|
Отправлено: 08.12.07 21:31. Заголовок: ХУДШАЯ ИЗ БЕССОННИЦ ..
ХУДШАЯ ИЗ БЕССОННИЦ
Худшая из бессонниц – даже не та, что приключается накануне очередного рабочего дня, когда встать нужно в восемь, а на часах уже начало пятого. Худшая – это когда соблюдены все эти условия, и плюс к тому рядом с тобой лежит кто-то, отправившийся в страну снов несколько часов назад и явно получающий от пребывания там несравнимое ни с чем удовольствие. В такой ситуации хочется лишь одного – лечь так, чтобы соседу по кровати было максимально неудобно, и создавать как можно больше шума, сетуя, что тебе не спится.
Грег Хаус изучил эту науку в совершенстве.
На этот раз, правда, все его попытки были бесплодны – похоже нарушить безмятежный сон Уилсона можно было бы, только вытолкнув его из кровати совсем. На все обычные приемы – перетягивание одеяла, раскидывание рук на всю ширину кровати, поиск ладонью под одеялом его задницы с целью полапать ее самым наглым образом – он реагировал раздраженным бормотанием, но не более того.
Хаус в последний раз цветисто, но довольно тихо выругался и скинул ноги с кровати. Часы на тумбочке бессердечно показывали пять утра. В кромешной тьме – даже с учетом того, что глаза более или менее привыкли к ней – найти халат или какую-нибудь футболку было совершенно невозможно, руки нащупали на полу у кровати только смятую рубашку – судя по запаху одеколона и хрустящему крахмальному воротнику, она принадлежала Джеймсу. Черт с ней. Трость – тоже где-то под кроватью.
Он накинул рубашку на плечи, обернулся к торчащей из-под одеяла взъерошенной голове – титаническим усилием воли задушил в себе желание подергать Уилсона за волосы – раздражать – это одно, а откровенно будить – все же совершенно другое. Вместо этого можно, пожалуй, пролить на рубашку кофе – запасной у Уилсона нет, а одну из его рубашек он не наденет ни за что, даже если придется идти на работу в галстуке на голое тело. Пожалуй, и это будет слишком жестоко…Грег поймал себя на этой мысли и беззвучно усмехнулся – что такое? Ближе к утру он всегда становится таким сентиментальным? Что ж, хорошо тогда, что в это время он обычно либо слишком занят, либо спит…
Преодолеть в темноте комнату средней захламленности без дополнительной опоры было делом не из легких, но лезть под кровать в поисках трости представилось чем-то совсем уж невыполнимым – настолько же невыполнимым, как и дальше оставаться в постели. Несмотря на все очевидные препятствия, добраться до выхода из спальни ему удалось почти без потерь. Только один раз Грег оперся об этажерку, и сбил рукой какую-то неопознанную безделушку, попутно удивившись, что вообще она делает на его этажерке – привычки хранить бесполезные подарки, а тем более приобретать подобные бесполезные вещи он не имел. Вещица, однако, не наделала слишком много шума, хотя и очевидно разбилась вдребезги. Грег испытал непрошенный и совсем уж неожидаемый укол досады.
На кухне было не так темно – в комнате окно плотно занавешены шторами, а здесь сквозь стекло проникали уличные огни – но иллюзия того, что в этот час он бодрствовал один, несмотря на сигналы первых машин, не спешила разрушаться. Грег медленно приблизился к окну и упер руки в подоконник, сместив на них центр тяжести так, что казалось ноги вот-вот оторвутся от пола. Улица внизу была пустынна и несмотря на полное отсутствие снега, было заметно, что снаружи чертовски холодно – ветер завивал в небольшие смерчи едва видную с такого расстояния мерзлую ссохшуюся грязь. Чувство полного одиночества было настолько комфортным, что Грег начал ощущать, как долгожданный сон наконец начинает сыпать песок ему в глаза и заливать свинец ему в веки.
- Я бы понял столь ранний подъем, если бы это была не твоя квартира, и ты хотел сбежать до того, как рассветет,- от неожиданности Грег едва не выбил лбом оконное стекло. Возвращение в реальность откликнулось вспышкой боли в ноге. Он обернулся – Уилсон стоял в двери кухни – похоже, Хаус находился в прострации несколько дольше, чем предполагал – за это время Джеймс успел отыскать халат и слазить под кровать за его тростью. Халат, не знавший стирального порошка уже несколько недель, на нем выглядел по пуритански свежим и плотно запахнутым.
