовалась. Мальчишка выдержал паузу. Даже слишком долгую. Журналист тоже утратил дар речи. А в кадр забралась рука. Крупный план показывал Мигеля примерно до середины плеч, и именно на плечо приземлилась жуткая лапа. Измазанная грязью и кровью, но мало того – страшно изуродованная, с пальцами, словно их погрызло морское чудовище. Рука полежала на плече с полсекунды, а потом ободряюще его сжала.
Синие глаза мальчика как будто бы даже засветились. У Карлы выступили слезы, она подняла руку, чтобы их вытереть, но так и не донесла ее до глаз. Ниньо заговорил.
- Меня зовут Мигель Мендес.
Возможно, это показалось кому-то сомнительным, очень уж не походил оптимистично-зеленый цвет его волос на ангельский золотой, известный каждому телезрителю Порт-Санчеса.
- Мигель Мендес фон Вольтер. Я сын дона Луиса Мендеса Гарсии. Брат Альфредо Мендеса фон Вольтера.
Карла вспомнила, что шестнадцать лет назад Мендес и вправду женился на знатной шведке Ингрид фон Вольтер. Весь город об этом говорил, да. Некоторые злые языки, среди которых Карла, чего греха таить, была одним из самых громких, утверждали, что нажить теперешнее состояние злодею помогли именно связи жены. Правда, недолго она протянула…
Назвав фамилию своей матери, вторую фамилию, которой люди пользуются редко, мальчишка распрямился и смерил телекамеру взглядом самодержавного монарха. Уродливая рука с его плеча так и не убралась, но то ли оператор нервничал, то ли корявые пальцы слегка подрагивали…
«Фон Вольтер?» - вопил кто-то дурным голосом у Вика в голове.
Мескалито не слишком фотогенично уронил челюсть, но быстро ее подобрал, заметив, что и его не обходят вниманием телевизионщики. Адвокат Эмилио Гарсия изображал поруганный вандалами памятник самому себе.
«Фон Вольтер – это шведский вариант Вольтера».
Вик еще раз удивился причудливости безумного мира и покрепче сжал плечо Мигеля. Как тот оказался в такое время в таком месте, оставалось величайшей из загадок. Он разгадает ее, потом. Спросит лично, но только после того, как затащит зеленоволосого бесеныша в какое-нибудь уединенное место. Обязательно.
Напоследок.
- Как видите, я жив! – и «Святоша» повертелся, доказывая это самым простым способом. Если что-то двигается, следовательно, оно не мертво. Хотя, если что-то не двигается, это, скорее всего, либо труп, либо Вик, который подозревал, что до сих пор сохраняет устойчивое вертикальное положение только потому, что крепко уперся задницей в машину.
- Это Джозеф Вольтер, мой телохранитель, которого нанял отец незадолго до того, как на нашу семью было совершено покушение, - тут на изуродованную кисть легла тонкая, аристократическая и пожала. – Благодаря Джозефу я и мой брат Альфредо остались живы, хотя мой отец… мой отец погиб при трагических обстоятельствах.
«Пятерка за артистичность», - Вик понял, что впервые за всю свою жизнь не может нормально съехидничать.
Не получалось. Прохладные пальцы лежали на остатках его руки, не боясь перепачкаться в крови, и этот мальчишка, он при всем честном народе делал из пугала монумент героям войны. Живой. Вроде бы.
- Расследованием этих обстоятельств будет заниматься полиция. Такое дело не решится за день, потому что быстрое правосудие не может быть справедливым. Это просто расправа.
В сувенирной лавке возле собора Святого Николая пятидесятилетняя Карла Родригес Морена не заметила, как по ее щеке скатилась уже не первая слезинка, упала и смешалась с растекшимся по полу кофе. Конни Клермонт, бездумно переключавшая каналы, лежа на кровати в дешевом мотеле, выронила пульт и громко позвала плескавшуюся в душе подругу. Ватанабэ Сабуро, третий сын известного бизнесмена Ватанабэ Сейчиро из Саппоро, сузил и без того не слишком широкие глаза и чему-то мечтательно улыбнулся. Водитель лимузина, в котором ехал японец, едва не забыл смотреть на дорогу, отвлекшись на портативный телевизор.
- Все будет в порядке, - сказал Сабуро. – Теперь все будет в порядке.
- Но я могу засвидетельствовать это и перед судом, и перед лицом Господа - Джозеф Вольтер не виновен в убийстве моего отца!
Сабуро согласился, добавив, что истинный виновник находится в месте, куда менее приятном, чем даже тюрьма. Единственным удобством в багажнике лимузина было небольшое отверстие для доступа воздуха, сдобренного выхлопными газами.
Адвокат обвинения торопился на площадь перед республиканским судом. Следовало предъявить хоть одно вещественное доказательство этой красивой версии. Пока Версаль искусно проталкивал огромную машину сквозь загроможденные улицы, Ватанабэ-сан в который раз поражался Баньере и ее жителям. Им не свойственно было спокойствие и рассудительность, напротив, они предпочитали совершать поступки, которые, если бы сесть и подумать хоть минуту, ни за что не совершишь. Жалели, ненавидели, сходили с ума от того и другого, бросались очертя голову и в ледяную воду, и в огонь, не жалея ни секунды. Не сомневаясь. Сабуро им завидовал и отстраненно, с приятной педантичностью замечал, что и сам за пять лет в Баньере стал хоть и не во многом, но таким же. И уже не так важно, что его план за какой-то час повернулся с ног на голову, и впервые за свою жизнь японец принял импульсивное решение.
Адвокат защиты пугал журналистов лицом киношного юриста-супергероя, напрочь позабыв, что каких-то пару часов назад лежал на краю пропасти, обмочив штаны, и с тех пор еще не успел переодеться. Нагло игнорируя этот скверно пахнущий факт, карьера Эмилио Гарсии уже видела перед собой широкую лестницу под самые небеса. Обстоятельное заявление, подготовленное совместно с Мескалито, даже не понадобилось.
Мигель еще что-то говорил. Вик не слышал. «Крайслер» предательски норовил отъехать, просто Мескалито, беззастенчиво усевшийся на капот, и Гарсия (дали б ему краски – намалевал бы на стеклах телефон папашиной юридической фирмы) этого не замечали. Плечо «Святоши» осталось Вику единственной опорой. За него он и держался, стараясь не разговаривать с обступившими галлюцинациями. Мескалито-псина пыхтел у его ног и преданно заглядывал в глаза. Сабуро-кун проталкивался через толпу, за ним людоедского вида негр волочил что-то бессознательное.
«А вот и Сабуро-кун! Почему не в кимоно?»
Потому что не галлюцинация вовсе, а самый настоящий, бледный, затянутый в идеальный костюм, без всякого выражения на лице. Занесенная для удара катана. В кого целится? Вик инстинктивно сжал пальцы.
«Не отдам».
«Нет. Отдам».
В конце концов, это должно было случиться. Он знал с того самого момента, как Сабуро пришел к нему в камеру. Для чего нужна не слишком качественная копия, если вот он оригинал, уже добрался до машины с такой легкостью, словно и не было слипшейся в огромный ком толпы.
- Сеньор Гарсия, - позвал японец и исчез.
«В кадр не хочет лезть, ниндзя хренов», - прокомментировал это событие Вик.
Представил себе воображаемого папочку Сабуро-куна – гигантского самурая с мечом, длиной превышающим самые смелые допущения самых безграмотных физиков.
Плашмя, да по заднице.
И зачем?
Ну, подумаешь, сделался телезвездой в маленькой занюханной стране, у которой только две статьи экспорта – кофе и наркотики.
Сабуро не появлялся, зато принесенный его спутником груз неловко брякнулся на капот рядом с Мескалито. Вик с радостью признал давнего знакомца, дона Марио Мендеса. Видок у того был такой, что впору было выпадать из опрокинутого гроба на вчерашних похоронах.
- Меня зовут Марио Мендес Гарсия, - сообщил вновьприбывший механическим голосом.
Водитель-негр подергал Вика за свободную руку и лучезарно улыбнулся.
"О-па, людоед!"
Это было последней мыслью наемника. Организм,устав напоминать, что не спал много дней, не ел еще столько же, да к тому же лишился почти трети всей крови, отрубил питание.
На Порт-Санчес пролился дождь. Толпа расходилась. По телевизору наконец-то началась реклама. Зеленый «Крайслер» и лимузин покинули площадь, окруженные иллюминацией полицейских мигалок. Дона Марио Мендеса Гарсию везли в полицейский изолятор. Вика – в реанимацию, где уже почти час находился его давний знакомец «Гнусный».

 Отправлено: 14.10.07 09:19. Заголовок: Re:

Эпилог.
Закат на Мексиканском плато – особенное зрелище. Вик мог смотреть на это сколько угодно, хоть каждый день, попивая из влажной бутылки холодное пиво. Он любил забираться на террасу бара, который Мескалито после возвращения из Баньеры переименовал в «Одноглазого Музыканта».
«Хотя старое название мне нравилось больше. Пьяный кактус - это звучало…»
Вик блаженно вытянул ноги, упер каблуки сапог в высохшую от солнца доску, на коей держалась сомнительной надежности иллюзия крыши.
Пока было еще тихо. Вот сядет солнце, стемнеет, похолодает – тогда стянутся посетители. Их прибавилось с тех пор, как они с Мескалито через Венесуэлу вернулись в Мексику и без всякого отдыха бросились на войну с почти сожравшим бар запустением. Вику врачи запретили поднимать что угодно тяжелее кружки с кофе, поэтому разбором завалов занялся сам Мескалито, а его раненого товарища окутали запашистые испарения нитрокраски.
Похуже любого кактуса.
Вик взглянул на едко-красное солнце, садившееся как раз в кактусовые заросли, и отхлебнул пива. Спокойно. Хорошо. И теперь всегда будет так. Когда в твоей жизни нет сумасшедших мафиози и их не менее сумасшедших детей, кровожадных японцев и странствующих хиппи с нетрадиционной ориентацией, это внушает некоторую надежду на будущее.
Какого хочется будущего тридцатилетнему, истрепанному и войнами, и мирным временем человеку, Вик знал очень хорошо. Такого. На краю света, где каждый день садится вот такое солнце, где такое холодное, пусть и горькое, как верблюжья моча, пиво, где ночью в баре всегда играют живьем «Мескалито и его вурдалаки».
- Regresare a Mexico… un dia regresare… - промурлыкал Вик.
Порадовался, что сдержал обещание. И все-таки вспомнил ту, другую песню, которую попросил Мескалито больше никогда не исполнять в его присутствии. О тех двух незнакомцах, которые играли в желание в полной темноте.
«Скажем нет проклятой рефлексии!»
Темнота настала. Еще некоторое время над горизонтом виднелись слабые темно-малиновые отсветы, а потом небо сразу сделалось черным. Видимость упала до нуля. Зажглась фиолетово-зеленая неоновая вывеска, и почти сразу, словно по сигналу, с дороги донесся рев мотора. Клиенты.
Вик метнул бутылку к ее сестрам, похороненным в большом, измазанном краской ведре. Пора было спускаться вниз и приглядывать за баром, пока Эрнесто и его группа, конечно, уже совсем не те ребята, что были в восьмидесятые, корчат из себя «Зи-Зи Топ».
Снизу раздался грохот. Как будто что-то стеклянное, например, большая часть пивных кружек, разом упало на что-то жесткое и разбилось к чертовой матери.
«У Мескалито истерика?»
Вик соизволил спуститься. И правильно сделал, потому что момент, когда надежды на безмятежную жизнь рассыпаются такими же осколками, как многострадальные пивные кружки, лучше всего было лицезреть лично.
Мескалито стоял и смотрел на фигуру, замершую в дверном проеме. Вокруг поблескивали в отсветах неона осколки стекла. Мексиканец молчал, но это молчание было громче и красноречивее любого даже самого изобретательного ругательства. Вик выглянул из-за спины окаменевшего музыканта, протянул руки, чтобы удостовериться – к нему явилась не галлюцинация.
Вполне осязаемый Мигель Мендес фон Вольтер коротко всхлипнул и, совершенно не обращая внимания на статую Мескалито, застывшую с физиономией «сейчас кто-то умрет» и жутко свирепым выражением единственного глаза, упал в подставленные бывшим наемником руки.
Которые сомкнулись плотным кольцом.
Вик попрощался с приятным и хрупким одиночеством своих вечеров и ночей. Мескалито сплюнул и пошел за веником с совком. «И его вурдалаки» завели кошачий концерт, настраивая инструменты.
- Почему? - медленно проговорил Вик, уткнувшись носом в пахнущие дорожной пылью волосы мальчишки.
И не переставал задавать этот вопрос, мысленно и вслух, когда пол его комнаты подбрасывали раскатистые басы игравшей с особым остервенением группы «Мескалито и его вурдалаки», а узкая койка грозила отбросить если не копыта, так ножки.
«Почему ты вернулся?»
Мигель или помалкивал, или стонал Вику в плечо. Если бы не все еще отливающие зеленью волосы, тот бы начал сомневаться, не Альфредо ли отмочил такую восхитительную шутку. Нет, Альф в любом случае не смог бы так выгибаться с раздробленной лопаткой. Это был Мигель. «Святоша».
Неоновая вывеска бросала в окно жутковатые блики. Вик не хотел спать, замерший на его груди мальчишка выглядел чертенком, но слишком растрепанным и дрожащим от удовольствия, чтобы его стоило опасаться.
- Я вернулся, Вик, - сказал он.
- Я заметил, - согласился тот, к кому обращались и доказал делом, как этим доволен.
«А что же твой Сабуро-кун?»
- У меня было время подумать, - продолжил «Святоша». – Помнишь, я говорил тебе, что каждый человек делает то, что ему нравится, если ничего не мешает?
- Это было не про тебя.
- Да, - согласился Мигель.- Я просто верил, что если это моя судьба, то она мне нравится. А на самом деле, Вик, к черту такую судьбу.
Тут он затряс головой, отмахиваясь от вычурных книжных фраз. Вик терпеливо ждал.
Очевидно, высказывания великих отступили, потому что Мигель успокоился и посмотрел ему прямо в глаза. Увидел там все, что хотел. Наклонился к самому викову уху, едва слышно что-то шепнул.
«Ну, еще бы это было не так!» - подумал Вик.
…
- Сабуро остался помогать Альфредо, - сказал Мигель утром, энергично нажевывая буррито.
Вик, готовивший себе омлет, неодобрительно на него покосился.
«Желудок испортит. Мескалито в этот адский блинчик вместо начинки пихает гольный перец!»
- Да? – спросил бывший наемник, а ныне администратор «Одноглазого музыканта». – Они же друг друга терпеть не могли?
«И вообще, я думал, что он свалит в Японию. Вру. Я думал, что у вас с ним будет полный хэппи-энд…»
- Кто знает, - пожал плечами Мигель. – Возможно, потому что в Баньере он станет правой рукой нового «короля» Порт-Санчеса, а в Японии всего лишь третьим сыном в клане, кстати, за некоторые проступки лишенным даже наследства.
Вик переварил информацию и принялся думать о том, что самураи в этот век пошли какие-то уж слишком корыстные.
- Кстати, о кровных врагах, - Мигель откусил порядочный кусок самого острого буррито на свете, поморщился, но сжевал. - Как ты думаешь, сеньор Мескалито возьмет меня помогать в баре?
«Как обычно, меня никто не спросил…».

Конец.
Jerry Puma, 9 сентября – 4 октября 2007 г.

 Отправлено: 14.10.07 16:21. Заголовок: Re:

А, прочитала наконец-то! Понравилось, оч. захватывает. Поняла в конце, почему мне близнецы казались такими похожими. Как будто про одного человека рассказ. Вик потрясающ, невозможно не влюбиться. А вот эпилог не понравился, и жили они долго и счастливо в какой-тот дыре?
Хочется еще, чего-нить такого же захватывающего

 Отправлено: 14.10.07 16:30. Заголовок: Re:

Pangolina
Спасибо большое за отзыв :) Очень приятно.

"жили долго и счастливо в такой-то дыре" - честно говоря, вот этот факт я оставила на суд читателя. Лично мне кажется, что Вик отлежится и в скором времени его снова потянет искать приключений. С Мигелем все еще хуже - он вырастет, еще не раз подумает, чего ради повторил ошибку дядюшки Марио и полетят клочки по закоулочкам. .. Но это мой личный неутешительный прогноз, посему оставила на радостной ноте.
:)
Да и кто сказал, что Мескалито стерпит у себя дома бордель? ;)

 Отправлено: 14.10.07 17:25. Заголовок: Re:

Ты - жжошь. я равнодушна к ориджиналам, но этот.
Если бы у меня глаза не слипались, я бы дочитала.
А так - будет повод высказаться и завтра ;)

 Отправлено: 14.10.07 17:28. Заголовок: Re:

jerry-puma пишет:

цитата:

С Мигелем все еще хуже - он вырастет, еще не раз подумает, чего ради повторил ошибку дядюшки Марио и полетят клочки по закоулочкам.

Ой, не надо! Может, лучше он поищет приключений - с Виком за компанию? Не усидят они спокойно, это точно. Но мне почему-то кажется, что никто из них не захочет возвращаться назад.
Очень интересная история!

 Отправлено: 14.10.07 18:38. Заголовок: Re:

Обалденный ориджинал! Затягивает нереально, невозможно оторваться и напряжение не отпускает ни на минуту. Потрясающе!

 Отправлено: 14.10.07 18:39. Заголовок: Re:

Я оптимистичней смотрю на будущее Мигеля. Он же умный и уже оставил библиотеку ради Вика. В реальной жизни да еще с такими знакомыми как бывшие, а бывшие ли, наемники. Мне кажется он не пожалеет о прошлом. Хочется, конечно, что бы все у них было, хотя бы как в Black Lagoon или еще лучше. Но, к сожалению, история может кончиться и грустно, поэтому продолжения опасаюсь. Лучше порадуйте чем-нибудь про других героев, которых не жалко, эти и так намучились.

 Отправлено: 14.10.07 20:38. Заголовок: Re:

jerry-puma , я действительно поверила, что ХЭ не будет ) очень рад, что ошиблась

спасибо =))

 Отправлено: 15.10.07 02:34. Заголовок: Re:

Dako Serebro
Буду ждать впечатлений :) Рада, что сумела тебя заинтересовать :)
Проездом
Скорее всего. Правда, это скорее не Вик будет искать приключения, а они его. Судьба у человека такая. Мигелю стоит в себе разобраться, а пока пусть балдеет. У этой истории в любом случае уже не будет продолжения, так что пусть они сами за себя решают.... :)
Toy
Спасибо! Старалась.
Pangolina
Про других героев - обязательно :) Вот только отдышусь маленько. Вообще-то, сия писанина как раз и задумывалась как способ передохнуть. :)
fialinn
Незачто :) Я вообще-то ХЭ и не планировала, все-таки, люди очень разные...

 Отправлено: 01.10.14 22:28. Заголовок: Автор, спасибо! Это ..

Автор, спасибо! Это было офигенно! Прекрасно! Я не могу найти слов. Интеллектуальный оргазм. Сюжет, закручивающаяся интрига, динамичность, отличный язык! Читатель замер в благоговейном восторге

 Отправлено: 01.10.14 22:28. Заголовок: Автор, спасибо! Это ..

Автор, спасибо! Это было офигенно! Прекрасно! Я не могу найти слов. Интеллектуальный оргазм. Сюжет, закручивающаяся интрига, динамичность, отличный язык! Читатель замер в благоговейном восторге