- Я бы понял твое желание претвориться спящим, если бы это была твоя квартира, и ты хотел, чтобы я поскорее ушел.
Уилсон усмехнулся и подошел ближе – ровно настолько, чтобы можно было протянуть ему трость.
- Выламываясь из комнаты, ты сделал все, чтобы я разделил с тобой этот предрассветный час,- он пожал плечами, и когда пальцы Хауса сомкнулись вокруг ручки трости, снова отошел, остановившись так, чтобы между ними оказался стол. Этот нехитрый маневр не остался незамеченным, и Хаус, тоже обойдя стол, уселся на него так, что в узком пространстве кухни бежать Уилсону оказалось невозможно.
- Нет, это ничего, что ты меня разбудил,- поняв, что отступать больше некуда, Джеймс пустил в ход свой излюбленный тон «Я в порядке, спасибо, что не спросили»,- я всегда рад встать за три часа до будильника.
Хаус смерил его взглядом. Подступившая сонливость и не думала никуда исчезать – похоже, бессонница перешла в свою завершающую и самую ужасную и мучительную фазу.
- Даже в такой беспроигрышной ситуации ты все равно не кстати, Уилсон.
Джеймс несколько секунд разглядывал его, как разглядывал обычно снимок особенно запущенной опухоли.
- Я вызову такси,- произнес он наконец,- благодаря тебе еще успею заехать домой, переодеться и принять душ.
Хаус уперся ступнями в мойку, преграждая Джеймсу путь – однако выглядело это так, словно он вовсе не собирался этого делать, и даже не подозревал, что этот его нечаянный жест помешает собеседнику выйти. Трость он прислонил к столешнице, локти упер в колени и поместил подбородок на сомкнутые пальцы, все еще ничего не говоря.
- Предлагаешь мне остаться? – поинтересовался Уилсон скептически, складывая руки на груди.
Хаус все так же молча отвернулся от него, выпрямился и привычным жестом потянулся к нагрудному карману рубашки. Не обнаружив своего лекарства в чужом кармане, он опустил руку, продолжая пялиться в сторону.
- Твое драматическое молчание не оказывает на меня ровным счетом никакого влияния – можешь даже не стараться,- Джеймс сунул руки в карманы халата – одну тут же выдернул обратно – похоже, нащупав там то, что Хаус безуспешно пытался обнаружить в его рубашке.
- У меня нет никакого желания отдавать тебе рубашку,- голос Хауса звучал так, словно он говорил во сне.
- Тебя волнует, не простужусь ли я, если надену пальто, но не надену под него рубашку,- Уилсон, похоже, был удивлен этим поворотом событий.
- Не то чтобы.
- Чудно,- Уилсон сделал решительный шаг вперед, явно ожидая, что Хаус пропустит его, но уперся в его ноги. Грег снова поднял на него усталые глаза – держать их открытыми теперь было настоящим подвигом – тем не менее, Уилсон все равно сдался первым – не отвел взгляд, но моргнул. Хаус вновь отвернулся и взял в руки трость.
- Знаешь, что самое забавное?.. – проговорил он, с вниманием больного аутизмом разглядывая неясные блики света на рукояти трости.
- Анекдоты про евреев,- Уилсону явно не хотелось ждать остроумного продолжения после театральной паузы,- пропусти меня.
Хаус убрал ноги с мойки и встал, чуть отступив от столешницы. Уилсон взглянул на него, словно дожидаясь, пока он скажет что-то еще, но, не дождавшись, двинулся вперед. Через шаг оступился и замер совсем рядом с Хаусом. Развернулся, оказавшись с ним лицом к лицу и почти вплотную.
- Путь свободен, проваливай,- за окном начинало светать, и в этом неясном свете лицо Грега выглядело еще более неприглядно, чем обычно.
- Увидимся на работе. Не проспи.
Секунду Джеймс, возможно, ожидал, что что-то еще произойдет, но потом сделал решительный шаг прочь.
- Знаешь, что самое забавное?..- легким тоном, словно невзначай обронил он, стоя уже почти в дверях, и замолчал.
- Не можешь припомнить ни одного забавного анекдота про евреев? – осведомился Хаус, рассеянно разглядывая свои босые ступни.
- Я никогда не могу заснуть на твоей треклятой кровати. – проигнорировав его ответ, продолжал Уилсон,- и сегодня так и не смог уснуть...
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума