Отправлено: 25.05.07 11:58. Заголовок: "Время без понедельников", фендом - ПНвС; NC-17, romance, макси (тема 2, продолжение от 03.06)

Продолжение.
Начало смотрите тут - http://slashyaoi.borda.ru/?1-0-0-00002091-000-0-0-1180083092

~*~

Название: Время без понедельников
Авторы: Карбони & XSha
Бета: Helga
Фендом: «Понедельник начинается в субботу»
Категория: слеш
Персонажи: КХХ, ЖЖЖ, ММК, КПД; а так же - АП, ЭА, РО, ВК, ВП.
Пейринг: обнаруживается по мере прочтения.
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance
Дисклеймер: Герои принадлежат создателям, материальная выгода не извлекается
Саммари: История нескольких попыток поиска смысла жизни и одной попытки универсального превращения
От авторов: Хочется надеяться, что фик будет интересен читателям всех возрастов, однако, авторы предполагают, что знание некоторых реалий советского времени окажется не лишним.
Размещение в архивах: По предварительной договоренности.

 Отправлено: 25.05.07 11:59. Заголовок: Re:

В вестибюль, где у буфетной стойки несознательные сотрудники, пользуясь отсутствием Модеста Матвеевича, судорожно уничтожали месячный запас пива бани №1, а сознательные, вроде нас с товарищем Амперяном, пили газировку, из душевой вылетел Роман серый, как снег в районе Лысой горы, и заорал:
– Эдька, где Эдька? Валидол нужен, Жиакомо плохо!
Мы вскочили и гурьбой ломанулись к двери, но Роман возопил, что Жиану нужен воздух, а не стадо слонов, и безошибочно выдернул из толпы меня, Эдика и Витьку, оставив могучего Володю охранять вход от нашествия орд добровольных помощников.
Под холодным душем стоял товарищ Камноедов с тяжело повисшим на нем пепельным великим престидижитатором.
– Принесли? – хрипло спросил Модест.
– Да, – Эдик протянул коробочку. Камноедов выхватил таблетки и, разлепив отливающие синевой губы великого магистра, запихнул пилюлю под язык. Мне показалось, что Жиан Жеромович при этом слегка порозовел.
– Модест Матвеевич, давайте посадим товарища Жиакомо, а вы пока оденетесь. Чем быстрее выведем его на улицу – тем лучше, – сказал Эдик.
– Молодец, Амперян! Конструктивно мыслите! Корнеев! А вы зачем трогаете товарища магистра? Руки мыли?
– Вам-то тоже нужно одеться, – огрызнулся Витька, – а кто его поддержит?
– Саша, принеси одежду Жиана Жеромовича, – попросил Эдик.
– Пойдемте, Привалов, я покажу, где его вещи, – я прошел за Модестом в раздевалку, а когда вернулся, увидел, что Жиакомо сидит на принесенной банщиком табуретке и шепчет что-то моим донельзя встревоженным друзьям. Я протянул великому престидижитатору брюки и рубашку, которые, однако, отобрал Эдик и весьма ловко стал помогать Жиакомо облачаться.
– Где ты так навострился? – с ревнивой завистью спросил Витька. Жиана Жеромовича он обожал как родного отца и очень переживал, что сейчас стоит совершенно бесполезным дублем.
– Я же на терапевта учился, когда про НИИЧАВО узнал.
– И что? – заинтересовался Роман.
– Закончил с красным дипломом и пришел сюда, к Федору Симеоновичу. Ну, все, пойдемте, Жиан Жеромович, как вы себя чувствуете?
– Хорошо, – начал было врать великий магистр, но тут дверь распахнулась, и в душевую влетел разъяренный Хунта, сразу принявшийся орать на чистейшем провансальском диалекте.
– Жиан, ты сошел с ума! Подвергать жизнь опасности из-за секундной прихоти тела?!
– Товарищ Хунта, – сказал по-французски мой эрудированный друг, повергнув в шок не только меня, но и Хунту, – магистру нужен полный покой. Жиан Жеромович, обопритесь на Витю и...
В помещение ввалился потный, красный Модест и с порога заявил, что машина на парах, и мы с Эдиком назначены сопровождать товарища Жиакомо и самого Модеста Матвеевича в качестве водителя и врача.
– Я тоже поеду с вами, – взвился бывший великий инквизитор, сверкнув глазами.
– В качестве кого? – хмуро поинтересовался Модест Матвеевич.
– Великого магистра, – отрезал Хунта и вышел сквозь каменную стену на улицу. Модест крякнул и подставил Жиакомо плечо со стороны, свободной от Витьки.

Мы с черепашьей скоростью ползли по вечерней дороге. Кристобаль Хозевич громко распространялся о том, как неосторожно, зная за собой слабые сосуды, лезть в пекло, я крутил баранку, Эдик, практически размазанный по правой дверце, объяснял Хунте, что баня в принципе не может плохо влиять на организм, а весь вопрос в продолжительности пребывания и температуре.
Рядом с ним на коленях Модеста Матвеевича полулежал немного посвежевший Жиакомо. Модест Матвеевич, я видел это в зеркале, неосознанно гладил мокрую гриву Жиана Жеромовича.
– Подстричься б вам, товарищ Жиакомо, – задумчиво провозгласил он.
– Жиан, – опять перешел на язык любви товарищ Хунта, – если ты это сделаешь, я откажу тебе от дома! Я сожгу твои портреты, а когда ты умрешь от следующей своей бредовой затеи, набью из тебя чучело и поставлю в кабинете идиота Камноедова!
– Видите, – кивнул Модест Матвеевич, – товарищ Хунта – бывший служитель культа, а со мной согласен.
Жиан Жеромович, как уверял впоследствии Эдик, уткнулся носом в выглядывающий из расстегнувшейся рубашки живот Модеста Матвеевича и ничего вокруг не замечал.

Ужин товарищу Жиакомо Модест принес лично.

~*~
Прошло еще два трудовых дня.

– Не могу больше! – Витька ворвался в комнату злой как собака. – Устал, а разрядки никакой. И вообще, мое состояние характеризуется народным выражением «трубы горят»!
– Раз такое дело, их срочно надо потушить! – близко к сердцу принял горе друга Роман. – Есть предложение.
– Я не пью, – сказал Эдик, но, подумав, добавил: – Разве только чуть-чуть.
– Я бы тоже не прочь, – согласился я. – Душа просит праздника.
– Вы что? – удивился Почкин. – А Модест?
– Что он сделает нам, взрослым людям, магистрам! – вспыхнул Витька.
– Володя прав, мне абсолютно не хочется проверять, что может сделать Модест взрослым людям, магистрам, – рассудительно погасил Витин гнев Роман. – Его нужно изолировать, и тогда мы спокойно напьемся. Получим кусочек счастья и покоя за рюмкой старого доброго портвейна.
Дверь распахнулась.
– Мне послышалось, или здесь прозвучало слово «портвейн»? – пристально осмотрел присутствующих бывший великий инквизитор. – Эдуардо? – он принялся сверлить глазами нашего друга.
Эдик раскололся сразу же:
– Выпить хотим, Кристобаль Хозевич, только у нас проблемы.
– О! Я в курсе! У нас одна общая огромная проблема! Модест! Но не падайте духом, кабальеро! У меня есть план! И друг, который поможет нейтрализовать Камноедова! Да, – обратился он к Ромке, – я правильно понял, что вы еще не раздобыли вино и фрукты?
– Вас понял, Кристобаль Хозевич! Саша, пойдем, дело зачистки от нежелательного элемента мы доверили профессионалу!
Я натянул кеды и объявил:
– Готов.
– Я быстро, – блеснул зубами Хунта и прошел сквозь стену на улицу, в сторону БПК. В эту пору там по обыкновению стирал Жиан Жеромович, и мы старались не заходить по пустякам, так как великий престидижитатор ужасно смущался, словно заставали его за крайним непотребством.
– А где Модест? – спросил Витька.
– В сельпо. Сахар кончился, – сказал Эдик. – Кто-то читал «Долговые обязательства колониальных народов» и ел песок ложкой.
– Эдик, а вы низки! – удивился грубый Корнеев. – Я же вам оставил.
– Пару кристалликов? Незаметных без микроскопа? Добрый друг! – умилился Эдик и напомнил: – Ром, закуски купите.
– Угу, – кивнул Роман; мы вышли из корпуса и направились в какое-то таинственное место, где, по уверениям нашего друга, было все и даже больше.

*
– Мой Жиан! Хоть ты и выбрал самый недостойный объект для страсти, но я тебе помогу!
Жиакомо оторвался от корыта с мыльной водой и посмотрел на бывшего великого инквизитора.
– Подержишь, если мне представится возможность зайти к товарищу Камноедову со спины? – голос магистра был грустен. – Других вариантов я, признаться, не вижу... и он очень, очень достойный. Только я бьюсь, как голубь в закрытое окно. Кристо, – Жиан провел намыленной рукой по волосам, вздрогнул и стряхнул пену, – не могу больше. Я надеялся на какой-то отклик, думал, смогу найти тропинку к его сердцу, но увы…
– А все потому, друг мой, что ты пытаешься штурмовать крепость с одним копьем, а тут не помешало бы стенобитное орудие. Но я же сказал, что намерен осчастливить тебя! Я заплатил селянину денег, и в твоем распоряжении лодка!
– Это аллегория? – Жиан Жеромович провел рукой по корыту. – Я ее не понимаю.
–– Отнюдь, это данность! Берешь весла – они стоят у дверей – и идешь навстречу Модесту. Он спрашивает – что такое? Ты – иду, мол, кататься. Тут он обязательно поинтересуется, умеешь ли ты, друг мой, грести, поскольку умения твои не ценит ни в грош. Ты говори – увы, не умеешь, но тебя это не смущает, так как ничего сложного в этом, по твоему разумению, нет. Все! Он бросает свои дела и идет с тобой.
Глаза великого престидижитатора загорелись:
– Ты считаешь?
– Это он считает тебя абсолютно неприспособленным к жизни существом! Ну, а ты уж не теряйся. Да хоть весла утопи, если потребуется, что ты, не используешь кварту Нельсона-Беллинсгаузена?
– Спасибо, Кристо, я попробую! Но мне нужно переодеться.
– Мой Жиан, ты прекрасен! А вон, кстати, Модест появился! Бери весла, вернетесь – ночью достираешь.
– Я уже все развесил, осталось воду вылить, – Жиан Жеромович раскатал рукава рубашки.
– Я сам! Давай, мой друг! – и Хунта нежно подтолкнул Жиакомо к выходу.

Жиакомо с веслами наперевес шел навстречу заму по АХЧ, изображая глубокую задумчивость. Модест Матвеевич скользнул взглядом по великому престидижитатору и остановился, собираясь выяснить, с какой целью заведующий отделом Универсальных Превращений идет с веслами в руках в противоположную реке сторону.
– А вы куда?
– На лодке кататься, вечер дивный. Помните, у Николая Васильевича, «Чуден Днепр при тихой погоде»?
– Здесь Днепра нет, – внимательно осмотрел товарища Жиакомо Модест, – Окунь есть. Он – там. А до Днепра месяц ходу, да и не в этом направлении. Вы на восток идете.
– Я образно выразился, Модест Матвеевич, извините великодушно. Да, конечно, я иду к Окуню, счастливо оставаться, Модест Матвеевич, задумался я.
– Да куда же вы доплывете-то, вот так задумавшись? – неожиданно почувствовал злость Модест. – Лодкой управлять умеете?
– Конечно, – ласково улыбнулся Модесту великий престидижитатор, – мне Кристобаль Хозевич объяснил. Это очень просто.
Модест нахмурился. И вдруг странная мысль проникла в сердце зама по АХЧ: а почему это Жиан Жеромович, всюду его таскавший, да всячески свою компанию навязывающий, не зовет на реку? Или он с этим попрыгунчиком Хунтой собрался кататься? Без него? Модест осердился еще сильнее.
– Выходит, с товарищем Хунтой, отдыхать изволите? А... чего же.
– Нет, один, – Жиан Жеромович ощутил странное торжество и поспешно опустил длинные ресницы, дабы не выдать своей радости.
– И грести не обучены.
– Я научусь. Наверное.
– А я потом вас буду по всей реке разыскивать? Нет уж...
– Вы хотите запретить мне, – в голосе Жиакомо сквозили покорность и разочарование, – насладиться природой и прелестью вечера?
– С вами поеду. Дайте весла.
– У вас сумка в руках, неудобно.
– Вы ее в корпус отнесите. А я на берегу подожду. Лодку посмотрю, – обрадовался Модест Матвеевич.

 Отправлено: 25.05.07 12:00. Заголовок: Re:

Теплое далекое небо отражалось в воде Окуня, над головами плыли редкие облачка и догорало жаркое солнце, берега манили к себе лесными опушками, гладкими зелеными боками холмов, редкими песчаными пляжами.
– Посмотрите, Модест Матвеевич, – воскликнул Жиакомо, прикрывая глаза ладонью как козырьком, – как прекрасно!
Камноедов, сидевший на веслах, глубоко втянул свежий пряный воздух и выдохнул:
– Да уж.
Жиакомо улыбался.
– Это замечательно, любезный Модест Матвеевич, что вы изволили составить мне компанию.
– И вам спасибо, – кивнул Модест, загребая к берегу, – давайте, может, причалим?
– Конечно же, отчего нет?
– Думаю, тут подходящее место. Окунуться можно, – кивнул Модест Матвеевич на берег.
Жиакомо наклонился, опустил руку за борт и потом стряхнул воду с пальцев.
– Да. Замечательная мысль, только купальных принадлежностей мы, увы, не захватили. Как я об этом не побеспокоился? – нахмурил брови великий престидижитатор.
– Ну что ж мы, красны девицы, что ли?
– И в самом деле, – согласился Жиакомо.
Выбравшись на берег, Модест Матвеевич снял рубашку, кинул ее на траву, а сам растянулся на земле, прогретой за стоявшие последнее время жаркие дни. Жиан разулся, зашел в воду, достал со дна большую черную улитку, полюбовался, отпустил. Забрел поглубже, так, что вода почти намочила подвернутые до колена светлые полотняные брюки, и потянулся.
– Модест Матвеевич, заводь какая тихая. Лилии, кувшинки, рыба. Вы любите рыбалку?
– Жирует на вечерней зорьке. Уважаю. Но редко получается.
– А здесь чего же?
Солнце золотой короной легло на темные кудри великого престидижитатора, легкий ветерок парусил белую рубашку, выпростанную из брюк. Выражения лица Жиана Жеромовича Модест не видел, тот стоял спиной к медленно готовящемуся отходить ко сну светилу, но Камноедов знал, что его собеседник улыбается. И что чувствовать эту улыбку замечательно.
– Здесь я как бы на работе. Ответственность гнетет. Вот сдам пост, махну на Онегу. На неделю.
– Далеко, – грустно произнес Жиан Жеромович.
– Хотите, вас с собой возьму? – услышал словно со стороны безумное предложение Модест и сам себе изумился. Взять этого несознательного, да и не стриженого к тому же, магистра? В святая святых? Куда испокон веков Модест ездит один – либо с Кербером Псоевичем? Это ж, почитай, пропал отдых! Следи там за ним, чтоб не потерялся да в воду не упал! Но спальник-то у Модеста лишний имеется, палатка просторная, а уж как там красиво…
– А вдруг вы пожалеете? Что взяли меня? – не корону теперь солнце выкладывало, а эполеты на плечах великого престидижитатора рисовало. – В тягость буду.
– Нет, потерплю, ежели чего. А вы постараетесь.
Жиан шагнул к берегу, и солнечные лучи скользнули по рукам, превращаясь в наручники. Как будто светилу жалко было выпускать такую ценную добычу.
– Смотрите, Модест Матвеевич, – вырвался Жиан из плена дневного владыки, подошел к Камноедову, – я ведь соглашусь.
– На рубашку садитесь. Испачкаетесь, неровен час.
– Я бы искупался, не составите компанию?
– Что-то умаялся я, – потянулся Модест Матвеевич, – вы идите, а я пока полежу.
– Хорошо, в таком случае – я недолго, если не возражаете.
– Плаваете сносно? Не придется вылавливать? – сдвинул брови зам по АХЧ.
– Не беспокойтесь, пожалуйста, я прекрасно плаваю, – улыбнулся Жиакомо и снова спустился к воде.
Расстегнул манжеты, рубашка скользнула на землю; солнце тут же обволокло закатными лучами крутые плечи и обвилось вокруг талии. Расстегнул ремень, хлестко вытянул его из шлевок, разделся до исподнего, вошел в воду и с тихим плеском нырнул. Только тогда Модест Матвеевич поймал себя на том, что смотреть больше не на что. Он с тревогой ждал, пока великий магистр вынырнет, – мало ли, какая коряга на дне. Жиакомо показался довольно далеко от берега и поплыл широкими гребками против течения. Модест хмыкнул – субтильный, как ему казалось, товарищ заведующий отделом Универсальных Превращений сочетал в себе неприспособленность к суровым условиям быта и спортивное состояние тела. «Зарядка и водные процедуры», – решил Модест и успокоился. Он закрыл глаза, подставляя лицо теплому солнцу, и было ему удивительно хорошо и спокойно. Минут через десять вконец расслабленный и основательно нагревшийся Модест Матвеевич услышал шуршание и приоткрыл один глаз – великий престидижитатор вышел на берег, мокрая кожа переливалась янтарными бликами, – и Камноедов вновь невольно залюбовался.
– На рубашку прошу, – пригласил он магистра, и тот, благодарно кивнув, сел рядом. Захватив в кольцо пальцев отяжелевшие от воды волосы, Жиакомо скрутил их в жгут и выжал на землю. Модест Матвеевич, наблюдавший за этим, хотел было снова завести свое «постриглись бы», но решил ничего не говорить; не лежала у него сейчас душа к таким разговорам. А хотелось Модесту Матвеевичу, изнежившемуся под жаркими лучами, охладиться – очень уж было ему горячо. От Жиана Жеромовича, сидевшего близко, совсем рядом, исходила влажная прохлада, и так вдруг завожделелось Модесту Матвеевичу остынуть, что поднял он руку да прислонил ее к мокрой спине товарища Жиакомо.
– Холодный...
Жиан вздрогнул от неожиданности и неосознанно откинулся назад, на руку, такую большую, такую надежную. Модест Матвеевич гладит его по спине? А вдруг сие означает, что пришел момент, который нельзя упускать?
Он повернулся и наклонился к лежавшему на земле заму по АХЧ.
– Вовсе нет, Модест Матвеевич, уверяю вас.
С длинных волос на голую грудь Камноедова падали капли воды, подвинувшийся почти вплотную Жиан Жеромович холодил бедром бок, и глаза у великого престидижитатора были такие же влажные, как и он сам, и такие же близкие.
– ...и мокрый. Хорошо! Пойду, – Модест оперся на локоть и грузно сел, – тоже искупнусь.

Жиакомо отпрянул и опустил глаза. Только что он балансировал на самой тонкой грани между светской беседой и откровенностью. Он чувствовал это. Но невинность, неискушенность, которую Модест Матвеевич являл ему каждый раз, не замечая острых моментов, повергала Жиакомо в ступор. Что было бы лучше: находиться рядом и наслаждаться, чем дозволяет судьба, или добиться понимания и, вполне вероятно, быть проклятым навеки? Жиан Жеромович решил, что лучше уж остаться непонятым.
С тоской созерцал он широкую спину спускающегося к воде Камноедова и повторял про себя:
«Я вечно буду с вами рядом,
Наказ всевышнего исполню,
И, отравившись вашим ядом,
я снова кубок им наполню…»
Модест Матвеевич поплыл, рассекая волну подобно большому кораблю, шумно отфыркиваясь и охая, кода вода попадала ему в лицо.
Великий престидижитатор грустно улыбнулся и лег на траву.
Когда Модест Матвеевич накупался и вышел обсушиться, он не стал тревожить задремавшего Жиана Жеромовича, а сел рядом и смотрел на реку, пока мягкие сумерки не накрыли темным пологом противоположный берег.
Вот Жиакомо вздохнул во сне, повернулся и нечаянно уткнулся лицом в бедро сидевшего рядом зама по хозяйственной части.
– Разморило вас, – приветствовал его Модест.
– О, простите, – смутился Жиакомо, отодвигаясь, – сам не заметил, как задремал. Уже стемнело, мы нарушили все сроки, – забеспокоился он.
– Да ладно, один раз можно, – махнул рукой Модест Матвеевич, – чай, не дети, – и подмигнул великому магистру.
Тот улыбнулся в ответ.
– Ну, поплыли? – Камноедов поднялся.
– Хорошо, – Жиакомо встал и начал собирать свои вещи.
Они возвращались уже в темноте. Тихий плеск воды, мерный скрип уключин и крики птиц – все это Жиан впитывал без остатка, запоминая чудесный вечер и человека, чья фигура, словно вытесанная из камня, высилась перед его восхищенными глазами.
*

 Отправлено: 25.05.07 12:02. Заголовок: Re:

~*~
Мы с Романом обернулись быстро и были встречены радостными оживленными возгласами наших друзей и бывшего великого инквизитора.
– Модест? – с порога поинтересовался Рома.
– Нейтрализован, – хищно усмехнулся Хунта, – и раньше ночи не появится, не будь я Кристобаль Хунта! А если нам или, вернее, моему другу очень повезет, Камноедова мы не увидим до завтрашнего утра!
– Что значит довериться специалисту! – восхищенно прижал руки к груди Роман.
– Так-то так, но Жиана Жеромовича жалко, – покачал головой сердобольный Володя.
– Отнюдь! – категорически не согласился с предыдущим оратором бессердечный заведующий отделом Смысла Жизни. – Нам дается по делам нашим, и бойтесь собственных желаний, они имеют свойство сбываться!
– Ну, в конце концов можно оставить Жиану Жеромовичу конфет… Витька, твой начальник любит шоколад?
– Я люблю! – облизнулся Витька и проворно выхватил из моих рук плитку «Аленки». – А товарищ Жиакомо сладкое в рот не берет.
– Я видел, как его Модест ирисками кормил. Зубодробительными, – сообщил Володя.
– Ну, от Модеста он что угодно в рот возьмет, – хмыкнул Хунта.
– Попробуй откажись, когда Камноедов угощает, – согласился Роман.
Мы понимающе покивали, а Эдька почему-то покраснел и потупился.
Кристобаль Хозевич оглядел его с явным интересом.
– Что-то мы, господа младшие магистры, о пустом беседуем, не разлить ли нам? – улыбнулся он. – Эдуардо, вы позволите мне расположиться на вашей койке?
– Конечно, садитесь, Кристобаль Хозевич, – кивнул Эдик и подвинулся.
– Итак, дайте, я сверну горло первой жертве! – при виде запотевшей бутылки в цинике Витьке проснулся романтик. Или кадавр.
Он разлил портвейн и засунул пустую бутылку под тумбочку.
– Ну что ж, господа! Дам среди нас, увы – или скорее ура – нет, поэтому позвольте первый тост за науку, – поднял кружку Хунта.
– Да, за науку! – мы чокнулись и выпили.
Сделав глоток, Хунта скривился.
– Ну, что же вы хотите, Кристобаль Хозевич, а ля гер ком а ля гер, – пожал плечами Роман.
– Да, – вздохнул Хунта, – это вам не винтажный порто. Дайте-ка шоколаду, Витторио.
Дальше пошло веселее – мы уговорили три бутылки на шестерых и неплохо себя чувствовали. Витька спрятал оставшиеся две бутылки под подушкой, но их участь была предрешена. Почкин собрался петь, но Роман предусмотрительно поставил гитару за шкаф, а сам сел таким образом, что Володе пришлось бы перелезать через его ноги, чтобы дотянуться до вожделенного инструмента, а тянуться нашему чемпиону по всем видам спорта было лень.
Я расположился на тумбочке у Эдькиной койки. По левую руку от меня восседал Хунта, откинувшись на подушку, а рядом с ним Эдик увлеченно спорил с Корнеевым о том, находится истина в вине, или это только так кажется.
– В вине много витаминов! – сообщил обществу подобревший Витька.
– Витя, тебя послушать, так больше всего витаминов в водке, колбасе и тортах, – усмехнулся я.
– А что? Разве я не прав? – возмутился Витька. – Но если ты считаешь иначе – жуй редиску и морковку, как учит нас великий Модест!
– Ага, сразу видно, что он так раздобрел на одной капусте! Кристобаль Хозевич, а когда вы познакомились с Модестом Матвеевичем, он был такой же необъятный? – спросил Роман.
– Видите ли, Романо, – по тонким губам великого престидижитатора змеилась улыбка, – никогда, ни разу в жизни я не испытывал желания обнять товарища Камноедова… да за кого вы меня принимаете?
Роман захихикал и отрицательно потряс головой.
– Более того, вы считаете, что у человека с тонким вкусом могут возникнуть такие желания? – продолжал глумиться бывший великий инквизитор. – Если же вас интересует техническая сторона вопроса, я рекомендую вам поводить вокруг Камноедова хоровод. С Вольдемаром и Алехандро.
– А вы не ответили на Ромкин вопрос, – заржал Витька, – такой же? Или были времена, когда Модест Матвеевич стройностью фигуры мог посрамить нашего Эдьку?
– Нет, Витторио, я не пылаю любовью к чужим младенцам, к тому же совсем нежного возраста. Может статься, и были такие времена, когда наш гигант мог соперничать в изяществе с теперешним Эдуардо, но познакомились мы уже со взрослым Камноедовым, когда в институт пришел Кербер… о, воистину черный был день! Он-то и привел Модеста. Но, господа, не могу не признать, что в нашем тогдашнем бардаке порядок Камноедов навел железный.
– Скорее, каменный. Видишь, Эдька, нужно расспрашивать Демина, – рассмеялся Володя, – а он этого ох как не любит.
– Мерзавец! – вспомнил завкадрами Хунта. – А знаете, – вдруг добавил он задумчиво, – когда нас с Жианом в восемьсот тринадцатом году судьба забросила в Париж, на бульварах видел я офицера, как две капли воды похожего на Модеста Матвеевича. Такого пуза он, признаться, не имел, да и лет прошло немало, может, я и ошибся. Да и как узнать, если, например, Жиан носил усы и бороду, а у меня был парик. Или нет? Не помню.
– Вы были в Париже? – глаза Эдика вспыхнули. – Он красив?
– Эдуардо, поверьте, любой город, в котором вы топчете мостовые бок о бок с предметом вашей страсти, прекрасен. Разумеется, без имен, господа, мы же достойные кабальеро. Тогда Париж пах цветущими каштанами и конским навозом, город был наводнен кавалерийскими бригадами, но я помню только аромат любви и бело-розовой пены на ветвях.
– Потрясающе! – глаза Эдика горели. – Хотел бы я так!
– Как романтично, – заплакал Почкин. Нашему другу была свойственна пьяная сентиментальность.
– После вашего рассказа мне хочется влюбиться, – задумчиво поскреб подбородок Роман.
– Держи себя в руках, – грубого Витьку рассказ не пронял, – и так уже половина поселка на тебе виснет, а половина от тебя шарахается.
Мне немыслимо захотелось увидеть Стеллочку, услышать ее милый голос, но, увы, попытавшись принять вертикальное положение, я потерпел позорную неудачу. Портвейн оказался очень коварным напитком.
– Я надеюсь, когда-нибудь со мной произойдет мой Париж, – упрямо качнул головой Эдик.
– Не сомневайтесь, Эдуардо, вы полны достоинств, – улыбнулся ему Хунта.
Уже замутненным вином взглядом я увидел, как Кристобаль Хозевич наклонился вперед и, видимо отыскивая себе точку опоры, нашел ее между оголившейся Эдиковой спиной и Эдиковыми же джинсами, просунув туда ладонь.
Мой приятель, который до этого сидел, мечтательно подперев голову, моментально выпрямился, повернулся к Хунте и, глядя на того не совсем трезвыми голубыми глазами, понес какую-то околесицу.
– Кристобаль Хозевич, при всем уважении к вам, участь Одихмантьева меня не прельщает, – прошептал он.
Хунта еще больше наклонился к Эдику и поинтересовался:
– Неужели вам совсем не интересно попробовать, Эдуардо?
– Мои познания в этой сфере ограничиваются классической литературой, и мне вовсе не хочется переводить их из области теоретической в область практическую. Извините.
– Что ж, – пожал плечами Хунта, – очень жаль, Эдуардо, очень жаль. Мне кажется, вам бы пошло.
Затем, обращаясь ко всем остальным, Кристобаль Хозевич изрек:
– Изучая смысл жизни, молодые люди, я пришел к заключению, что существование человека полно жесточайших разочарований, одним из которых, – Хунта прервался, подбирая слова, – является несовпадение ваших пристрастий и суровых реалий, которые вас окружают. Тут, друзья мои, вам придется сделать выбор, – он откинулся на кровать Эдика и закинул ноги на одеяло, – и самое прискорбное, что мечтания души не имеют смы… – на этой печальной ноте лекция великого магистра внезапно прервалась, потому что он заснул.
– Саша, – взмолился мой друг, – что мне делать?
– Избавиться от тела, – всхрапнул Витька и тоже отрубился.
Я попытался дать Эдику необходимый совет, но с удивлением обнаружил, что язык меня не слушается. И глаза упрямо закрываются против моей воли.
– Модест придет его искать, ха-ха, – веселился Роман, заваливаясь в ботинках на одеяло и душераздирающе зевая, – окно открыто, а спиртом все равно разит, или не... – он заснул, так и не завершив своей грандиозной мысли.
– Володя, – голос Эдика дрогнул.
– Хр-р-пш-с... – ответил Почкин. – Хр-р-р-р-пш-с...
Наш друг огляделся, забрал свое полотенце, подумав, стянул с перекладины кровати мое, так как оно было чище Витькиного, а Ромкино в пределах видимости отсутствовало, и перебрался на пустовавшую койку.
– Всем спокойной ночи, – голос его был грустен и тих.

 Отправлено: 25.05.07 12:02. Заголовок: Re:

*
Лодка качалась на волнах. Модест перешагнул за борт и, стоя по щиколотку в воде, протянул Жиакомо руку, чтобы помочь сойти на берег. Жиан Жеромович немного смутился, так как сам привык быть опорой и поддержкой, но в итоге принял руку с благодарностью.
– Идите, я вас догоню, – сказал Модест Матвеевич, укладывая весла на дно.
– Позвольте помочь, – попросил великий магистр, но Камноедов махнул рукой в сторону барака и произнес:
– Спасибо, не надо. Я быстро.
Жиакомо начал подниматься по склону, на полпути зам по АХЧ догнал его, и они пошли рядом.
Окна барака были темны, магистры видели десятый сон.
Жиан Жеромович остановился на крыльце и взялся за дверную ручку, но тут Камноедов произнес:
– Жаль, что вы не курите.
– Отчего же, Модест Матвеевич?
– Ночь уж больно хороша, уходить не хочется, – зам по АХЧ втянул ароматный ночной воздух и посмотрел на небо. – Постояли бы еще. Сна ни в одном глазу.
– Прекрасная идея, – улыбнулся Жиакомо. – Вы слышали миф о несчастной Кассиопее? – Он указал на созвездие в виде перевернутой буквы «М».
– Мифов не знаю, но карта звездного неба известна мне неплохо. Ходил на судах флота российского, там без этого никак, – пожал плечами Модест. – Что там с ней приключилось?
После паузы, во время которой Жиан Жеромович, запрокинув голову, разглядывал млечный путь, он шепотом сказал:
– Однажды, превознеся свою несравненную красоту, царица Кассиопея поплатилась за это и своею свободой, и свободой своей дочери Андромеды. Есть легенда о том, что там, – он еще раз взмахнул рукой в сторону созвездия, – она кружится, навсегда прикованная к собственному трону.
– Женщины, – горько вздохнул Камноедов, – не понимаю их, честное слово.
Глаза Жиана засверкали не хуже самых ярких звезд; пришлось приложить серьезное усилие, дабы не обнаружить радость перед собеседником.
– Раз вы изволили заметить, скажу, что женщины представляются мне существами загадочными и мятущимися, в отличие от мужчин, в коих я нахожу более гармонии.
– В мужиках-то гармония? – хмыкнул Модест.
– Отчего нет? – Жиакомо мягким жестом отвел волосы от лица. – Какие этому препятствия?
– Для вас уж точно никаких, вы человек организованный культурно, – вздохнул Камноедов, окинув взглядом великого престидижитатора. – Про себя не скажу.
– Я скажу, – твердо заявил Жиан, – не встречал еще человека гармоничнее вас, Модест Матвеевич.
В тишине слышно было, как под крыльцом поет сверчок, да далеко внизу, у реки, кричит какая-то ночная птица.
– Ну… – смутился Модест Матвеевич. – Это вы загнули. Давайте спать идти, перед товарищами неудобно, нарушаем.
Жиакомо вздохнул:
– Как скажете, любезный Модест Матвеевич.

Впрочем, забыться Жиану Жеромовичу так и не удалось. Он вертелся в кровати, но всякий раз снова и снова поворачивался в сторону зама по хозяйственной части, который заснул, лишь голова коснулась подушки. Жиакомо смотрел на то, как поднимается и опускается грудь под тонким одеялом, разглядывал белеющие в темноте круглые плечи и руку, которую Модест подложил под голову.
Наконец, не выдержав, он встал и, захватив полотенце, вышел из комнаты.
В душевую он буквально вбежал.
Задвинул щеколду.
Открыл кран.
Но вода не шла. Он постучал по трубе. Где-то далеко над головой утробно булькнуло.
Жиан в отчаянии попытался пустить воду заклинанием, но магия, и так слишком слабая, была бессильна против решения совхозной администрации экономить ночью ресурсы.
Он прислонился к холодной стене, но напряжение, которое натянутой тетивой звенело у него в паху, никуда не исчезало.
И тогда Жиан Жеромович, тихо застонав, опустил руку и сжал ладонь на члене.

Он вернулся в спальню через четверть часа, руки замерзли – пришлось намочить полотенце под колонкой во дворе, но это не беспокоило великого магистра. Жиакомо старался пройти к кровати как можно тише, но замер посередине комнаты, отмечая, как беспокойно спит сейчас Модест Матвеевич – тот часто дышал, рот его был приоткрыт, а рука судорожно сжимала одеяло.
– Шшш, – прошептал великий престидижитатор, проводя рукой в воздухе над головой Модеста Матвеевича. Лицо зама по АХЧ расслабилось, он облегченно вздохнул и отвернулся к стене.

 Отправлено: 25.05.07 12:03. Заголовок: Re:

И снился Модесту Матвеевичу сон.
Что лежит он на берегу Окуня, солнце жарит лицо и даже сквозь закрытые веки слепит золотыми лучами.
Хочется Модесту Матвеевичу прохлады, но даже двинуться лень. И нежится он в мареве горячего воздуха, словно бы парит над землей.
И тут слышит он шорох, открывает один глаз и видит, как от реки к нему на берег выходит товарищ Жиакомо, мокрый весь – только что искупался. Садится рядом, прислоняясь прохладной ногой к нагретому боку, и так освежает Модеста эта прохлада, что хочется всему прижаться к влажной и студеной коже. Надо бы пойти в реку, но уж больно хорошо лежится Модесту Матвеевичу на мягкой траве.
И тогда поднимает Модест руку и прислоняет ее к мокрой спине заведующего отделом Универсальных Превращений. А тот, это дело почувствовав, оборачивается и смотрит глаза в глаза долго и пристально. И похож взгляд цветом на растаявший шоколад или, быть может, на армянский коньяк, Модест Матвеевич еще не решил. И пока размышляет он над сим, наклоняется товарищ Жиакомо ниже, капают с его волос обжигающе ледяные капли прямо на грудь – и каждый раз словно острая иголка входит в сердце, и заходится оно частыми ударами. То ли от холода, то ли от чего еще. Но заставляет блажь сия бежать мурашки по рукам и ногам, а в животе дрожь поселяется, давно Модестом забытая.
А взгляд все глубже и глубже увлекает, и оторваться от него сил нету. Только бы дышать не забывалось, да дыхание перехватывает – хочется больше воздуха набрать, но давит сверху что-то мягкое и нежное, обволакивает и гладит.
И не видно уже вокруг ничего, кроме этих глаз, зовущих и искрящихся, и открывает Модест рот, чтобы вздохнуть, но тут опускается ниже Жиан Жеромович и устами своими к губам Модестовым прижимается. Надо бы крикнуть «С ума вы сошли, товарищ Жиакомо!», но нет – рот целующий так сладок, губы так нежны, а вкус так приятен, что кажется – не поцелуй это вовсе, а ириска, какие, грешным делом, любит очень Модест Матвеевич, но не признается никому.
И мнится Модесту, словно не целуется, а воду ключевую большими глотками пьет и насытиться не может, а то вдруг снова чувствует ласку на губах своих, и язык чужой трепетный нежит его, проводит внутри невесомо, и чувство такое, словно по всему телу ток бежит. Вздыхает Модест полной грудью, а Жиан Жеромович не отступается, нежностью рот пленяет, медовой усладой зовет, завлекает, прерывается на секунду и снова лобзает, губы обжигая. И боится Модест, что устами сахарными тот сейчас всю душу выпьет.
Охает Модест Матвеевич, руку поднимает; в волосы мягкие запустил пальцы и хочет отодвинуть чужую голову от себя, но не хватает ему на то воли, а, наоборот – к себе притягивает, еще сильнее прижимает, сам целует. Чувствует, что сила поднимается, что хочет он уже и большего, да только не знает, как ему дальше быть.
Но вот вдруг все исчезло, ветерок подул, и снова один он лежит у реки, только волны тихо шепчутся «шшшш» и на берег песчаный легонько накатывают.

Оставшееся время провел Камноедов плохо – считал овец, нервничал, но потом снова открывал глаза и смотрел на товарища Жиакомо. Тот спал с легкой улыбкой на губах, и вдруг Модест Матвеевич почувствовал, что боится – а вдруг товарищу Жиакомо сейчас тоже снится такая вот белиберда? Что же теперь? Прекратить надо эти безобразия, да вот только как – не имеет он никакого понятия.
Проснулся Модест Матвеевич раньше всех.
Рассветные лучи только-только тронули небо. Нежным холодным светом они просачивались сквозь задернутые занавески; где-то совсем рядом разливался соловей.
Модест перевел взгляд на тихо спящего заведующего отделом Универсальных Превращений. Тот лежал, закинув руку за голову, и лицо его было безмятежно.
Этот крепкий и спокойный сон ни с того ни с сего начал раздражать Камноедова, ведь сам он промучился всю ночь невозможными видениями и забылся лишь на час уже под утро. Герой же возмутительных и нарушающих все порядки грез спал сейчас перед Модестом Матвеевичем тихо и кротко, и можно было подумать, что это не он во сне оплетал шелковистыми прядями, не он сладко… «Так! – подумал Модест Матвеевич. – Хватит!»
Он встал и открыл окно.
Хунта пробурчал во сне что-то по-испански и спрятал голову под одеялом.
Камноедов взял полотенце и пошел к умывальникам.

– Доброе утро, Модест Матвеевич, – раздался за спиной зама по АХЧ возмутительно счастливый голос, – как вам спалось?
– Отвратительно, – огрызнулся Модест. – Нарушили вчера?
Что-то потухло в сияющих глазах великого магистра, он отступил на шаг и отвернулся к умывальнику.
– Больше я вам на уступки не пойду, – рявкнул грозный Модест и тяжело прошагал мимо придавленного несправедливыми обвинениями Жиана.
Жиакомо растерянно раскрыл бритву, поднес к подбородку, понял, что руки ходят ходуном, сложил лезвие, плеснул на горящие щеки ледяной воды и выбежал из умывальника, забыв завернуть кран.

За завтраком ситуация ухудшилась. Модест мертво молчал, вперив глаза в тарелку, и на ленивые подначки Кристобаля Хозевича не отвечал. Впрочем, бывший великий инквизитор говорил мало, ибо находился в легкой похмельной дымке, чем напоминал сидящих за соседним столиком младших магистров, из которых только Володя и Витька чувствовали себя великолепно.
– Ну? – неожиданно изрек Модест. – На поле такими же полудохлыми мухами ползать будете?
– Все отлично, Модест Матвеевич! – бодро отрапортовал Почкин. – К свершению трудовых подвигов готов.
– Я не про вас. Я про некоторых. Несознательных, – добавил Камноедов и походя размазал взглядом посеревшего от непонимания ситуации Жиана. – Жду всех в автобусе.

Протискиваясь на свое место, Жиан Жеромович робко улыбнулся разгневанному соседу, но, получив очередной ушат ледяного презрения, сжался и отвернулся к окну.
– Все на месте? Леша, едем.
– Романа нет и Сашки, – сказал Корнеев.
– Сами пусть добираются, – прорычал Модест.
– Камноедов, да прекратите резонерствовать, и так паршиво, – скривился Хунта. – Алехандро и Романо попросили занести на кухню два сломанных стола, вот они идут.
– Я бы попросил вас не выражаться! – взревел Модест. – Трогайте, водитель!
– Леша, две минуты! – взвился Хунта.
Леша высунул голову в салон и недовольно пробурчал:
– Ну, так что, граждане? Едем или не едем?
– Едем! Стоять! – одновременно выкрикнули Камноедов и Хунта.
*

В сей драматический момент мы как раз залезали в автобус, и водитель завел мотор.
– Где вас носит? – бросил нам Модест. – Отлыниваете?
– Вовсе нет, – обиделся Ромка.
– Товарищ Камноедов изволили не с той ноги встать, – объяснил Хунта.
Зам по АХЧ хлопнул ладонью по колену, да так звонко, что было больше похоже на выстрел.
– Хватит! – крикнул он на весь автобус. – Саботаж! Пока здесь все под мою ответственность! Пили? – он посмотрел на Хунту, перевел взгляд на нас: – Пили, я вас спрашиваю?!
– Мы здесь все взрослые люди, по крайней мере, мне так казалось до последнего момента, – очень тихо сказал Хунта. Когда он так шептал, мне делалось не по себе. – Также, если не ошибаюсь, здесь не тюрьма и не монастырь. И я не потерплю ни допросов, ни выволочек. Я доступно выражаюсь?
– Товарищ Хунта! Соблюдайте правила социалистического общежития! Спиртное запрещено, приходить положено вовремя!
Хунта медленно поднялся со своего места. Вышло особенно угрожающе, так как автобус трясло, и Кристобаль Хозевич покачивался, как кобра перед броском.
– Еще одно замечание, Камноедов, и я познакомлю ваше горло со своим стилетом.
И тут встал Модест. Я съежился и краем глаза увидел, как Роман пытается слиться с сиденьем, а Эдик с его тонкой душевной организацией практически близок к полной моральной дезориентации.
– Здесь вам не тут! Вякните мне еще! В пол вобью вместе с вашим стилетом и прочей контрибуцией! – заорал Модест таким жутким голосом, что волосы на голове Хунты затрепыхались.
И тут великий магистр расхохотался – до слез, едва не выпав из раскрытых дверей автобуса; он почти рыдал, бил себя по коленям и никак не мог остановиться. Следом заржал Володя, которого вообще рассмешить было проще простого.
– Я не могу! – выл Хунта. – Контрибуции! Браво, ну вы, Модест, как скажете… Жиан, дай платок, – легко перегнувшись через остолбеневшего Модеста, он выхватил из протянутой руки Жиакомо кружевной квадратик: – Умираю, сил нет! Спасибо, насмешил.
Модест Матвеевич смешался и невольно повернул голову в сторону соседа. Жиан Жеромович уткнулся в окно, пытаясь сдержать улыбку.
– Модест Матвеевич, а что вы бросаетесь несправедливыми упреками? – вдруг нахально спросил Витька. – У вас есть доказательства? Вы же вчера явились в первом часу ночи, я как раз вставал отлить, – он благоразумно умолчал о том, как перетаскивал в соседнюю комнату спящего мертвецким сном бывшего великого инквизитора.
– Виктор, следите за речью! – вспыхнул великий престидижитатор.
– И на крыльце стояли с Жианом Жеромовичем. Звездами любовались.
– Корнеев, – прохрипел Модест, – вы... вы...
– Чего я? Наши все спали.
– Да, Модест, а вы романтик! Что, не спалось после прогулки? Соловьи, звезды… всё-всё, не начинайте, мир! Леша, поехали, – скомандовал Хунта и подмигнул ухмыляющемуся Витьке.
– Я... – начал Модест, но осекся и плюхнулся на свое место. Жиан поморщился и осторожно вытащил руку из-под массивного седалища зама по хозяйственной части.
– Что значит воспитание, – шепнул мне Роман, – я бы взвыл и долго тряс, а он даже не подул.
Автобус дернулся и покатил к полю.

 Отправлено: 25.05.07 12:03. Заголовок: Re:

 Отправлено: 25.05.07 13:17. Заголовок: Re:

Карбони & XSha пишет:

цитата:

Корнеев! А вы зачем трогаете товарища магистра? Руки мыли?

Карбони & XSha пишет:

цитата:

– Здесь Днепра нет, – внимательно осмотрел товарища Жиакомо Модест, – Окунь есть. Он – там. А до Днепра вам месяц идти, да и не в этом направлении. Вы на восток идете.

Модест великолепен...

Не, авторы, я вас люблю. Это надо ж такую прелесть сотворить! =)

 Отправлено: 25.05.07 13:36. Заголовок: Re:

Крокодяка Спасибо большое!!! Мы даже блоху, благодаря вашему отзыву отловили))))

 Отправлено: 25.05.07 13:37. Заголовок: Re:

потрясающе! я хоть саму книгу и не читала, но после вашего шедевра подсела )) читаю паралельно )
Герои просто не передаваемые, юмор искрометный. Читая в метро пугаю всех своими гы-гы и га-га. Конфузит вместе с Эдиком
Авторы вы...я...
Только вот никак не вяжеться Модест и Жакомо и жалко Хунту )) но чувствуется скорого глыба растает и будет великому магистру счастье )) да и товарищ инквизитор один не останеться

 Отправлено: 25.05.07 13:46. Заголовок: Re:

Карбони & XSha пишет:

цитата:

В пол вобью вместе с вашим стилетом и прочей контрибуцией! – заорал Модест таким жутким голосом, что волосы на голове Хунты затрепыхались.

Я не могу....Я умираааю от смеха!!!!
Суперрррр!!!
Однако хоть какой-то сдвиг...но честное слово - не мучте Жиана и Модеста!!!! Уже больно за ними наблюдать!! :) Я рада за Эдика! Не поддался!!!
Эх, сижу на работе, жарко - а тут такое классное описание речки...аж завидки берут!!!

Жду дальше с нетерпением!!!!

 Отправлено: 25.05.07 15:38. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Это неописуемо хорошо. Спасибо вам огромное.

 Отправлено: 25.05.07 16:37. Заголовок: Re:

Авторы, спасибо!!!

 Отправлено: 25.05.07 17:09. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Огромное спасибо - и за предыдщуие два продолжения, и за это. Некоторые выражения, действительно, стоит знанести в цитатник. Настроение каждый раз поднимается до экстремально хорошего))
Но да, Хунту жалко. Кербера бы ему, что ли, в самом деле, если остальные такие безнадежный натуралы(( А что? Хотя... Хунта с Кребером в Соловецких зорях - это конец Соловецким Зорям. И всему остальному((
Жду проды!

 Отправлено: 25.05.07 18:01. Заголовок: Re:

Карбони & XSha

Спасибо!!!

 Отправлено: 25.05.07 18:57. Заголовок: Re:

Карбони, *прикрывая голову каской*, знаю, что обращаюсь не по тему, но все-таки задам вопрос - в будущем Вы планируете вернуться к эпопее про СС/РЛ и их дети (где-то в далеке ГП/ДМ)?

 Отправлено: 25.05.07 19:25. Заголовок: Re:

Мммм... ох...
довольное мурчание кадавра, удовлетворенного духовно...
Вопрос товарищам по литературно-хозяйственной части: а текст уже целиком дописан? а его много? а сколько от этого "много" составляют выложенные эпизоды? потому как хочется знать, сколько дней будет длиться этот кайф

 Отправлено: 25.05.07 23:33. Заголовок: Re:

Meggy Brik пишет:

цитата:

потрясающе! я хоть саму книгу и не читала, но после вашего шедевра подсела )) читаю паралельно )

О, мы подсаживаем читателей на классику!!!
Спасибо за отзыв!!!

-----
Shippo
Ах! Как приятно! Словами не передать!!!

----
Катриона спасибо, что читаете!!!

----
Алита читателю тоже спасибо ;-))))

----

Arianrod пишет:

цитата:

Но да, Хунту жалко. Кербера бы ему, что ли, в самом деле, если остальные такие безнадежный натуралы((

Arianrod Хунта сам кого хочешь пожалеет ;-))))
Но нам приятно, что вы так за него переживаете. Мы его любим :))))

-----
Regis и вам спасибо!))

-----
Ася вопрос скорее для Личного Сообщения, но в любом случае сейчас Карбони не может ответить на этот вопрос т.к. увлечена этим проектом.

------
menthol_blond
Текст еще в работе . Еще несколько дней кайфа мы обещаем :))))

 Отправлено: 26.05.07 00:28. Заголовок: Re:

Карбони & XSha

цитата:

Еще несколько дней кайфа мы обещаем!

А знаете какой кайф будет если вы будете выкладывать по 2-3 продолжения в день! Я обожаю бр. Стругацких, считала это святым бояллась читать мол опозорите святое! А нет! Это классная весчь!

 Отправлено: 26.05.07 00:38. Заголовок: Re:

adeleda пишет:

цитата:

А знаете какой кайф будет если вы будете выкладывать по 2-3 продолжения в день!

adeleda смотрите! А то ведь мы так и поступим!
Но что-то подсказывает нам, что это не метод

 Отправлено: 26.05.07 06:50. Заголовок: Re:

adeleda пишет:

цитата:

А знаете какой кайф будет если вы будете выкладывать по 2-3 продолжения в день!

Отличная идея!

Карбони & XSha пишет:

цитата:

Но что-то подсказывает нам, что это не метод

Очень даже метод!
Но если так нельзя, тогда пусть один раз в день, но каждый день, и кусок большой-пребольшой! Пожалуйста!

 Отправлено: 26.05.07 11:53. Заголовок: Re:

Алита
Да ладно, лучше уж растянуть удовольствие)) Тем более, каждый кусочек можно ещё перечитать... раз... второй... Стараясь не обращать внимание на то, как зверски хочется проды...

 Отправлено: 26.05.07 13:42. Заголовок: Re:

Arianrod моя не мазохист! моя Продолжения хочет! А Насчет растянуть пусть авторы лучше придумывают новые сюжеты по столь интересному фендому. Вообще бр. стругацкие по сути необъятное поле фандомов и не только ПНвС. Один пикник на обочине чего стоит.

 Отправлено: 26.05.07 13:58. Заголовок: Re:

Прошу извинений, что не оставил отзыв на очередную часть вашего замечательного творчества раньше - просто не мог( институт, что б ему пусто было...). Вы великолепны как всегда! Модест - это что-то! Жиакомо очень жалко...вот уж воистину танталовы муки! Круг тех, кого можно сослэшить с Хунтой медленно сужается - это радует, а главное дает пищу для работы мозга! Отдельный респект авторам за сохранение духа канона (бр. Стругацкие всегда были одними из моих любимых писателей )

 Отправлено: 26.05.07 15:08. Заголовок: Re:

Arianrod пишет:

цитата:

Да ладно, лучше уж растянуть удовольствие)) Тем более, каждый кусочек можно ещё перечитать... раз... второй... Стараясь не обращать внимание на то, как зверски хочется проды...

Да я уже по три раза перечитала! Но за отсутствием проды, совет Ваш очень мудрый, спасибо!

adeleda пишет:

цитата:

А Насчет растянуть пусть авторы лучше придумывают новые сюжеты по столь интересному фендому

Вот-вот!

 Отправлено: 26.05.07 16:10. Заголовок: Re:

adeleda
Моя тоже не мазохист)) Но как-то жить дальше то надо(( ( в смысле без продолжения)
А про Пикник - я только за фики, но какой там может пейринг? Гуталин/Нунан?) Шухарт/Стервятник? Или Шухарт/Арчи? Никакого романса, один ангст с БДСМом. Грустно будет...
Лучше по Обитаемому острову)
Валет
Валет пишет:

цитата:

Круг тех, кого можно сослэшить с Хунтой медленно сужается - это радует, а главное дает пищу для работы мозга

Давайте организуем движение в поддержку бывших Великих Инквизиторов)

Алита
Алита пишет:

цитата:

Да я уже по три раза перечитала!

Я сама скоро буду знать этот фик наизусть..."скорбно"

 Отправлено: 26.05.07 16:21. Заголовок: Re:

Очень рада видеть новый кусочек, который еще не читала (но уже утащила), потому что всё прочее перечитала уже раз пять, наверное, и даже лицезрела прелестные сны соответствующего содержания.

 Отправлено: 26.05.07 17:34. Заголовок: Re:

Arianrod пишет:

цитата:

Лучше по Обитаемому острову)

Гай/ Максим?

Уже вечер...*грустно* А обновления так и нет...

 Отправлено: 26.05.07 19:50. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Ох, сколько новых кусочков сразу, знаете, я рада, что не могла добраться несколько дней до форума, теперь сижу и поедаю глазами огромное продолжение, в котором действие разворачивается, как... как бутон цветка, простите за избитое сравнение! Прекрасный, прекраснодушный, я бы сказала, Жиан, ММ, у которого великий престидижитатор и неформальная сельская атмосфера вытаскивают на поверхность лучшие качества, погребённые было под канцелярщиной, а Хунта - оооо, Хунта просто неподражаем, а его поочерёдные кавалерийские вылазки к молодняку!
Грубый Корнеев, трогательно дрессирующий пескарика достоен своего учителя

Люблю вас, дорогие авторы, и жду продолжения!

 Отправлено: 26.05.07 19:55. Заголовок: Re:

Arianrod пишет:

цитата:

Давайте организуем движение в поддержку бывших Великих Инквизиторов)

Qui! Я за! Поможем несчастному Кристо обрести счастье !
Только вот как будем это счастье искать? Проведем конкурсный отбор?

 Отправлено: 26.05.07 21:05. Заголовок: Re:

Валет
Кхм... Не надо, я и так уже проспорила Эйде драббл, и всё из-за инквизиторской блиц-любвеобильности)))))

 Отправлено: 26.05.07 21:31. Заголовок: Re:

Луна Жаль. Ладно, будем ждать продолжение! И ваш драбл.( вы же откроете его "благодарному заранее читателю" ?) Блиц-любвеабильность?( пардон мадемуазель.... адью мадам, как-то так, nicht?)

 Отправлено: 26.05.07 21:51. Заголовок: Re:

Валет
А хотя посмотрим, может, версия Эйде тоже невыигрышная)))))) Будем ждать продолжение, коллега!***с тоскою смотрит на авторов***

 Отправлено: 26.05.07 22:39. Заголовок: Re:

Дааа, чем дальше в лес тем сильнее хочется.
Спасибо огроменнейшее, мое спасибо трудно уместить во что либо. Я в восторге от всего, сюжет, язык. Ну, в язык я сразу влюбилась.
Уже растащила на цитаты. Несмотря на то что до понедельника нужно сделать огромный перевод, сижу сейчас и пялюсь на фотки героев и еще раз хочу сказать - потрясающе!

Ждем с нетерпением следующей дозы!

 Отправлено: 26.05.07 22:46. Заголовок: Re:

Алита Мы итак стараемся Потерпите, сейчас будет продолжение.

Валет Спасибо! Вы очень добры И да, отзывы - наше все! Мы их очень ждем:)

yisandra Спасибо!!! Сейчас, будет продолжение

Луна Спасибо! Нет ничего приятнее комплиментов персонажам, мы их любим, мы их по кирпичику, ну за исключением бывшего великого инквизитора, вылавливали из канона, просто нет слов, как радостно читать ваши слова!!!
И банальное - сейчас будет продолжение

 Отправлено: 26.05.07 22:48. Заголовок: Re:

shiro Спасибо! Вы очень добры! А мы бесконечно рады, что вам нравится

 Отправлено: 26.05.07 22:58. Заголовок: Re:

Как ни странно, работали мы споро и кучно, даже Жиан Жеромович навострился и бодро полз рядом с Витькой и Эдиком, время от времени оборачиваясь на высившегося в отдалении Модеста.
– Давайте играть в ассоциации? – вдруг предложил Роман. – Что мы дурью маемся, вычисляем синусоидное отклонение траекторий ступы летающей от ступки обычной? Все равно проблемой занимаются парни Бальзамо.
– Согласен, – обернулся к другу ползший впереди Эдик, – тем более, я уже понял, как легко производится данный расчет.
– Угу, – сплюнул Витька, – через гипотенузный квадрант Вега. Ерунда.
– Жиан, ну молодцы же, а? – Хунта зверски расправился с ползучим корнем одуванчика. – Романо, игра – занятие, достойное мужчин в любом возрасте.
– А вы умеете, Кристобаль Хозевич?
– Нет, но вы объясните, – улыбнулся Витьке Хунта.
– А вы, Жиан Жеромович, будете с нами? – спросил Корнеев любимого учителя.
– Если вам будет благоугодно, – кивнул Жиакомо и вытянул длинный хвощ.
– Отлично! Витька, я сам объясню, ты вечно все путаешь, – обрадовался Роман. – Загадывается персона. Один человек не знает, кого загадали остальные. Но он может задавать вопросы, например: с какой музыкой персона у вас ассоциируется, с каким цветком, с каким модулем? Ясно?
– Да, – кивнули великие магистры.
– Кто будет отгадывать? – спросил я. – Только не Эдька, он щелкает всё как семечки.
– Я буду! – обрадовался Витька.
– Хорошо, – согласился Роман, – тогда дуй отсюда.
Мы подзадержались, а Витька с бешеной скоростью пополз вперед, выдергивая по пути сорняки.
– Так, – я задумался, – оставшихся в Соловце в расчет не берем, а то можно и до Мерлина дойти.
– У нас и тут выбор богатый, предлагаю загадать Кристобаля Хозевича, – сказал Эдик.
– Польщен, – склонил голову Хунта.
– Есть возражения?
Возражений не последовало, и мы догнали Корнеева.
– Ну? – обернулся он. – Выбрали?
– Да.
Витька сел на грядку и в задумчивости вперился в небо.
– Жиан Жеромович, с каким цветом у вас персона ассоциируется?
Жиакомо тонко улыбнулся и ответствовал:
– С пурпуром.
Витька озадачился.
– А с каким предметом кухонной утвари? Саша?
– С чайником, – я чуть было не испортил всю игру, потому что мне сразу же захотелось извиниться. Но я мужественно сдержался.
– Эдик, какая музыка?
– Бизе. Кармен.
– Я знаю! – вскричал Витька. – Это Кристобаль Хозевич!
Хунта улыбнулся, встал и отвесил глубокий поклон.
– Алехандро, неужели я так безнадежен? – спросил он меня.
– Нет, что вы, это был прекрасный фарфоровый чайник, – смутился я.
– Прекрасным чайником может быть только мой друг Жиан, – Хунта похлопал по плечу великого престидижитатора, тот вздрогнул, оторвался от созерцания подозрительно посматривающего в нашу сторону Модеста и поправил волосы.
– Прошу извинить меня, господа, задумался. Продолжим?
– Я отгадываю, – улыбнулся Эдик, – раз на моем вопросе Витя опознал Кристобаля Хозевича.
– Ну вот, – расстроился Роман, – ладно, уходи вперед.
Как только Эдик очутился метрах в двадцати от нас, я предложил,
– Давайте загадаем Жиана Жеромовича?
– Почему? – спросил Витька.
– В этом есть смысл, – кивнул Роман, – внешние ассоциации пересекаются со мной и Кристобалем Хозевичем, а внутренние – с самим Эдиком.
– Что? Внешние – с тобой?
– Давайте, господа, мне интересно, – когда Жиан Жеромович улыбался, у него на щеках появлялись ямочки, и Роман мечтал о таких же, даже убедил себя, что при определенном ракурсе они видны.
– Договорились, – махнул рукой Хунта, – Эдуардо! Ждите, мы ползем к вам!
– Так, – оглядел нас Эдик, выбирая жертву, – Витя, с какой песней ассоциируется у тебя этот человек?
– О! – взвыл Витька, – я же знаю только те четыре почкинских…
– Шесть! – поправил уязвленный Володька.
– …четыре песни. Тебе поможет, если я скажу, что среди них нет песни, напоминающей мне этого человека?
– Не очень, – вежливо кивнул Эдик, – а вы, Кристобаль Хозевич, что скажете?
– «Цыганская венгерка» кабальеро Григорьева, – усмехнулся Хунта, – сия персона многогранна.
– Так, – сказал Эдик, – я, похоже, знаю, но, Володя, развей мои сомнения, проассоциируй данную персону с животным.
Почкин вздохнул и развел руки:
– Не могу. Он чересчур человек.
– Жиан Жеромович. Я прав?
– Саша говорил, – вспыхнул Ойра-Ойра, – с ним неинтересно! Володька, уходи.
Когда Почкин оказался вне зоны слышимости, Рома предложил:
– А давайте теперь Модеста загадаем.
– Его неинтересно, – сказал Витька, – его можно моментально узнать!
– Витторио прав, – кивнул Хунта.
– А мне кажется, может оказаться небанально, – задумчиво потер подбородок Эдик.
Жиан Жеромович ничего не молвил, сосредоточенно выковыривая из земли подорожник.
– Ладно, давайте Камноедова, – вздохнул Витька.
– С какой птицей? – приступил к делу Володя.
– С индюком, – ответил я.
– С альбатросом, – сказал Жиакомо.
Володя озадаченно почесал в затылке.
– Вот это разброс… Хорошо, с какой едой? Только уж отвечайте все, а то знаю я вас.
Я задумался. Сложно было придумать ассоциацию для Камноедова, учитывая практически говорящую фамилию.
– Картошка, – уверенно сказал Роман.
– А я думаю, что бифштекс, – Эдик посмотрел на Жиакомо, тот закусил губу и глубоко задумался.
– Мне представляется фуа-гра, – наконец, произнес он.
– Это что? – спросил темный Корнеев.
– Французский деликатес, – просветил его Эдик, – гусиная печень.
– Тогда холодец, – сказал Витька, и Хунта засмеялся.
– Кстати, когда обед?
– Еще полчаса до автобуса, – посмотрел на часы Роман, – не знаю, с какой едой, но ее должно быть о-о-очень много!
– Очень много фуа-гры, – меланхолично прогундосил Володя, – горы фуа-гры… так, ладно, а какая картина представляется тебе, Витя, при упоминании этой персоны?
– О! Натюрморт! С холодцом, индюком и никакой фуа-гры.
Хунта одобрительно кивнул и накрутил на палец черную прядь:
– Браво, Витторио, не в бровь, а в глаз!
Жиан Жеромович закусил губу.
– Саша?
– Ну… Иногда «Бурю на море» Айвазовского, – мне вспомнилась сегодняшняя посадка в автобус.
– Эдик?
– «Иван Грозный убивает своего сына», – Эдик виновато поглядел на Жиакомо.
– Какой-то кадавр получается, – задумчиво протянул Володя.
– Нет, – пылко заверил Почкина Жиан Жеромович, видимо, тонкая душа великого престидижитатора не выдержала очернительства светлого образа зама по хозяйственной части, – он напоминает «Руанский собор» кисти месье Моне!
– Не видел, – расстроился Володя, – о! А какой танк…
– Нарушаете? – к нам подошел разгневанный Модест.
– Полем ведь, Модест Матвеевич, – пожал плечами Роман.
– А что скопом?
– Так чище получается, – Рома жалобно оглянулся, но все участники действа увлеченно дергали сорняки. Даже обычно принимающий на себя все залпы камноедовского недовольства Жиан Жиакомо истово сражался с беленой, – смотрите, мы даже больше положенного пропололи.
– Ладно, – поморщился Модест, – но узко идете, узко.
– Да бросьте, Модест Матвеевич, – не выдержал Витька, – авгуры не успевают сгребать сорняки, а вы нас ругаете.
– Корнеев, – угрожающе начал Камноедов и вдруг растерялся. Видимо, до него тоже дошел прискорбный факт, что Жиакомо за все время его общения с нами не издал ни звука, – я требую дисциплину. Продолжайте.
– Да уже в автобус пора, – Хунта встал и вытер руки о шорты, – Витторио, а вы не просты. Это приятно.
Витька шумно высморкался в два пальца.
– Так я же не дубль. Магистр, как-никак. Володька, давай дальше.
Хунта скривился. Я глазами показал на шагающего впереди Модеста.
– Плевать, ну?
– Хорошо, Кристобаль Хозевич, а с каким предметом сия персона у вас ассоциируется?
– С утюгом, – отрезал Хунта.
– Я знаю! Это Корнеев! – возликовал Володя.
– Я – индюк, холодец, утюг и Иван Грозный, кокнувший единственного сына? – Витька задохнулся от переизбытка эмоций.
– Ну, вот Жиан Жеромович тебя фуа-грой назвал.
Модест споткнулся и затормозил. Чувствовалось, он очень хотел повернуться в сторону Жиакомо, но сдержался.
– Нет, Вольдемар, вы промахнулись, – грустно заметил Хунта, – хотя, боюсь, сбил вас с толку обоюдным определением, – добавил он тише.
– Это Камноедов, – открылся Эдик.
Володька подозрительно посмотрел на Жиакомо.
– Я так понимаю, что раз французы лягушек едят, то и с фуа-гра связываться не стоит, в связи с вышеназванными свойствами, – резюмировал он.
– Больше не могу, – взвыл Витька, – жрать! Хочу жрать!
Хунта горько вздохнул и оглянулся через плечо – вдалеке пылил автобус, спешащий забрать нас на обед.

 Отправлено: 26.05.07 22:59. Заголовок: Re:

При погрузке в транспортное средство Модест Матвеевич как обычно заходил последним. Он поднялся в салон и с удивлением обнаружил, что место рядом с ним, обычно занятое великим престидижитатором, пустует.
– Товарища Жиакомо кто-нибудь видел? – Модест обеспокоенно выглянул на улицу.
– Здесь он, здесь, Модест Матвеевич, – окликнул его Эдик.
Зам по АХЧ обернулся и обнаружил Жиана Жеромовича, восседавшего рядом с Хунтой. Жиакомо слегка склонил голову в ответ на внимание к своей персоне и снова углубился в беседу с бывшим великим инквизитором.
Камноедов был безусловно выбит из колеи – пробормотав «в таком вот аксепте», он уселся на свое место и всю дорогу до столовой бросал в сторону великих магистров подозрительные взгляды.
За обедом ситуация не изменилась. Жиан Жеромович подошел к столу, мило улыбнулся Хунте и Модесту, забрал тарелку и прибор, переставил их к нам и вежливо попросил задержавшегося Володю отобедать один раз с Кристобалем Хозевичем и Модестом Матвеевичем, ибо он желает обсудить один чрезвычайно важный вопрос с Эдуардом Яговичем. Почкин светски заверил Жиакомо, что ему не составит труда откушать в столь приятнейшей компании, и уселся к удивленным сиим экзерсисом заведующему отделом Смысла Жизни и заму по АХЧ.
Жиан Жеромович шутил, мы смеялись, и я какой уже раз думал, что вылизывать тарелки и скрести ложкой по миске при великом престидижитаторе нет никакой возможности.
Правда, Витька, видимо, больше нас привыкший к ослепительному Жиакомо, держался других взглядов.
– Жиан Жеромович, – он старательно выгреб остатки салата, – если Васька начнет выполнять три желания, что вы загадаете?
– Виктор Павлович, молю вас, не внушайте мне надежд, кои могут оказаться напрасными, – великий магистр улыбался, но я, науськанный Эдиком на психолога быстрее, чем Васька на золотую рыбку, поразился несоответствием этой улыбки и тоски, застывшей в глазах Жиакомо, – ваша рыбка пока не может исполнить даже свои желания. Вы ей хлеб периодически забываете давать. Не так ли?
– Не так, – возмутился Витька, – он ест как кит! Вы просто за ним плохо наблюдаете! – обвинил он великого магистра.
– Исправлюсь, – мягко сказал Жиан Жеромович и, не прикасаясь к компоту, поднялся из-за стола. – Спасибо, Эдуард Ягович, вы мне очень помогли.
– Не стоит благодарностей, – кивнул Эдик, – мне консультация ничего не стоила.
– Приятного аппетита, господа, – Жиакомо ушел.
– Эдька, а что он у тебя спросил? – Витька пододвинул к себе компот великого магистра. Модест, каменно молчавший весь обед, выпрямился и слегка наклонился в сторону нашего стола.
– Полную ерунду, – пожал плечами Эдик, – мазать ранку йодом внутри или вокруг. По-моему, даже ребенку известно, что зеленка обладает лучшим антисептическим действием.
Модест шумно встал и отодвинул стол, чуть не разлив кофейный напиток «Летний», который Хунта получал из-за приязни нашей поварихи Василисы Мелентьевны.
Эдик беспомощно посмотрел на свою тарелку с нетронутым вторым. Ел он медленно, и я понял, что наблюдение переходит в мои надежные руки. Я залпом заглотнул компот, кивнул едокам и двинулся за замом по АХЧ.


Жиан Жеромович сидел на скамейке и старательно не смотрел в сторону направляющегося к нему Модеста Матвеевича, всем видом показывая, как ему одному хорошо и удобно. Камноедов, вначале решительно маршировавший к великому престидижитатору, словно наткнулся на невидимое препятствие. Я даже подумал, будь вместо нашего зама по АХЧ ледокол «Ермак», вопрос подхода к товарищу Жиакомо был бы решен отрицательно.
Но Модест оказался не таков. Преодолев расстояние до Жиана Жеромовича, он потребовал:
– Руки!
– Вверх, любезный Модест Матвеевич?
– Надсмехаетесь? – нахмурился Камноедов. – Не потерплю!
– Помилуйте, с чего бы мне? – холодным, как утренняя роса голосом ответствовал Жиан Жеромович. – Разве я давал повод думать, что смех над вашей особой доставляет мне удовольствие?
– Интеллигенция, – с бессильной злостью выдал Модест, – не поймешь с вами. В лицо одно, а в спину – нож.
– Вы меня подлецом считаете, Модест Матвеевич? – вспыхнул Жиакомо. – Боюсь, тогда нам не о чем беседовать! Я видеть вас после сиих слов не желаю! Не понимаю, чем заслужил подобные упреки, но вчера мне казалось, мы нашли друг друга! – я, куривший в сторонке, при этих словах чуть не проглотил сигарету, да и великий престидижитатор, сообразив, что сказал нечто крайне двусмысленное, побледнел и отвернулся от Камноедова. «Жаль, – подумал я, – сейчас Почкин не видит нашего зама по АХЧ, никаких трудностей при ассоциации с индюком у него бы не возникло».
– А вы нарушили! И не говорил я про ваш моральный облик, хотя у меня есть что сказать! – решительно, сегодня Модест был в голосе. – Вы меня того... этого... и не нарушайте!
Жиан Жеромович посмотрел на Камноедова и грустно усмехнулся,
– Я, право слово, удивляюсь вашей пластичности, Модест Матвеевич. И переменчивости. Оставьте меня. И на Онегу я с вами не поеду, – он снова отвернулся.
Модест вздрогнул, открыл рот, закрыл, погладил живот в районе желудка и, помедлив, попросил.
– Рану-то покажите.
Жиан не ответил. Из дверей появились ребята и находящийся в благодушном после обеда расположении духа Хунта. Из-за поворота пропылил автобус.
– Я приказываю показать полученное вами повреждение, – в голосе Модеста Матвеевича появились знакомые, очень неприятные ноты.
– Довольно, – Жиан встал и откинул копну волос назад, – довольно вы измывались надо мной. Вы не слышали меня, не хотели слышать, почему я должен снизойти к вашей просьбе?
– Желаете, чтоб я применил силу? Я могу, – Модест снова провел рукой по животу.
Жиан Жеромович поглядел на приближавшегося Хунту, потом на Витьку, и без слов закатал по локоть рукав белоснежной рубашки.
– Мой Жиан! О! Ты схватил рукой разъяренного хомяка? Храбрый друг! Или оперся ей об открытую консервную банку?
– Все нормально, Кристо, Эдуард подтвердил правильность моих действий.
– У вас может быть столбняк! – в глазах Модеста появилось почти человеческое выражение.


– Благодарю. Столбняк у меня уже был. От ваших слов, – резко ответил Жиан Жеромович и, одернув рукав, первым залез в автобус.

После ужина мы с Эдиком сидели на скамеечке и подводили итоги сбора научных данных. Все было очень грустно. Эдик сообщил, что Жиан Жеромович после ужина взял Витьку под руку и повел прочь от барака, невзирая на крайнее недовольство этим фактом товарища Камноедова.
– А еще, – печально протянул Эдик, – у него глаза красные.
– У Камноедова? – обалдел я.
– Нет, конечно. У Жиана Жеромовича. Ничего не понимаю. Так его жалко…
– Отбрил Модеста он лихо.
– Саш, ты думаешь, он ранит Модеста? Ничего подобного. Себя только изводит.
– Ну, – я засомневался, – Камноедов тоже не выглядит счастливым.
– Да ладно, – отмахнулся мой друг, – жестоко угнетать дух Жиана Жеромовича.
Я повернулся. В освещенном окне жилища великих магистров показался огромный силуэт. Он немного помаячил, затем отошел вглубь комнаты.
– Нет, Эдик. Переживает, – решительно сказал я.
– Кто? – из вечерних сумерек к нам подошел Почкин. – Парни, Хунта зовет пулю писать, пойдете? А то Модест лег, Роман как всегда обольщает прекрасную половину совхоза, Жиакомо с Витькой пошли червей для Васьки копать.
– Жиан Жеромович?
– Он сопровождает, – поправился Володя. – Ну как?
– Я не против, – встал Эдик, – а что это Модест Матвеевич в такую рань ко сну отошел?
– По-моему, съел что-то. Забрал у нас уголь.
– Как бы мы не помешали, – заволновался Эдик, – пойду спрошу, как он, и присоединюсь к вам.

 Отправлено: 26.05.07 22:59. Заголовок: Re:

Мы отправились в барак, мой медицински подкованный друг постучался к великим магистрам и, не дожидаясь ответа, зашел в темную комнату. Вернулся он быстро, сообщил, что Модест от его помощи отказался, сказав, что все само пройдет и лекарей он, Модест, не привечает, ибо им здорового человека в больные записать ничего не стоит.
Хунта кивнул, соглашаясь, и сдал карты.

Бывший великий инквизитор разбил нас на голову и счастливый отправился спать. Мы тоже улеглись. Сквозь сон я слышал, как вернулся Витя и хлопнула дверь за стенкой. Потом в окно забарабанил дождь, и под его мерный стук я заснул.

*
Стараясь не шуметь, Жиан осторожно прошел к своей кровати, сел, переобулся в домашние туфли, отличавшиеся от выходных лишь чуть большей степенью разношенности, и прислушался. Что-то было не так. Хунта храпел в такт начинающейся грозе, но с койки Модеста Матвеевича звуки доносились странные. Как будто его любимый пытался сдерживать дыхание. Или не стонать. Жиакомо вздрогнул. Он испугался. Нет, не того, что он почувствовал состояние человека, без остатка владевшего его сердцем, а боли, которую тот пытался скрыть.
– Модест Матвеевич, – прошептал великий престидижитатор, – что с вами? Я могу помочь?
– Спите, – прохрипели с койки напротив, – нормально все.
Жиан Жеромович разделся, лег и прислушался.
Модест Матвеевич повернулся лицом к стене и выдохнул сквозь зубы. Затем перевернулся еще раз. Не выдержал, скрипнул зубами, сел, вдел ноги в тапочки и осторожно вышел из комнаты. Жиан встал и, тихо ступая босыми ногами, подошел к койке бывшего великого инквизитора. В БПК загорелся свет, минуты через три он погас, и Жиакомо на цыпочках вернулся в кровать. Модест аккуратно прикрыл за собой дверь, сел на койку и минут десять был недвижим. Потом снова встал, тяжело пересек комнату, вздохнул и отправился по проторенной дорожке в БПК.
Жиан сел, сцепив руки, и прислушался. Через пять минут дверь снова тихо открылась, жалобно проскрипели половицы, Камноедов добрался до койки и лег, почти сразу задышав часто и хрипло.
Жиакомо встал, пересек комнату и присел на край продавленной кровати Модеста Матвеевича.
– Хватит геройствовать, вы рвете мне сердце. Скажите, что беспокоит, я схожу за Эдуардом Яговичем.
– Ему, – Модест говорил с трудом, – работать завтра.
– Но, – Жиан положил руку на лоб зама по АХЧ, – вы весь мокрый! Что вас беспокоит, скажите, не терзайте меня.
– Желудок побаливает. Вы... спать идите. Просто съел что-то.
– Никуда я не пойду, пока не облегчу ваши страдания, дорогой Модест Матвеевич, – Жиан Жеромович наклонился, вытер пот с лица Камноедова и попросил: – Ложитесь как вам удобно и доверьтесь мне, хорошо?
– Ну, вы ж, того, на работу завтра, – Модест не выдержал и тихо застонал.
– И вам, – голос Жиакомо дрогнул, он решительно задрал майку на обширном животе зама по АХЧ.
Кожа у Модеста Матвеевича была атласной и удивительно белой. Жиану очень хотелось прижаться к этому большому, теплому, совершенно чудесному человеку губами, но вместо этого положил узкую ладонь под грудь и начал рисовать круги, перемещая руку по часовой стрелке.
– Умаялись ведь сегодня, – через пять минут слабо попросил Модест Матвеевич, – мне полегче, идите спать.
Жиан улыбнулся и осторожно приложил палец к твердым губам зама по АХЧ.
– Т-с-с, любезный Модест Матвеевич, закрывайте глаза, молю вас, не напрягайтесь. Я почувствую, когда вам станет легче.
– А спать вам надо, – Камноедов неловко накрыл узкую длинную ладонь своей, напоминающей размером лопату, – вы и так помогли.
– Мешаете мне, славный Модест Матвеевич, – прошептал Жиан, – закройте глаза и постарайтесь подремать. Я все равно не засну, раз вам плохо.
– Да как же вы?
– Не беспокойтесь, – великий престидижитатор погладил густые волосы зама по АХЧ, большим пальцем смахнул бисеринки пота с его висков и улыбнулся, – помочь вам мне в радость.
– Вы... не сердитесь на меня. Я... не прав был.
– Хорошо-хорошо, только закройте глаза.
Модест послушался. Резь отступала, измученный организм с облегчением отключал затуманенное болью сознание. Зам по хозяйственной части заснул. А Жиан Жеромович гладил тугое чрево и осторожно прикасался к нему губами. И одним этим счастлив был.

– Браво, Жиан! Тихоня тихоней, а результат ошеломительный!
Великий престидижитатор сонно похлопал глазами и в ужасе приподнялся. Он заснул, нежно обнимая огромное брюхо Камноедова, вместо подушки голова его покоилась на могучей груди Модеста.
– Я... ох.
– Не смущайся, Жиан, я ухожу умываться. А вы трогательно смотрелись, – даже не стараясь понизить голос, прокомментировал Хунта.
– Перестань, – прошипел Жиакомо, – ты все не так понял. – Он вздохнул и добавил еще тише: – Увы...
– Не оправдывайся, я не твой новьо, действуй в том же духе! – Хунта показал магистру поднятый вверх большой палец и отправился наводить лоск.
Модест заворочался во сне, вздохнул и открыл глаза.
– Так и не спали?
– Спал. Очень хорошо. Как вы, Модест Матвеевич?
– Спасибо вам. Спасли.
– Я всегда ваш слуга, Модест Матвеевич.
– Бросьте, Жиан Жеромович. Слуги – это пережиток.
– Как скажете, – Жиакомо не удержался и еще раз провел по животу любимого. – Как вам будет угодно.
*

Автобус задерживался. Скрашивая минуты ожидания, Модест Матвеевич рассказывал вверенному ему коллективу о радости физического труда.
– Польза от работы руками есть наивысшая польза для организма, – вещал зам по АХЧ. – Спорт организовывает досуг работника, а физический труд организовывает его голову. Облагораживает мысли, так сказать.
Младшие магистры покорно слушали – кто-то, начертив палочкой на земле уравнение Парацельса, пытался решить его через простое множество, кто-то спал, кто-то курил.
Великие магистры, пользуясь приоритетом старшинства, отдыхали после прополки метрах в ста от остальных, расположившись на траве в тени кустарников.
Жиан Жеромович лежал на спине и, жуя травинку, наблюдал за Камноедовым, рядом Кристобаль Хозевич, опершись на локти, смотрел поверх своего друга на Романа Ойру-Ойру.
– Ах, Жиан, – вздохнул Хунта, опуская голову в траву. – Это невыносимо. Природа, солнце, холодная вода. И никто, дьявол побери, ни один из этих мальчишек не может достойно принять вызов! Мужчины мельчают, друг мой… мне начинает казаться, что только мы и остались…
И Кристобаль Хозевич положил ладонь на ширинку великого престидижитатора.
Жиакомо нехотя оторвал взгляд от Камноедова, лениво вытащил травинку изо рта и поинтересовался:
– Расскажи мне, Кристо, ты настолько голоден, что бросаешься на младших магистров? Неужели твой последний роман был так плох?
Хунта ухмыльнулся и убрал руку.
– Последний мой роман был прекрасен, но он ярко пылал и быстро сгорел, подобно брошенному в огонь письму. Послушай, мой Жиан, это была красивейшая история.
Мы познакомились после сражения под Аустерлицем…

 Отправлено: 26.05.07 23:01. Заголовок: Re:

Жиакомо прикрыл глаза, и уголки его губ дрогнули в сдержанной улыбке.

… Это был пленный полковник австрийской армии. Я тогда служил в чине капитана, и мне предстояло допросить нашего врага.
Его приволокли в палатку и бросили на набитый сеном матрац. Руки у него были связаны за спиной, а рубашка кровавым пятном пристала к животу.
Волосы налипли на лоб, губы были разбиты. Но у него, тяжело раненного, так горели глаза, что я понял – вылечу любым способом. Пришлось выбрать самый простой; его зашивали по моему приказу, и я сам держал деревянную планку между его зубов.
Он удивительно быстро шел на поправку, спустя буквально пару дней смог ходить, и, как сказал мне солдат, его охранявший, на его бинтах уже не было крови.
Я заинтересовался им еще сильнее.
Потом, через несколько дней, я пришел к нему в палатку, дабы учинить допрос – он даже не сопротивлялся, когда я задрал его рубашку, желая посмотреть на заживающую рану.
На ее месте остался только рубец, но и он потом исчез. Помню, как я тогда прикоснулся пальцами к шраму, а потом посмотрел в его лицо – и увидел эту смесь смущения и сдерживаемого интереса... я потерял голову!
Полковник сидел на стуле. Ради безопасности руки ему связали, но он бы не бежал, я понял это сразу, как только вошел к нему. Мне показалось даже, что он меня ждал. Хотя, возможно я преувеличиваю. В любом случае, он не издал ни звука, когда я, осмотрев его живот, достал саблю и с ее помощью избавил его от ремня. И даже когда я толкнул ногой стул, на котором он сидел, офицер смотрел молча, только мне показалось, что глаза его затуманились. А возможно, я себе это придумал...
Он упал вместе со стулом на земляной пол палатки, а я наклонился над ним и сказал, что собираюсь спасти его, потому что никогда не видел ничего прекраснее, а красоту должно хранить. И я объяснил ему тогда, что ему придется простить меня лишь за то, что я сейчас не удержусь и познаю его совершенство, прежде чем подарю ему свободу.
И тогда он ответил мне, мой прекрасный, что я даровал ему жизнь, а красота его очевидна лишь для меня, поэтому он не станет мне противиться. Было это сказано таким тоном, таким горячим шепотом, что я уже и не помню, как срывал с него жалкие лохмотья, в которые превратилась его форма.
Пока я распутал веревки, пока я отшвырнул уже безнадежно сломанный стул, я все смотрел и смотрел на него, а он лежал на полу, покорный и неприступный одновременно, и глаза его горели как угли. И я до сих пор помню, как он выгнул шею, упираясь затылком в землю, когда я провел лезвием сабли вдоль его груди. Холодный металл блестел на фоне матовой кожи, и у меня тряслись руки, я побоялся, что пораню его. Пришлось и саблю отбросить. В конце концов я стал просто гладить его, хотя мне казалось – этого мало, обычных движений недостаточно, потому что, запрокидывая голову и подставляя мне свой незащищенный кадык, он все равно оставался слегка отстраненным, словно находился в трансе. А может, так и было...
Мне хотелось кусать его, и я кусал. И под моими зубами кожа его моментально вспухала и краснела. На нем оставались потом роскошные засосы – на шее, под подбородком, за ухом, над ключицей. Сам себя не помня, я разводил его ноги в стороны и просто любовался этим гибким, изящным телом, сочетающим силу мышц и совершенство грации. Поднимая его ногу и закидывая ее себе на плечо, я видел, как он медленно облизывает свои потрескавшиеся губы, я смотрел на его темные волосы, разметавшиеся по земле – даже в таком состоянии они оставались великолепны.
Он держался за меня обеими руками, когда я, смочив пальцы маслом, проводил ими меж его ягодиц. Я слышал, как он вздыхает, хотя это был даже не вздох, скорее, слабый стон. А потом он двигался навстречу пальцам, чутко улавливая каждую мою прихоть. И эта отзывчивость была столь же притягательна, как и загадка, ответ на которую я так и не смог получить, даже столько веков спустя – как открывалось его сердце. Увы, мои ключи к нему не подошли. Слишком совершенен был замок, и слишком голоден был я. Еще несколько движений, и я не выдержал, набросился на него, подминая под себя, потому что мне хотелось получить его прямо сейчас, не медля ни секунды. Целиком и без остатка. Возможно, это было слишком решительно, возможно, я был чересчур резок, но мне было не до того, когда его ноги были на моих плечах, когда его руки вцепились в мои... я вошел в него так глубоко, как позволяла мне моя конституция, но хотелось еще большего. Я силой заставлял себя сдерживаться и не причинять ему боль, поэтому вначале двигался медленно – я словно раскачивал его, и тогда, именно тогда, я этого никогда не забуду, он застонал. Это было наградой, потому, что никакой стон боли или усталости не похож на тот звук. Звук ненасытного вожделения, когда слова теряют силу и остается лишь стонать от удовольствия. Это было не громко, казалось, он даже смущен тем, что не в силах сдержать себя, но и противиться своим ощущениям он явно не мог, поэтому он продолжал стонать с каждым моим толчком. А потом он выпустил мое плечо и сжал свой член, лаская себя в темпе моих движений. Я хотел оттолкнуть его руку, чтобы делать это самому, но быстро понял, что просто не удержусь в такой позиции, если отпущу его поясницу. Поэтому мне оставалось лишь входить в него, учащая ритм, и смотреть, как порхает его рука, как он закрывает глаза и ловит ртом воздух. И стонет, и стонет, и стонет.
А кончил он молча – выгнулся, и его ноги сжали мои плечи, я даже сам кончить не успел, но, видя, как бьется вздувшаяся на его шее вена, как он задержал дыхание, изливаясь себе на живот, как падает на землю его ослабшая рука… мне хватило одной лишь секунды, чтобы поравняться с ним. Вот только я не молчал, как он.

– Зачем ты рассказываешь? – тихо спросил Жиакомо.
– Пытался склонить тебя к сексу. Но, проговорив все, понял бредовость идеи.
– А как же Одихмантьев?
– О, это были глупости. Слушай лучше, чем все кончилось.

Странный был роман. Мы виделись редко, судьба носила меня по всей Европе, а его в компанию двенадцатого года забросила в далекую тогда Россию, но редкие встречи грели меня, как доброе слово, произнесенное к месту. Если б не страсть моего прекрасного к самокопательству и душевным терзаниям, я был бы счастлив. Все закончилось после Лейпцига. В четырнадцатом году Париж бросал к ногам русских розы и проклятья. Мы шли по Елисейским полям, слушали бравурные марши с мостовой и унылые песни, долетающие из борделей и рестораций. А затем все звуки потонули в топоте копыт и бряцании оружия. Мы вжались в витрину лавки с сапогом на воротах и замерли. Какой-то буржуа дернул его за рукав и, показывая на появившихся меж бульваров военных, сказал:
– Казаки, месье! Войско женераль Платов.
Он застыл и завороженно уставился на алые куртки приближавшихся военных, и вдруг рванулся вперед, туда, где за спиной усатого казачьего женераля ехал огромный русский офицер, безразлично созерцающий копошащийся у ног его лошади Париж. Я еле успел схватить его за руку и, перекрикивая шум толпы и войска, проорать: «Ты сошел с ума, тебя зарубят, что ты творишь?»
Он рвался и молил отпустить, но я удержал. Казаки уехали. «Ты ничего не понимаешь, – убивался он, – я опять его потерял. Навсегда!»
«Кого?» – спросил я. – «Не знаю», – ответил он.
Ну, да, я плохо понимал его, да и не старался, он был далек – даже когда мои чресла согревали его тоску. Признаться, к тому моменту я устал возиться со столь сложным человеческим механизмом, да и его наивный романтизм мне надоел. Мы выехали из Парижа в ту же ночь, на постоялом дворе Менга я оставил его.
Встретились мы через сорок три года, и с тех пор я имею честь называть его другом. И – нет, мы никогда больше не спали.

– Я был виноват перед тобой, – голос Жиана понизился до шепота.
– Пустое. Зато, я смотрю, ты наконец нашел того русского офицера, мой Жиан? Фантом обрел плоть и кровь?
– Да, друг мой, да... В Париже мое сердце мне уже не принадлежало.
– Только не говори, что это ты сбежал под покровом ночи, – у меня провалы не в памяти, а в желудке… да когда же обед!
Вдали в пыльном облаке показался автобус.
– Пойдем, Жиан. Скажи, ты уверен, что тем офицером был Модест?
Великий престидижитатор улыбнулся.
– Сердце кричит «да». Рассудок доказывает обратное. В любом случае, спросить я никогда не осмелюсь.
Когда великие магистры приблизились к автобусу, все уже расселись. Хунта влез первым, и, протиснувшись между брюхом Модеста и спинкой переднего сиденья, занял место Жиана Жеромовича. Тот изумленно застыл в дверях.
– Садитесь, товарищ Жиакомо, вечно вас ждем. А вам что нужно? – поинтересовался Модест у неожиданного соседа.
– Скажите, вы видели, как в Париже цветут каштаны? Елисейские поля весной прекрасны, не так ли?
– Не помню полей, сплошная брусчатка. И в ботанике всякой бесполезной не силен, – отрубил Модест.

~*~

И снился Модесту Матвеевичу сон.
Сидит он на берегу Окуня в белой панаме, рыбу удит. Легкий ветерок голые плечи обдувает, клонящееся к закату солнце не жжет, а гладит ласково, и так блаженно заму по хозяйственной части, так покойно. Рыба, опять же, сама на крючок кидается, караси, все один к одному, отборные, плещут в ведерке. Вокруг тихо, лишь камыши шуршат, да товарищ Корнеев с кем-то матом разговаривает. И думается Модесту Матвеевичу, что надо бы прекратить непорядок, но ветер так ласков, и солнце зайдет скоро, да и крючок ныряет под тяжелую толщу синих вод реки и застревает в прибрежной коряге. Дернул удилище Камноедов раз, другой, вздохнул тяжело, разулся, снял полотняные брюки и вступил в мелкую прибрежную рябь. Вода приятно студит разгоряченное тело, мальки вокруг могучих ног копошатся. Благодать, да и только. Закрыл Модест Матвеевич глаза, потянулся, открыл, смотрит, а рядом русалка стоит. Ну, не совсем русалка – то ли водяной, то ли мужик русалочий, в руках крючок от удочки держит и улыбается.
«Отдал бы ты мне крючок», – говорит Модест Матвеевич и руку протягивает. А мужик гривой шоколадной, точь-в-точь, как у товарища Жиакомо, тряхнул и ответствует: «Выполни сначала, добрый молодец, три моих желания, сокол мой ясный, Модестушко».
Изумился товарищ Камноедов до крайности: как охальник смеет его, товарища Камноедова, имущество присваивать, да не отдавать, и стенобитной машиной обзываться? Сделал в гневе шаг назад, да оступился и упал на дно речное, только живот да голова на поверхности возвышаются. А водяной этот между ног зама по хозяйственной части опускается, тонкими, совсем как у товарища Жиакомо, пальцами живот Модеста Матвеевича гладит и шепчет жарко, мол, угадал тот первое желание, утешил, – и щекой нежной, как у барышни, прижимается.
«Прекратите, – пытается сказать Модест, – не позволено», а тот смотрит томно да знай руками в местах, до которых товарищ Камноедов даже супругу Изольду Евсеевну допускать стеснялся, шарит. И стыдно Модесту Матвеевичу, и сладко нестерпимо. Дернулся он, да и сползли с могучих чресл семейные трусы в горошек, тестем на десятилетие супружеской жизни подаренные. Мужик русалочий ресницами длиннющими, совсем как у Жиакомо, взмахнул и молвит: «Любо мне ваше понимание, свет мой закатный. И второе желание угадали».
«Нет, – пытается кричать Модест, – не смейте, что вы делаете…» – но ни звука из груди зама по хозяйственной части, ни слова, лишь стон маловразумительный. А водяной с фигурой товарища Жиакомо головой кивнул, улыбнулся ласково и под воду скользнул, и вцепился Модест в речной песок, выгибаясь, а охальник орудие товарища Камноедова давай облизывать да ядрами языком играть. «Помогите!» – тщится крикнуть зам по хозяйственной части. Огнем палит рот злодея, лавой тело заполняет, каменной тяжестью оплетает. «Пощади!» – сам не зная о чем, молит Модест искусителя. Бьется голова по песку, вода в лицо плещет, задыхается Модест Матвеевич от сладости и непотребства, а мужик русалочий оторвался от занятия паскудного, да тут же другое выискал. Ладони норовит под тугой зад зама по хозяйственной части пропихнуть, ягодицы раздвинуть, и молвит, мол, не волнуйтесь, так, Модест Матвеевич, не бейтесь, что с вами…

– Что с вами?
Модест сел. Безумными глазами уставился на белеющее в ночи лицо великого престидижитатора, перевел взгляд на тонкие сильные руки, сжимавшие его плечи.
– Вы кричали, Модест Матвеевич, – глаза Жиакомо были встревоженными и несчастными.
– Третье желание не выполнил, – невпопад ответил зам по хозяйственной части.
Жиан потемнел лицом.
– La angustia del cuerpo es más terrible que la angustia del alma, – недовольно раздалось с кровати у окна. – Жиан, доиграешься.
– Сон, – медленно, как будто приходя в себя, произнес Модест, проводя ладонью по лицу. – Пустите. Надо меньше на ночь есть.
Он отвел руки Жиакомо, тяжело слез с узкой койки с панцирной сеткой и вывалился из комнаты, едва не снеся дверной косяк.
– Ты бе-зу-мен! – отчеканил Хунта. – Он сойдет с ума. Смотри, топиться помчался.
Жиан Жиакомо, до боли сжав пальцы, подошел к кровати бывшего великого инквизитора.
– О, вон, на берегу уже, смотри, смотри, а! Боится заходить, – Кристобаль развернулся, в темноте блеснули идеальные зубы магистра. – Я кое-что начинаю понимать. Водой охмуряешь, Жиан? Не войдет ведь.
– Не надо, Кристо, – голос великого престидижитатора дрожал, – ты прав. Томление тела страшнее томления души.
– Я же изучаю смысл жизни, – пожал плечами Хунта, отвернулся от окна и улегся.
– А я, – Жиакомо вздохнул, – универсальные превращения.
В комнате стало очень тихо. Слышался лишь робкий дождь за окном и прерывистое дыхание Жиана Жиакомо. Потом с реки донесся всплеск, и великий престидижитатор произнес:
– Он поплыл.
– Ну, тогда шанс есть.
Жиакомо не отрываясь глядел на реку.

 Отправлено: 26.05.07 23:04. Заголовок: Re:

Продолжение следует...

 Отправлено: 26.05.07 23:40. Заголовок: Re:

Вах...

Потрясающе...

 Отправлено: 26.05.07 23:43. Заголовок: Re:

Р-руки дрожат пока набираю, товарищи писатели... и зубы стучат.
Какая к черту работа и перевод, а? Ну после такого-то!

Сначала Хунта убил полностью, потом когда выяснилось причем тут Жиакомо, так вообще озноб начал колотить, в 30-тиградусную жару... Я там все верно поняла, это Жиан и был? Если я торможу, вы так и скажите...

А сон Камноедова и конец на самом интересном месте...
Не сочтите за эмоциональную дуру, но - ААААААААААААААААА!

*нет, руки так и дрожат*

С-спасибо, ох спасибо вам!
*издеватели, продолжение дайте, ну пожалуйста*

 Отправлено: 26.05.07 23:58. Заголовок: Re:

Regis спасибо

----

shiro пишет:

цитата:

Сначала Хунта убил полностью, потом когда выяснилось причем тут Жиакомо, так вообще озноб начал колотить, в 30-тиградусную жару... Я там все верно поняла, это Жиан и был? Если я торможу, вы так и скажите...

shiro ну да. Хунта напоминает Жиану их роман, и вспоминает чем дело кончилось ;-))))))



Спасибо большое! Какие замечательные у нас читатели!!!

 Отправлено: 27.05.07 00:08. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
агаа, значит я не тормоз, урааа! я сейчас еще три раза перечитала рассказ Хунты... - вот такая реакция...

Карбони & XSha пишет:

цитата:

Спасибо большое! Какие замечательные у нас читатели!!!

это вы замечательные!!!

 Отправлено: 27.05.07 00:16. Заголовок: Re:

Карбони & XSha Ах наверное виной тому моя сентиментальность, но я все же хочу младших магистров! Нет я прекрасно отношусь к Камнеедову, но помилуйте я такой же эстет как Хунта и эта связи мне ну незнаю люблю я Хунту и все и ваш фик люблю!

 Отправлено: 27.05.07 00:24. Заголовок: Re:

Карбони & XSha пишет:

цитата:

Валет Спасибо! Вы очень добры

Ну что вы . Правду говорить легко и приятно !
Карбони & XSha пишет:

цитата:

Польза от работы руками есть наивысшая польза для организма,

Модест неподражаем ! (только вот что-то его совет Хунте и Жиакомо не очень помогает? )

 Отправлено: 27.05.07 02:50. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Утираю слезу) Рассказ Хунты великолепен.
А Модест начинает поддаваться, однако же!
Огромный респект) Утаскиваю перечитывать

 Отправлено: 27.05.07 14:40. Заголовок: Re:

какое воспоминание! как написано авторы не мучте бедного Хунту (и нас вместе с ним) такие душевные терзанья. Да и Жиакомо тоже бедный!
утюг и фуа-граф боже это было что-то с чем-то, над бакланом смеялись вместе с подругой которую я нечаянно подсадила на слэш именно на ваш слэш

 Отправлено: 27.05.07 15:49. Заголовок: Re:

За своевременное выкладывание продолжения тов. Карбони и тов. XSha объявляется благодарность в приказе

Очень жду, что будет дальше ))))))))

 Отправлено: 27.05.07 17:00. Заголовок: Re:

Карбони & XSha пишет:

цитата:

синусоидное отклонение траекторий ступы летающей от ступки обычной

Авторы, это потрясающе! Спасибо! И, пожалуйста, дальше! ( ждем ведь... )

 Отправлено: 27.05.07 22:10. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Ооо, какое здоровское продолжение, история Хунты и ЖЖЖ - захватывающе эротична и очень, очень в характере, я бы сказала, их обоих, и если характер Хунты (странновато звучит, политологически как-то)))вполне ясен из канона (да там просто стена из кирпичиков с клеймом КХ)))))))), то Жиан... очень цельный образ вы создаёте, и невероятно привлекательный, удивительная смесь дерзости, благородства, вежливости, человеколюбия, настойчивости и даже, я бы сказала, рисковости - одни сны чего стоят! Жду с огромным нетерпением продолжения, и присоединяюсь к просьбам других читателей - осчастливьте КХ, в чем бы его счастие не заключалось...

 Отправлено: 27.05.07 22:29. Заголовок: Re:

Я зарегистрировалась специально, чтобы выразить свой восторг.)))
Авторы, спасибо! Не фик, а один бааааальшой кайф. От начала до сейчас (о, как я складно выражаюсь). У меня он вызывает точно такие же ощущения, как сам канон. Канон я вчера перечитывала, а потом по совершенно случайному совпадению наткнулась на ваше творение. Слэш шикарен. Редко какой фик меня может с такой силой приковать к экрану. Так держать!!
Умираю от любопытства, с кем же сослэшат Хунту.))) Чтоб такой, да остался без пары...

 Отправлено: 27.05.07 23:46. Заголовок: Re:

adeleda любите - это хорошо)))

----
Валет пишет:

цитата:

Модест неподражаем ! (только вот что-то его совет Хунте и Жиакомо не очень помогает? )

Да. Бедные великие магистры!

-----
Arianrod спасибо)))

-----
Meggy Brik пишет:

цитата:

над бакланом смеялись вместе с подругой которую я нечаянно подсадила на слэш именно на ваш слэш

Над кем? Над бакланом? (мы что-то пропустили?)
О, вы приводите новых адептов?! Это похвально!

-----
undel пишет:

цитата:

За своевременное выкладывание продолжения тов. Карбони и тов. XSha объявляется благодарность в приказе

тов. Карбони и тов. XSha благодарят за оказанную им честь, и обязуются выполнить и перевыполнить!!!

-----
Алита пишет:

цитата:

Авторы, это потрясающе! Спасибо! И, пожалуйста, дальше! ( ждем ведь... )

Большое спасибо!
У нас был выходной (понедельник у нас все-таки в субботу не начинается, увы...) но мы исправимся! Скоро!

-----
Луна пишет:

цитата:

цельный образ вы создаёте, и невероятно привлекательный, удивительная смесь дерзости, благородства, вежливости, человеколюбия, настойчивости и даже, я бы сказала, рисковости - одни сны чего стоят

*авторы млеют и тащщщщщатся* Спасибо!!!

-----
Lexy пишет:

цитата:

Я зарегистрировалась специально, чтобы выразить свой восторг.)))

Мы польщены невероятно! Спасибо!

 Отправлено: 28.05.07 08:52. Заголовок: Re:

Дамы, большое спасибо за прекрасный текст!

Вот только смущает меня соседство боязни обвинений в диссидентстве (Киврин Хунте обрисовывает перспективы дуэли с Дёминым. И Хунта не плюет на них!) и благостное отношение к гомосексуализму (тот же Киврин советует Хунте развлечься в колхозе (!?) - т.е., фактически на глазах у коллектива, Привалов без удивления, не говоря уж о возмущении, понимает, что "так бывает"). А ведь мужеложство - это уголовная статья. Причем отмененная совсем недавно. Какие-то нелогичные перекосы толерантности и лояльности в НИИЧАВО наблюдаются, нет?

 Отправлено: 28.05.07 09:37. Заголовок: Re:

Мимо шла
Ответ - это привилегия авторов, но могу объяснить, почему я тут особых перекосов не вижу.
Ну, во-первых, Привалов и удивляется и возмущается. Обзывает Эдика психом, твердит про дикость, "собирая научные данные" постоянно пытается найти им другое объяснение.
А старшее поколение - они уже не первый век на земле живут. И что, ведикий магистр будет менять взгляды на жизнь, если в отдельно взятом государстве ввели статью за естественную для него вещь?

 Отправлено: 28.05.07 09:39. Заголовок: Re:

Мимо шла Извините, но нет в нашем тексте благостного отношения к гомосексуализму. Есть вменяемые люди, которые в свое время поняли, что существует магия, /Саша/, и восприняли, ведь весь фокус в том, кто, как и что объясняет. Далее, Хунта, человек с большим темпераментом, действует с младшими магистрами, людьми незамутненными предельно аккуратно:)
Думаете, будь его воля, он бы осторожничал?
И, разве в ПНвС, не было перекосов в толерантности к другим вопросам?)))
Спасибо!

 Отправлено: 28.05.07 09:45. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
ой я имела ввиду – С альбатросом, – сказал Жиакомо но т.к. мы Камноедова ассоциировали всем офисом у нас вышел баклан.

 Отправлено: 28.05.07 10:25. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Спасибо большое, что выкладываете продолжение так часто :)
Наслаждаюсь текстом. Начинаю нервничать за тов.Камноедова. Кристо молодец, конечно: так по быстренькому разводить экса на "кусочек" секса. Ладно хоть сам в процессе рассказа усек, что не прав. Экскурс в историю отношений получился интересным и поучительным. Будем ждать продолжения. Жиакомо мухлюет, да? (ритор.вопрос.)

 Отправлено: 28.05.07 10:26. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Да. Еще. Аккуратно закрыли интересующий меня пейринг КХ/ЭА. Спасибо. Понравилось.

 Отправлено: 28.05.07 10:49. Заголовок: Re:

~*~
– Гроза собирается. Может, ну его, концерт этот? – Эдик зябко повел плечами и показал пальцем в окно.
– Эдька, что ты нудишь? Ребята чумовые, рок-н-ролл наяривают, даже Выбегалло на балалайке так не может, – яростно вступился за неизвестных нам пока музыкантов Витька.
– Погоди, – Роман отбросил со лба волосы и замазал йодом внушительную царапину под глазом – след недовольства окрестным мужским населением неотразимости нашего друга в глазах населения женского, – ты не психолог, Витька, и Эдика зовешь неправильно. Эдуард! Люди проделали путь из самой Вологды до богом забытой Окуневки и готовы нести в души его жителей – да-да, и в твою душу тоже! – свет высокой Терпсихоры!
– А потом будут танцы! – Володя сделал несколько энергичных движений, напоминающих пляску бабуина в брачный период. Если, конечно, бабуины танцуют.
– Роман, – дрогнул Эдик, – я понимаю, что от Вологды до Окуневки ужасная дорога, полная колдобин, ям и луж, но если люди выбрали служение искусству, то они должны быть готовы к превратностям судьбы. Хотя это все очень печально. И Терпсихора, как правильно заметил Володя – муза танца. У музыки, – глаза нашего друга зажглись особым голубым огнем, вспыхивавшим исключительно когда дело касалось обучения темных и страждущих знаний нас, – не было собственной музы, если не считать таковой Полигимнию, покровительницу пантомимы и гимнов.
– Стоп, – сказал Володя, – какие еще гимны? Мы так не договаривались.
– Да ладно! – взвился Витька. – Они нот не знают, самоучки, но жарят – класс! Эдька, ну представь, никто на концерт не придет, тебе бы было приятно?
– Нет, – тихо согласился окончательно деморализованный Амперян, – я пойду.
– Отлично! – обрадовался Роман и посмотрел на меня: – Саша, ты готов?
– Не сидеть же тут?
– А кто уничтожил все наши запасы?! – прогремел за стеной Модест Матвеевич.
– Не сидеть! Бежать! – нервно сказал Витька. – Модест заметил, что я чай спер! Хотел купить им, да забыл. Одна надежда – Жиакомо возьмет на себя пропажу.
– Он в последнее время все на себя берет, – задумчиво проговорил Эдик.
– Вот и я говорю, драпать надо! – Витька схватил нашего совестливого друга за шкирку и поволок к дверям.
Мы бросились за ним. А за стеной Модест Матвеевич продолжал допрос магистров.

*
– Так. Кто разбазарил неприкосновенный запас? – грозно спросил зам по АХЧ, оглядывая старших магистров.
Ни товарищ Жиакомо, ни товарищ Хунта сознаваться не пожелали и молча разглядывали опустевшую тумбочку.
Наконец, не иначе как под давлением мук совести, Жиан Жеромович тихо произнес:
– Каюсь. Вчера я взял на себя смелость использовать остатки заварки, – он показал на кружку, одиноко стоявшую на подоконнике.
– Впредь, товарищ Жиакомо, следует вовремя сообщать о расходах, – пожурил его Модест Матвеевич, сам удивляясь, отчего выговор получился таким мягким.
– Виноват, – Жиакомо опустил глаза. – Но сейчас еще не поздно сходить в гастроном, – он поднял взгляд на Модеста Матвеевича и уточнил: – В сельпо. Пополнить запасы провианта.
Камноедов посмотрел на часы.
– Вверяю вам помещение. Под вашу ответственность, – он кивнул Хунте. – Я скоро вернусь.
Модест Матвеевич сел на кровать и, отдуваясь, принялся завязывать шнурки.
Когда он распрямился, то обнаружил, что заведующий отделом Универсальных Превращений накинул пиджак и стоит в дверях.
– Эээ… А вы куда собрались? – недоуменно поинтересовался Модест Матвеевич.
– Я, как виновный в разбазаривании, считаю своим долгом исправить допущенную оплошность и почту за честь сопровождать вас, – с легким поклоном ответствовал Жиан и открыл дверь.
– Не нужно это… меня того этого… сопровождать, – растерялся Модест Матвеевич.
– Но я не смогу в таком случае загладить свою вину. Позвольте искупить, – и товарищ Жиакомо сделал приглашающий жест в направлении коридора.
«Совесть у вас нечиста», – хотел заметить Модест Матвеевич, но буркнул лишь: «Нарушаете», протискиваясь в дверь между косяком и тонкой фигурой великого престидижитатора.
– Жиан, будь так любезен, купи мне кофе! – крикнул в спину уходящему магистру Кристобаль Хозевич. – Только сделай одолжение, за своими муками совести не забудь.
Жиакомо ничего не ответил, только кивнул и тут же исчез в темноте.
Когда они вышли, оставшийся в комнате в гордом одиночестве Хунта улыбнулся сам себе и открыл заложенный на сто семьдесят восьмой странице справочник «Сводные таблицы магических условностей и кривые вероятностей».

~*~
Вечернее небо нахмурилось, клубящиеся облака над горизонтом потемнели до свинцового оттенка, бледный закат потерялся в зеленоватом предгрозовом свечении.
Модест Матвеевич, захватив пару авосек, бодро шагал по главной улице, Жиан Жеромович следовал за ним на полшага позади и разглядывал пейзаж.
На сердце у великого престидижитатора было и сладко, и неспокойно. С одной стороны – вот он смотрит на широкую спину в клетчатой ковбойке, на крепкие бедра, так соблазнительно обтянутые спортивными брюками, а с другой… все так далеко, так недоступно.
Когда они прошли мимо совхозного коровника и повернули направо, начал накрапывать реденький дождь.
– Поспешите, товарищ Жиакомо, – прервал молчание Модест, – нам бы до грозы успеть.
Магистр прибавил шагу и поравнялся с замом по хозяйственной части.
Тут, на этой сельской дороге, они были одни и шли рука об руку – заведующий отделом Универсальных Превращений посмотрел в хмурое небо и улыбнулся.
В сельпо Модест Матвеевич распорядился:
– Берем на всех. Аппетит у сотрудников хороший.
Жиакомо не возражал. Он купил для Хунты кофейный напиток «Летний» и теперь разглядывал полки, прикидывая, что им может понадобиться.
Между тем Модест Матвеевич достал из кармана потрепанное портмоне и, положив его перед собой, пересчитал наличность. Удовлетворившись результатом, он перечислил продавщице список необходимого:
– Рафинад – четыре пачки, чай – шесть пачек, баранки, вот эти, кило, – он указал на полку перед собой, – потом, – он на секунду задумался, – дайте мне еще пять банок сгущенки и десять банок кильки, пряников два кило, три буханки черного и кило карамелек.
Продавщица металась за прилавком, собирая указанный товар. Зам по хозяйственной части аккуратно складывал банки в авоськи, а Жиакомо не мог оторвать от него восхищенного взгляда.
– С вас четырнадцать пятьдесят, – объявила продавщица.
Модест Матвеевич и Жиакомо стали отсчитывать деньги одновременно.
– Позвольте мне, – великий магистр перехватил ладонь Модеста Матвеевича.
– Не позволю, – твердо сказал Камноедов и руку высвободил.
Несмотря на сопротивление Жиакомо, Модест Матвеевич расплатился и сгреб обе авоськи, не дав магистру даже прикоснуться к ним и мотивировав это многозначительным «Вам руки – для науки». Затем он, не взяв чека, вышел в предгрозовые сумерки, толкнув дверь плечом.
Жиакомо ничего не оставалось, как последовать за ним.
Пресекая настойчивые попытки отобрать одну из авосек, Модест Матвеевич глянул на низкое брюхо занявшей весь горизонт грозовой тучи и забеспокоился:
– Сейчас ливанёт.
Вокруг повисла глубокая тишина, лишь высокие травы по обеим сторонам дороги сухо шуршали под ласками теплого ветра. Темнота спустилась быстро, словно кто-то выключил последний скудный свет сумерек, оставив на разжив лишь единственный на всю Окуневку мигающий уличный фонарь. Порыв ветра погнал по дороге песок, который тут же забился в туфли Жиакомо, где-то хлопнула ставня.
Посреди чернильного клубящегося горизонта, разорвав тьму пополам, вспыхнула молния. Спустя мгновение небо разразилось оглушительным треском.
Жиакомо, страстно влюбленный во все, что касалось небесных сфер, запрокинул голову и вгляделся в высь.
Но Модест Матвеевич, обеспокоенный рядом более земных и насущных проблем, не дал заведующему отделом Универсальных Превращений полюбоваться одной из величайших метаморфоз природы. Оглядевшись, он скомандовал: «Сюда. Живее!» и направился к коровнику.
Когда зам по хозяйственной части толкнул ворота ногой, на них как раз обрушился ливень.
– Не успели, – пожалел Модест Матвеевич, устраивая авоськи на перевернутом ящике.
Он провел по вмиг промокшим плечам ладонью, и Жиакомо, засмотревшись на жест, замер у раскрытой двери.
– Ну, что же вы, товарищ Жиакомо, проходите! Здесь переждем, – пригласил его Модест Матвеевич.
Они расположились в фуражной. Сейчас тут стояла тишина, нарушаемая лишь дробным стуком дождя по кровле и тяжкими раскатами грома. Жиакомо, поддернув брюки, аккуратно присел на край деревянного ограждения, Модест Матвеевич опустился на мешок с соломой и принялся закатывать рукава рубашки.
– Жаль. Думал – до грозы обернемся, – вздохнул он.
– Не расстраивайтесь, любезный Модест Матвеевич, я полагаю, гроза скоро прекратится.
Жиакомо не мог оторвать взгляд от темнеющего перед ним богатырского силуэта. Он смотрел на русые пряди зама по хозяйственной части, выхваченные из сумрака светом молний, и наслаждался моментом. Они были вдвоем в этой пейзанской постройке, снаружи бушевала стихия, а внутри было тихо и уютно.
Они некоторое время помолчали – Модест Матвеевич уставился в пол, явно не зная, о чем говорить. Жиакомо обернулся через плечо и посмотрел на гору овса за собой.
– Если позволите заметить, при виде этой картины мне представляется лаборатория Амвросия Амбруазовича, – улыбнулся он. Модест Матвеевич поднял голову, мгновение оглядывал Жиакомо и силос за его спиной, а потом рассмеялся.
– Товарищ Выбегалло – большой затейник, пришел недавно ко мне с петицией, мол, пусть институт выделит ему дополнительные помещения для успешного выращивания очередной порции кадавров.
– А вы, что ж, Модест Матвеевич?
– Дал. Совет. Разводить карликовых кадавров.
Жиакомо расхохотался. Сейчас, в этот момент, он был абсолютно счастлив – словно не существовало грозовых раскатов, словно это не вспышки молний, а фейерверки, будто не дождь барабанит, а играет музыка. Он смотрел на Модеста Матвеевича, и хотелось ему встать, подойти ближе и заглянуть в сияющие серые глаза, прикоснуться губами к только что смеявшемуся рту, поймать на излёте яркую радость – такую лёгкую и такую редкую…
Спустя мгновение Жиан сообразил, что уже стоит рядом с Модестом Матвеевичем и вот-вот притронется к вожделенным губам. Видимо, Камноедов тоже что-то такое понял, потому что улыбаться перестал и обеспокоенно спросил:
– Что с вами, товарищ Жиакомо?
– Воздух тут очень тяжелый. Амбре, – выдавил магистр и вышел на улицу.
Он встал под дождем и моментально промок до нитки. Но даже холодная вода не могла остудить охвативший его жар.
Когда заведующий отделом Универсальных Превращений вдруг поднялся и ни с того ни с сего выскочил на улицу, Модест Матвеевич забеспокоился. Да, запах в фуражной стоял крепкий – разило сыростью, прелым овсом и навозом, но выбегать на улицу под проливной дождь – это непорядок. Так и заболеть недолго, а у товарища Жиакомо, как показали последние события, что-то нехорошее с сосудами. Неровен час, простудится, пропадет ценный работник.
Модест Матвеевич огляделся по сторонам, заметил прислоненную к стене фанерку, схватил ее и вышел под дождь. Магистр стоял прямо перед воротами, и по его пиджаку струились ручейки воды. Зам по хозяйственной части прошлепал по лужам, встал рядом с Жиакомо и поднял над его головой фанерку, что, впрочем, было абсолютно бесполезно.
– Товарищ Жиакомо, пройдемте в помещение, – взмолился Модест Матвеевич, – вымокли ведь.
– Ах, оставьте, – задумчиво ответил великий престидижитатор, – это не представляет опасности, – тут он, словно очнувшись, обернулся на Камноедова и увидел, что любимый тоже совершенно промок, пытаясь посредством фанерки защитить его от стихии, увидел – и устыдился собственной слепоте.
Пробормотав «да-да, конечно», он развернулся и побрел обратно в фуражную.
– Да что ж вы такой несознательный… – пробурчал Модест Матвеевич, когда они снова очутились в сухости.
– О, прошу вас, не осуждайте меня, – попросил магистр. – Гроза – это прекрасно…
Он осекся, глядя, как Камноедов снимает рубашку и выжимает ее. Жиакомо поспешно отвел глаза – снова под импровизированный душ ему не хотелось.
Ливень вскоре стих, и Модест Матвеевич предложил возвращаться.
– Уже все сроки нарушили, – уведомил он, поднимаясь с мешка и подхватывая авоськи.
– Позвольте все же мне разделить вашу ношу, – попросил Жиакомо, протягивая руку.
– Ну, уж нет, – отрезал Камноедов. – Лучше заприте ворота.

Они возвращались по темной слякотной дороге, и что-то беспокоило Модеста Матвеевича, но он не мог понять, что именно. Великий престидижитатор шагал рядом и молчал. Молчание Жиана Жеромовича жгло Камноедова незнакомой и тревожной тоской. Это было похоже на то, как если бы он забыл вовремя подать рапорт об увеличении расходов на содержание хозчасти, но Модест Матвеевич никогда о таком не забывал, поэтому сравнить новое ощущение было толком и не с чем.
Вдруг товарищ Жиакомо посмотрел Модесту под ноги и остановился.
– У вас шнурок развязался, – сказал он, – позвольте.
И прежде чем Модест Матвеевич успел что-либо сообразить, опустился перед ним на колени, прямо в расквашенную землю.
Зам по АХЧ оторопело стоял, держа в раскинутых руках авоськи, и смотрел, как магистр бережно затягивает узел на его спортивных тапочках.
Завязав шнурок, Жиакомо поднял лицо, и Модест Матвеевич вдруг с удивительной четкостью разглядел каждую прядь налипших на лоб влажных волос, глубокую темень блестящих глаз, яркую линию приоткрытого рта… такого знакомого по этим странным снам, такого влажного и горячего… Лицо было так близко, прямо перед ним… там внизу… почти у… На Модеста Матвеевича нашло секундное помрачение, он представил себе, что вот рука его ложится на затылок магистра, и пальцы ощущают прохладу мокрых тяжелых прядей…
В панике отступив назад, Модест Матвеевич нашел силы лишь выдавить:
– Зачем? Зачем вы так? – и невероятно поспешно, чуть ли не бегом, пустился вниз по дороге, туда, где уже светились окна их корпуса.
*

– Саш, я больше не могу, – Эдик сидел, прижав ладони к ушам, и смотрел на сцену глазами раздавленного комара. – У меня же абсолютный слух!
– Слышно хорошо! – проорал сидящий рядом Корнеев и показал поднятый вверх большой палец.
– Скоро танцы! – радостно проорал сидящий справа Володя Почкин. – Учись Сашка, вот они, мастера стиха!

Со сцены неслось:
– Электричка! Ты длинная и зеленая!
АААААА
Электричка!!!!
Еду в поле, где цветут цветы!!!
ААААААА
Рельсы чеканят шаг!
ААААААА
Пролетел за окнами продмаг.

Эдик скривился, словно у него заныли зубы, печень и почки разом.
– Все. Чеканящие шаг рельсы – это Кандинский от музыки. Я консервативен. Я не понимаю Пикассо. Я умираю от картин Модильяни. Я не могу слушать про цветущие цветы. Меня брали без экзаменов в консерваторию, сами слушайте про летающие продмаги! – Эдик встал, демонстративно похлопал посреди песни и начал продираться между стульями на выход. Спросив себя, хороший ли я друг, и послушав начало новой песни, в которой солист умолял холодильник не ломаться, пока он не нашел настоящую любовь, я вышел в дождь и побежал догонять размытую стихией фигуру магистра Амперяна.

– Саш, как они могут это воспринимать? Я не понимаю, – Эдик разделся и рухнул на койку. – Володя, он же гитарист, песни поет хорошие, про байдарку у костра. А Витя? С его-то вкусом к художественному слову? Васька по хозяину грустит, некормленый, а этот неандерталец хлопает стихам «Космос, космос, без тебя было пусто!» – Эдика передернуло. – Я разочарован.
– А где Роман? Что-то я его не видел, не побьют его? – забеспокоился я.
– После проведенной Модестом разъяснительной работы Ромку за версту обходят, за него я не волнуюсь. Мне больно, что двоих товарищей мы потеряли в пучине прекрасного!
– Они справятся, а потом, Витька сказал, что главное – ритм.
– Не было там ритма! – взревел Эдик так, что я вздрогнул. – Ничего там не было! Они даже барабанили не в такт!
Дверь распахнулась.
– Эдуардо, вы звали на помощь? – Хунта оперся локтем о косяк. – Что происходит?
– Ничего, Кристобаль Хозевич, мой друг вернулся с концерта популярного в здешних краях ВИА «Нечаянный запад».
Глаза Хунты округлились:
– Запад? Вы хотите сказать…
– Запах, а не запад, – страдальчески потер лоб Эдик, – они поют об электричках, спешащих на любовь.
– На что, простите? Эдуардо, – Кристобаль приблизился к моему другу и положил ему руку на лоб. – Да не дергайтесь, мы же все выяснили. А температура у вас есть.
– Извините, – смутился Эдик, – я переполнен поэзией.
– Кристобаль Хозевич, а еще они пели про изнемогающий от тоски по комбайнеру трактор. С припевом «Ага-ага», – наябедничал я.
– Жечь! На костре! Слуги дьявола! – вспыхнул Хунта и, подумав, поинтересовался у Эдика: – Скажите, а не было среди них автора э… альтер эго трактора?
– Боюсь, Кристобаль Хозевич, это коллективный бред. Да и на вид творцы ужасны.
– Грязные и волосатые. Как Витька.
– Нечего было так долго заниматься слуховым и зрительным мазохизмом, – пожал плечами бессердечный Хунта, – кстати, по дороге вы не встретили Жиана и его, – Хунта прикусил губу, я навострил уши, но великий магистр сдержался: – Модеста?
– Нет, – пожал плечами Эдик, – погода-то не для гуляний.
– Именно, – потряс кулаком Хунта, – потащился зачем-то в сельпо, вослед неуемному Модесту. Убоявшись участи трактора, не иначе. Мерде!
– Дождь, Кристобаль Хозевич. Пережидают, надо полагать.
Великий магистр зажег сигару.
– Алехандро, у вас вчера получился импульс Горючного, я слышал?
– Да, Кристобаль Хозевич, – обрадовался я, – первый раз! Показать?
– Отчего ж нет? – Хунта прошел к койке Романа и расположился, закинув ногу на ногу.
Я направил палец на неработающую лампочку и сосредоточился, стараясь войти в требуемое для посыла состояние. Во дворе ослепительно вспыхнула молния, загрохотало, и прекратившийся было дождь забарабанил с новой удалью.
– Отличный результат, Алехандро! Не совсем тот, что требовался, но впечатляющий, – одобрительно оскалил зубы заведующий отделом Смысла Жизни, – попробуйте еще раз.
Я кивнул и постарался сосредоточиться.
В коридоре загрохотало, послышалась злобная ругань. Эдик в изумлении посмотрел на Хунту, Кристобаль Хозевич в немом восторге уставился на меня. Я покраснел.
– Высший класс, Алехандро! Материализация Модеста из безвоздушного пространства с последующим разоблачением его истинной сущности! Однако, браво! Бис!
Как по заказу в коридоре ухнуло цинковое ведро, и все потонуло в артиллерийском залпе таких выражений, что мы с Эдиком почувствовали жгучее желание быстро-быстро записать все услышанные идиомы, опасаясь, что подобный случай нам больше не представится.
– Ай да Модест! – Кристобаль Хозевич подобрался, как кот перед прыжком. – Не могу такое пропустить, – он вскочил и выскользнул из комнаты.
– А теперь, – быстро сказал Эдик, – мы спим. Нас нет. А то не услышим самое интересное!
– Понял, но ведь Кристобаль видел нас? И даже общался?
– Вычеркиваем Хунту, он уже выкинул нас из головы. Тихо! Начинается!
Я замер и прислушался.

– Модест Матвеевич? Как прогулка? А куда вы дели моего Жиана?
За стеной раздалось приглушенное рычание.
– Товарищ Жиакомо – ученый! Коллективная собственность! Он не может принадлежать инквизитору, пусть и бывшему!
– О, как вы заговорили, драгоценный Модест Матвеевич, – почему-то совершенно не обиделся Хунта, – неужели в вас проснулось понимание истинного величия?
– Сумки разберите, – зло приказал Модест, – он за мной шел.
– Волнуетесь? А чего тогда бросили? А вдруг он в грязи тонет? Или, – голос магистра стал проникновенным и чрезвычайно трогательным, – на него напало стадо взбесившихся коров, и именно в эту минуту тело великого престидижитатора топчет разъяренный бык!
За стенкой воцарилось гробовое молчание.
– Похоже, Модест не такой каменный, как мы думали, – прошептал Эдик, переползший на соседнюю с моей койку Ойры-Ойры.
– Не уверен, он просто ответственный мужик, а разбазаривание великих магистров есть вопиющий непорядок и дезорганизация, – не согласился я.
Меж тем Хунта продолжал рисовать страшные картины Модестовой халатности по отношению к сохранности жизни подотчетных великих магистров.
– Или еще вариант, недоброжелатели ваши и Романо подловили моего друга, – выделил он голосом, – и сейчас Жиан с заткнутым грязной тряпкой ртом растянут меж двух дубов… Модест Матвеевич, если вы будете принимать так близко к сердцу мои фантазии, вас хватит удар, вон как побагровели, – в голосе Хунты слышалось непередаваемое удовольствие. – Поверьте мне, если Жиан Жеромович будет растерзан стаей волков, презренный Демин не похвалит вашу персону. Возможно, даже вынесет взыскание. Что это вы застыли, как памятник первому комбайнеру товарищу Пупыкину, что на центральной площади? Жиана в это время мучают пробравшиеся в «Соловецкие зори»…
То, что раздалось из-за стены, я даже не понял до конца. А такое высокоорганизованное существо, как Эдик, было практически размазано по кровати залпом новых нестандартных ругательств. И тут же все стихло. Как по мановению дирижерской палочки.
– Явление третье. Те же и лирический герой, – откомментировал мой друг.
– Так… что здесь происходит? Кристо, поправь меня, если я ошибаюсь, но ты расстроил Модеста Матвеевича, – голос великого престидижитатора звенел от еле сдерживаемого бешенства.
– О! Тебя можно выжимать! Жиан, воспаление легких обеспечено, – искренне обрадовался приходу друга Хунта.
– Да что ж это такое! Вы ж за мной шли! – взвыл Модест.
– Шел. Только вы бежали, наверное, в этом мой злой рок.

– Пальцы ломает, – прошептал Эдик, – он всегда так делает, когда нервничает.
– Голос дрожит, – блеснул наблюдательностью я.
– А вот про рок интересно, – протянул задумчиво Эдик, – может, еще чего откроется?

– Раздевайтесь! – скомандовал Модест. – Живо!
– Жиан! А он чисто огонь! Я понимаю твои чувства! Мне выйти?
– Кристо!
– Товарищ Хунта! Что вы себе позволяете?
– Абсолютно ничего из того, что бы хотели позволить себе вы, Модест Матвеевич, и вы, Жиан Жеромович! Да прекрати ломаться, Жиан! Когда еще товарищ Камноедов попросит тебя раздеться? Пользуйся случаем, друг мой!

– Саша, я один псих, да?
– А ты скажешь, Хунта нормальный?– огрызнулся я и шикнул.

– Кристо! Если ты не прекратишь сию же минуту, я приму твой вызов!
– Товарищ Жиакомо! Сначала разденьтесь!
– О! Мы будем бороться обнаженными, как было принято в афинских академиях! Отличная идея! Жиан, у него есть фантазия! Великолепный выбор!
– А-а-апчхи!
– Прекратите! – в голосе Модеста появились интонации, испугавшие нас с Эдиком чрезвычайно. Как будто бы сквозь обычный официальный тон Камноедова пробилось что-то очень темное и сокрушительное. – Я запрещаю вам дразнить Жиана Жеромовича. Переодевайтесь спокойно.
Хунта промолчал.

– Руку бы отдал, чтобы увидеть, как он это произносит! – от волнения Эдик принялся грызть ногти – привычка, с которой он боролся долго и с переменным успехом.
Я кивнул в темноте.

Молчание за стеной было нарушено деликатным чиханием.
– Простите.
– Сейчас водки выпьем, все как рукой снимет.
– Я не ослышался? Распитие крепких спиртных напитков в подведомственном вам бараке? Никакой сознательности, – как выяснилось, молчание Кристобаля Хозевича было явлением временным.
– Для дела же, – смущенно молвил Модест, – а так – непорядок, конечно.
– Вы будете рассуждать о порядке, когда мой Жиан… о! Простите, общественный товарищ Жиакомо на краю ужасной гибели от чахотки? – искренне возмутился заведующий отделом Смысла Жизни. – Вопиющее небрежение к человеческой жизни!
– Я… нет! То есть, килька, вот… на закусь. И кружки сполосну.
– Открою, – благосклонно произнес Хунта.
За стеной заскрежетал нож, встретившийся с банкой.
– Смотри, Жиан, тут есть масло. Если ты не оставил своей чудной идеи бороться обнаженными, можем натереться. Получится не так эффектно, как если бы наши переплетенные тела сверкали золотым теплом оливкового, но за неимением лучшего сгодится подсолнечное.
Модест за стеной закашлялся.
– Правда, – развил мысль Кристобаль Хозевич, – вонять мы будем гадостно, но ради искусства и твоего удовольствия, мой… ах нет, уже не мой Жиан, на какие жертвы не пойдешь. Режьте хлеб, Модест Матвеевич, режьте, что вы застыли?
– Кристо, ты меня выведешь из себя. Ап-чхи!
– Угробили лучшую голову института, – печально попенял Камноедову Хунта, – промочили и разгневали. Вон он как глазами сверкает. Люблю смотреть на Жиана в гневе – он только краше становится!
– Да сколько можно измываться надо мной! – яростно вопросил Жиакомо. – Кристо, за что?! Что за вред я причинил тебе? По какому праву ты постоянно ранишь меня?

– Только не говори, что Хунта влюблен и ревнует Жиана Жеромовича, – я предостерегающе вытянул руку в сторону Эдика. – Этого я уже не переварю.
– Нет, разумеется, – прошептал Эдька, – просто злится на то, что внимание друга обращено на столь низменный предмет. И что у Жиакомо так мало шансов на счастье.
– Уф, тогда ладно! На это я и сам злюсь, – вздохнул я с облегчением.
– Хотя прошлая близость великих магистров не вызывает у меня ни малейшего сомнения.
– Псих!
– Посмотрим.
Я готов был поклясться, что мой друг грустно улыбается.

– Я без устали радею за твое счастье, и никакой благодарности, – холодно отрезал Хунта, – ты ведешь себя…
– Товарищ Хунта, а я ведь вас предупреждал! – в соседней комнате взвизгнула панцирная сетка.
– …будто не я спас тебе жизнь в австрийскую компанию.
– Кристо, воспитанные люди не попрекают подобным благодеянием, – тихо произнес великий престидижитатор, – тем не менее, я всю жизнь благодарен тебе и понимаю неоплатность долга.

– О как! – обрадовался я. – Жиакомо всего лишь обязан Хунте жизнью, вполне нормально, что тот беспокоится за друга.
Эдик хмыкнул.

– О каких долгах может идти речь, Жиан? Ты расплатился со мной сполна еще тогда, в тысяча восемьсот пятом, и был весьма щедр.
– Вы взяли деньги со спасенного человека? – в голосе Модеста Матвеевича определенно что-то сломалось.
– Как вы могли такое подумать? – Хунта щелкнул пальцами. – Аллюзия, Модест Матвеевич, расплачиваться можно разными способами. Жиан Жеромович нашел свой собственный, дабы отблагодарить меня. Мы в расчете. Однако говорить я могу что угодно, не так ли, Жиан?
– Не понял, – из соседней комнаты раздалось веселое бульканье, – как это? Я в магазине всегда деньгами расплачиваюсь.

– Тоже не понял, – прошептал я, – что за чушь несет Хунта?
– Подтверждает мою теорию близости магистров, Саша, ну ты не читал рыцарских романов, что ли? Когда прекрасная дева предлагала победителю дракона или тысячи мавров самое ценное.
– Полцарства? – спросил я.
– Ох… ладно, слушаем дальше, – проскрежетал зубами мой друг.

За стеной звякнули кружки.
– Здоровье моего друга Жиана!
– Верно. Не хворать вам, товарищ Жиакомо. А все-таки – как? Был у меня случай давно, но я даже не понял, спасли меня или это я бредил после ранения. Так и живу, не зная, кому и что должен. Чем вы отблагодарили товарища Хунту? Еще по одной.
Горлышко бутылки звякнуло о край кружки.
– Разлил, – ответил Кристобаль.

– Какой же Камноедов идиот, – с чувством выдохнул Эдик.

За стеной помолчали пару минут, видимо пили. Потом заговорил Жиан Жеромович:
– Модест Матвеевич, ну хоть вы-то не заставляйте меня страдать! Сердце истерзано, душа больна, что вам от меня угодно? Говорите, я же приму любое ваше слово, за что мне такие муки?
Фраза Жиана Жеромовича повисла в тягостной тишине.

– Как они могут! – сквозь зубы процедил я. – Жаль, Витьки нет. Он бы их отделал. Еще в начале разговора, невзирая на лица.
– Ты не знаешь, Жиан Жеромович быстро пьянеет? – обеспокоенно спросил Эдик.
Ответ поступил из-за стены.

– О, друг мой, надо закусывать! Смотри, твоя вилка, кильку кладу на хлеб, давай, Жиан, – наконец-то заговорил заведующий отделом Смысла Жизни. – Невкусно, Жиан, но что делать, другой закуски нет.
– А! Всего лишь набрался товарищ Жиакомо, вот и несет чушь, – в голосе Модеста явно слышалось облегчение, – пряники есть.
– Не поможет, лучше килька.
– Вы так много делаете для нашего института, Модест Матвеевич! – нетвердым голосом произнес великий престидижитатор. – Я восхищен вашим усердием!
– Не нужно, товарищ Жиакомо, – судя по всему, Модест ударился в легкую панику, – пересядьте на кровать, я помогу.
– Рано, – отрезал Хунта, – предлагаю как следует напоить его и уложить спать. Твое здоровье, Жиан! Пусть обходят несчастья моего друга! Слушайте, Модест Матвеевич, чего вы дергаетесь? Ну, положил он вам руку на колено, чай, не барышня, переживете, а Жиану нужно за что-то держаться.
– Я ничего, – растерянно произнес Камноедов, – лишь бы Жиану Жеромовичу не повредить.
– А вы достойный кабальеро, Модест! Давайте выпьем брудершафт?
– У-бью! – медленно, по складам отчеканил Жиакомо. – Не целуйтесь с ним! Я этого не перенесу.
– Верно, Кристобаль Хозевич, лучше опрокинем уважительную, а то, если я встану – товарищ Жиакомо упадет.
– Тоже верно. Жиан, ты еще не хочешь спать?
– А ты будешь, – голос товарища Жиакомо становился все более нетрезвым, – обольщать Модеста Матвеевича? Смущать его чистоту? Не позволю! – что-то звякнуло об пол и покатилось.
– О чем он? Ничего не понимаю. Выпье ...

 Отправлено: 28.05.07 10:49. Заголовок: Re:

... м.

Никогда я не слышал в речи товарища Камноедова более человеческих интонаций.

– Здоровье прекраснейшего из моих друзей, восхитительного человека, за тебя, Жиан! – магистры снова сдвинули кружки.
– Почитаю стихи! – с пьяной решимостью пообещал Жиакомо. – Для вас, Модест Матвеевич!
– Не нужно, – смятение Камноедова усилилось стократ. – Вы бы легли… отпустите меня, Жиан Жеромович!
– Стойте! – воскликнул Хунта. – У меня же есть, – в соседней комнате привычно загрохотало. – Вот она! Спасибо Теодоро! У вас только одна бутылка?
– Да, но и этого много! – отчаянно возмутился зам по АХЧ.

– Тебе нужны еще доказательства? – Эдик повернулся на спину и закрыл лицо ладонями, – все ужасно. Жиан Жеромович завтра руки на себя наложит от смущения.
– Ты думаешь, Модест будет пенять ему за сегодняшний концерт?
– Не знаю, что произойдет завтра. В любом случае, одного я Жиакомо не оставлю!
– Я тоже!

За стеной звучал бессмертный Камоэнс.

Неужто я неровня вам, и мне
Всю жизнь страдать придётся терпеливо?
Но кто достоин вас? Такое диво,
Пожалуй, встретишь разве что во сне.

К тому же, раз я заслужил вполне
Всё то, чего прошу, несправедливо
За щедрость чувств и высоту порыва,
Скупясь, по низкой воздавать цене.

– Волшебно, Жиан, просто волшебно! Модест Матвеевич, килька очень жирная, люблю!
– Жиан Жеромович, ложитесь, пожалуйста!

Я за обман вас строго не сужу,
Хотя о нём давно имею вести,
И не прошу вознаградить по чести
Ту преданность, с которой вам служу.

Но больно мне, когда воображу,
Кто на моём обосновался месте –
Выходит, стал я жертвой вашей мести,
Виновны вы, а я ответ держу.

– Ах, как мне нравится соединять два удовольствия: слышать голос Жиана, читающего вам, Модест Матвеевич, любовную лирику, и дегустировать водку Теодоро! Мне театр не нужен, при таком-то раскладе!
– Жиан Жеромович, да не смотрите на меня так, что делать-то? Вы же нетрезвы!
Скрипнул стул, и на минуту все стихло.
– Действительно желаете совета, милейший Модест Матвеевич? Что вы должны сейчас сделать? И что вы хотите сейчас сделать?
– Нет!

Любовь – огонь, пылающий без дыма,
Кровавая, хотя без крови, рана,
Слепая вера в истинность обмана,
Недуг незримый, но губящий зримо…

– Помилуйте, он почти готов! Жиан! – речь бывшего великого инквизитора тоже стала подозрительно путаться. – Здоровье Модеста!
– О, да! Я согласен! Вы трудитесь для нас не жалея себя! Не жалея!
– Прилягте, Жиан Жеромович, да что ж такое! – Модест ухнул кружкой о стол.
– Ах, куда девается смелость Жиана, когда он трезв, а я нет, – донеслось бормотание Хунты, – подушка где? Слишком много сти…
Через мгновение мы услышали великолепные рулады хунтовского носа.

– Вот те раз, – растерялся Эдик, – я думал, Жиакомо падет первым.
– А Модесту вся пьянка, что слону дробина, – завистливо сказал я.
– Он и есть такой, толстокожий… Бедный Жиан Жеромович, не могу больше. Трагично все, – Эдик встал и перебазировался на свою койку. – Спокойной ночи, Саша.

А великий престидижитатор читал стихи.

Дожди с небес, потоки с гор мутят
Речную глубь. В волнах не стало брода,
В лесах не стало лиственного свода,
Лишь ветры оголтелые свистят.

Сменил весну и лето зимний хлад,
Всё унеслось в круговращенье года.
Сама на грани хаоса природа,
И умертвил гармонию разлад.

Лишь время точно свой блюдёт порядок.
А мир... а в мире столько неполадок,
Как будто нас отверг всевышний сам.

Всё ясное, обычное, простое,
Всё спуталось, и рухнули устои.
А жизни нет. Жизнь только снится нам.

Жиан Жеромович несколько раз сбивался, принимался читать сначала, но стихи это нисколько не портило. Под них я и задремал.

*
Что делать, когда собственная порочность, тайная, но от этого не менее тяжкая, тянет на дно другого человека? Ставшего таким близким и безгранично ему доверяющего? Которого он напоил, и который, не ведая, что творит, не понимая, что будит в нем, прижимается к плечу, скользит пальцами по волосам, тыкается губами в шею? А он шепчет: «Ш-ш-ш… это всего лишь я, Модест Матвеевич, сейчас я вас раздену и накрою». Что делать, когда сны начинают сбываться в яви и шоколадная грива щекочет живот?
Бежать.
Быстро собрав вещи, Модест посмотрел на часы, вспомнил, что последний автобус был полчаса назад, матюгнулся под нос и вышел в ночь. Вокруг шумели тополя и пели цикады. Модест дошагал до сельсовета, где находилась единственная в деревне телефонная будка, и набрал четырехзначный номер.
Сонный голос на другом конце ответил:
– Слушаю.
– Не могу больше. Я дисциплину люблю. Нет, они хорошие люди, но тяжко – сил нет, а?
– Модест, это ты? Что случилось?
– Не могу больше, – звериной тоской полнился голос Модеста Матвеевича, – не то со мной что-то. Не то.
– Погоди, не части. Откуда звонишь?
– С площади. Чемодан со мной. Нет больше мочи. Очень уж они такие… нарушающие.
– Модест, я понял, – человек на другом конце провода зевнул, – ладно, я тебя заменю. Всего неделя осталась, сейчас позвоню Янусу Полуэктовичу. Предупрежу.
– Ох, тяжко тут. Так я еду?
– Да, и еще, Модест, тебя ждут новости. Не уверен, что хорошие.
– Разберусь, мне бы отсюда выбраться, сил больше нет.
– Ты уже говорил. Успокойся и приезжай прямо ко мне. Я жду.
Модест повесил трубку, поднял чемодан и пошел по направлению к тракту.
*

Я проснулся от того, что в мою кровать врезался нетрезвый Роман. За ним с грацией экскаватора в комнату влетел Витька и без разговоров упал на ближайшую койку. Кровать заголосила человечьим голосом, ибо там сладко спал наш друг Эдик. Витька обозвал Эдика неженкой, переполз на свое ложе и тут же захрапел. Следом, пританцовывая, ввалился Володя Почкин и громогласно посетовал на отсутствие завтра выходного. Мы с Эдькой зашикали, именем грозного Модеста заклиная его молчать. Володя кивнул и сшиб ногой цинковое ведро.
– Бис! – возопил Роман и попытался поаплодировать, но уткнулся носом в подушку и отключился.
– Отстань! – отмахнулся от ведра Почкин и поинтересовался, почему мы не спим.
– Не хочется, – вежливо ответил Эдик и потер ушибленный Корнеевым нос. – Спокойной ночи.
Наконец все угомонилось, и лишь раскаты уходящей грозы тревожили тишину Окуневки.

продолжение следует

 Отправлено: 28.05.07 10:58. Заголовок: Re:

Ольга, мне лично видится, что Привалов возмущен выбором Жиана, а не самим фактом.

Ольга пишет:

цитата:

И что, ведикий магистр будет менять взгляды на жизнь, если в отдельно взятом государстве ввели статью за естественную для него вещь?

Угу. В СССР тех лет - будет. Если жить хочет более-менее сносно. У Стругацких это - основная коллизия, вообще-то: отказ от естественного для себя лично, но неприемлемого обществом.

Карбони & XSha, авторы, я все-таки поспорю. А какое отношение к гомосексуализму в вашем тексте? В худшем случае - приемлемое. Привалов себя ведет как любопытный крестьянин, впервые увидевший лампочку Ильича - удивляется, откуда свет берется, если лучины нет, а потом спокойно наблюдает и исследует доступными средствами. А это же - не лампочка, объект физический и "разрешенный", а категория, по советским временам нарушающая моральный кодекс строителя коммунизма. Ну понятно, Саша себя по-другому в свете развития сюжета вести и не может. Ему еще, видимо, вагон «открытий чудных» и в личном плане предстоит.

Но это непринципиальные моменты, в самом деле. Текст-то чудесный.

 Отправлено: 28.05.07 10:59. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Как всегда первая, я говорю уррра!!!
И спасибо, бегу читать...

 Отправлено: 28.05.07 11:31. Заголовок: Re:

Я так понимаю, вот и приедет пара Хунте.
Лучшая из всех возможных.

 Отправлено: 28.05.07 19:14. Заголовок: Re:

Мимо шла Выбор факт перебивает:)
Скажите, а вас не смущает, что в советском учреждении отделом руководит бывший великий инквизитор, и все про это знают? В эпоху тотального атеизма?
Далее, Саша воспринимает информацию от друга и человека, которому доверяет. Если человек не сошел с ума, увидев говорящую щуку и умеющий вставить выбитый палец бриарею, слышит информацию дикую, но в которой не видит ничего необычного один из тех, кто приобщал его к магии - почему он не может воспринять ее спокойно. Он же 1 из 100.
Про статью Кербер указывает в первом же разговоре с Хунтой, что если бы он сообщил, причину - Хунту посадили. Но он - Кербер. Его задача - не пропускать за стены учреждения то, что не должно из них выходить. Все прописано.
Я просто объяснила как мы рассуждали, продумывая эту линию. ))))
Спасибо!

Regis Мы не спойлерим:) Потерпите чуть-чуть!

 Отправлено: 28.05.07 19:31. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Я терплю...

Ах, как Жиан стихи читал. Такая сцена потрясающая...

И как они с Модестом ходили в магазин. Нечто просто...

Нравится ужасно.

 Отправлено: 28.05.07 19:51. Заголовок: Re:

Великолепно! Низкий поклон авторам! Модест - немного трус( сбегает сволочь!!!!!)! Хунта - гад, оч. возможно что не доводи он Жиана и Модеста, Жиакомо Камноедова таки дожал бы !
Эдик похоже мучается с той же проблемой, что и Жиакомо. нет? Или он Хунте отказал не из-за Саши?
Очень интересно поскорее узнать кто вместо Модеста приедет - Кербер все-таки? Или Демин не один приедет?("Соловецкие Зори" станут местом окончательно идиллическим для сердца читателя.... Кербер лается...Жиакомо страдает...Хунта злобствует...Ойра-Ойра донжуанствует...Корнеев растит рыбку для Жиакомо.... )

 Отправлено: 28.05.07 20:26. Заголовок: Re:

ох, а мне так хотелось Хунту с Эдиком %((
фанфик просто невероятный, не оторваться

 Отправлено: 28.05.07 21:05. Заголовок: Re:

Спасибо за очередную часть!
Хунта виртуоз, аплодирую ему стоя! и авторам такого Хунту создавшим тоже

нарадоваться каждый раз когда вижу продолжение, сегодня просто визжала как ребенок

Обожаю ваши детали, эмоции, атмосферу, в которой тонешь, все-все-все!

Как всегда, ждем дальше! ;)

 Отправлено: 28.05.07 21:57. Заголовок: Re:

Дорогие авторы, в который раз убедилась...
водка - ЙАД!!!***мрачно*** С восторгом, ужасом и нетерпением жду разрешения ситуации***догрызает ногти и принимается за пальцы*** Догадываюсь я, кому звонил Модест Матвеевич, ох, мало Хунте не покажется (блин, ну и фраза получилась, чувствую себя товарищем Геварой...)
Ужжасно сопереживательный кусочек!!!

 Отправлено: 28.05.07 22:25. Заголовок: Re:

Regis Ах, как вы нас радуете фидбеком!!!!

-----
Валет пишет:

цитата:

Модест - немного трус( сбегает сволочь!!!!!)!

Просто Модест сильно натурал. Ему ничего не остается, когда он начинает чувствовать то, что чувствует. Это же шок и стресс. ;-))))))
Валет пишет:

цитата:

Эдик похоже мучается с той же проблемой, что и Жиакомо. нет? Или он Хунте отказал не из-за Саши?

Авторы признаются, что младшие магистры все-таки гетеросексуальны и им видимо так и придется остаться любителями женщин. Должен же кто-то и женщин любить. Ойра-Ойра конечно герой, но не всесилен. Хоть и старается ;-)))))))))

-----
niajna увы, Хунта с Эдиком все выснили)))
Спасибо за отзыв)

-----
shiro спасибо, спасибо!!!! Нам ужасно приятно!!!!

-----
Луна пишет:

цитата:

Дорогие авторы, в который раз убедилась... водка - ЙАД!!

Не смеем возразить)))))

цитата:

Догадываюсь я, кому звонил Модест Матвеевич, ох, мало Хунте не покажется

 Отправлено: 28.05.07 22:43. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Жду обычного ночного обновления...

К сожалению все умные слова идут в диплом, на фидбеки остаются только невразумительные ахи. Но зато их бесконечно много...

 Отправлено: 28.05.07 22:48. Заголовок: Re:

Мимо шла
Мимо шла пишет:

цитата:

мне лично видится, что Привалов возмущен выбором Жиана, а не самим фактом.

Нееет, извините! Возмущает его как раз таки "открытие", что такое вообще возможно, и принимается он его исследовать, как некий экзотический, на его взгляд и редкий случай, настолько к нему самому отношения не имеющий, что можно и поисследовать, из чисто научного, "психологического" интереса. Что же касаемо уголовной статьи за мужеложество, то уверяю вас, "сидели" в подавляющем большинстве не известные люди, не маститые учёные, а несчастные рядовые шестёрки, которые не имели ни мозгов, ни связей, чтобы не попадаться или отмазаться, простите за цинизм. Текст абсолютно логичен в этом смысле, как, на мой взгляд, и в "попустительстве" Привалова.

 Отправлено: 28.05.07 23:21. Заголовок: Re:

Я только что прочитала.

В полном восторге.

Это что-то невероятное. Очень красивая и ужасно трогательная вещь.

Над некоторыми шутками чуть не плакала от смеха :)))) Спасибо авторам за чудесное настроение.

С огромным нетерпением жду продолжения!!!

 Отправлено: 29.05.07 01:31. Заголовок: Re:

Бедный Жиан. Проснется, а Модест уехал.
Зато приедет вторая половина моего ОТП - Кербер свет Псоевич Ура!
Спасибо огромное за продолжение! Обожаю ваш фик!

 Отправлено: 29.05.07 05:36. Заголовок: Re:

Спасибо за шикарное продолжение!
Песня про электричку меня добила.
(случайно не из Shit-парада взяли аналог, "Бетономешалка!!! Мешает бетон!!!"? )

 Отправлено: 29.05.07 05:51. Заголовок: Re:

Авторы, спасибо!

Пожалуйста, верните Модеста на место событий: Жиана жалко! На хэпи-энд можно надеяться?
Если Кербер приедет, то Хунте так и надо! ( нечего было Камноедова доставать )

 Отправлено: 29.05.07 06:47. Заголовок: Re:

Авторы, мрр! То есть спасибо! =)
Во время концерта мя сползла под стол и читала оттуда. =) А вот это:
Карбони & XSha пишет:

цитата:

– Жечь! На костре! Слуги дьявола! – вспыхнул Хунта и, подумав, поинтересовался у Эдика: – Скажите, а не было среди них автора э… альтер эго трактора?

 Отправлено: 29.05.07 08:55. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Ну вот и Кербер подоспел... здорово! Учитывая актера, которого авторы выбрали на его роль..."сказал психованный фанат Крейга, блестя глазами" Теперь уж Хунта явно не заскучает) И страдания Модеста, и все остальное... Нежно, лирично, где-то смешно, а где-то и не очень... С нетерпением буду ждать, что ещё разнообразит эту сельскую идиллию)

 Отправлено: 29.05.07 12:29. Заголовок: Re:

Хм, кстати, давно хотел попросить - может кто-нибудь для тормозного меня перечислит всех актеров, кто использован в иллюстрации .... а то я только Роксбурга опознал ? ( ну не очень у меня с кино ...не очень....)
Есть одно нездоровое предложение - открыть тотализатор: кто кого морально ухайдокает Хунта Демина или Кербер Кристобаля Хозевича?
Мне вот только интересно, Кербер тоже будет учавствовать в общественно полезном труде - как-то слабо представляю его в приятной компании редиса и сорняков ! Или его даже сорняки бояться будут - на генетическом уровне?

 Отправлено: 29.05.07 13:58. Заголовок: Re:

Валет
Ставлю на Кербера. Три к одному.

 Отправлено: 29.05.07 14:07. Заголовок: Re:

Валет пишет:

цитата:

Или его даже сорняки бояться будут - на генетическом уровне?

Тогда Демину будет достаточно один раз прийти на поле и общественно-полезный труд сразу закончится. Бо сорняки сами выкопаются и убегут со всех корешков. =) Правда, нет гарантии, что редиска не последует за ними... =))

 Отправлено: 29.05.07 15:19. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
За флешбек Кристо/Жиан большой респект...
Насчёт остального. Простите мой французский - оргазмогенный кусочек. Я долго плакаль от радости.
Чует, чует моё сердце русский дух , что если у Модеста с Жианом всё будет не по инициативе первого, то Модест сбежит опять-таки - в лучшем случае. А очень хочется, чтобы всё у них было, и, желательно, было хорошо.
Ох, нелёгкая это работа - из болота тащить бегемота, однако... Вот где трудовой подвиг-то.
Кстати, можно уточнить - Жиан его зачаровывал? А какая техника?

С нетерпением жду явление Кербера народу.

 Отправлено: 29.05.07 15:35. Заголовок: Re:

Валет
Я попробую, конечно... Но могу очень ошибаться... Фотки слишком мелкие.
Знатоки. Поправьте и развейте мои сомнения, если что!

Слева направо - верхний ряд:
Дэниэл Крейг, Том Беренджер, Хью Джекман, Ричард Роксбург
Аналогично - нижний ряд:
Руфус Сьюэлл, Дэвид Уэнэм, тов. Корнеева не могу вспомнить, Джейк Гилленхаел, Эван Макгрегор

 Отправлено: 29.05.07 15:51. Заголовок: Re:

Regis Нам любые слова важны, а уж ваши приятны необыкновенно ))) Только продолжение задержится, надеемся, на конец недели.

Луна Ну да, примерно так))) К тому же, Саша если и узнал в конце концов, как осуществляется подобная любовь, что вряд ли, к самому факту, он уже привык. Что существуют Кащеи Бессмертные и мужчины, любящие других мужчин. Спасибо)))

Ami Спасибо большое! Продолжение будет, нам не так много осталось))))

undel Вам спасибо за комплименты, и что читаете)))) А Жиана нам тоже жалко. Но - объект тяжелый. Да и та магия, которую пользовал Жиан, уступила его собственному обаянию. Результат, в общем-то закономерен.)

Aureliano Да не за что)))Рады, что вам нравится. Нет, авторы, люди дикие, одна футбол смотрит, вторая - буржуинское кино:) С подобными вещами незнакомы))))

Алита Надеяться всегда можно:) Поверьте, надежда - это прекрасное чувство! /с/))))
И не доставал Хунта Модеста:) Безнадежное занятие))) Модест Матвеевич - человек цельный, на подначки неорганизованные не ведется)))
Спасибо!

Крокодяка Вам спасибо, что читаете))))

Arianrod Крейг - прекрасен! Авторы в этом категоричны и солидарны:) Спасибо вам!!!

Валет Итак, справа налево и сверху:
Дениэл Крейг, Том Беренджер, Хью Джекман, Ричард Роксбург.
Снизу:
Руфус Сьюэлл, Дэвид Уэнхам, Рэй Уинстоун, Джейк Джиллинхел и Эван МакГрегор. С транскрипцией могла запутаться.
А Кербера Псоевича только враги боятся))) А сорняки с редиской - мелко))))
Спасибо!!!

yisandra Согласны с вами! И нам бы хотелось, но, как вы справедливо заметили, бегемот - штука неподъемная))))
Жиан сны насылал. Все, кроме одного. А вот какой сон приснился Модесту сам - не скажем))) итак, как нам кажется, понятно:)
Спасибо большое, что переживаете за героев!!!
И за хорошие слова:)

 Отправлено: 29.05.07 15:54. Заголовок: Re:

Regis О, не видела вашего коммента:) Почти всех назвали))))

 Отправлено: 29.05.07 15:59. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Кого знаю, того назвала...

Рэя Уинстоуна по ФИО я не знаю точно... Да и в лицо не очень...

 Отправлено: 29.05.07 16:25. Заголовок: Re:

Regis Карбони & XSha спасибо за перечисление артистов - теперь хоть знать буду... а то неудобно даже как-то !
Arianrod пишет:

цитата:

Ставлю на Кербера. Три к одному.

поддерживаю! Мне в Кербера тоже как-то больше верится ! Только вот "зори" жалко - раздолбают их Демин с Хунтой в процессе выяснения отношений, уж больно они оба "взрывоопасные" ! А уж если Кистобаль Хозевич к кивринскому презенту приложится - тушите свет...прячьтесь в бомбоубежище...вот где навыки врача Эдика пригодятся.

 Отправлено: 29.05.07 17:45. Заголовок: Re:

Валет
Валет пишет:

цитата:

Только вот "зори" жалко -

Да ради такого зрелища... никаких зорь не жалко будет! И заодно у Привалова с Амперяном добавится данных, полученных эмпирическим путем. Хотя наблюдать им в этом случае придется, действительно, из бомбоубежища) С биноклями)

 Отправлено: 29.05.07 18:36. Заголовок: Re:

К слову о кастинге...
Ну, не могу я плохо относиться к Модесту, когда его Беренджер играет.

 Отправлено: 29.05.07 20:57. Заголовок: Re:

Продолжение будет нескоро, я верно поняла?
Эх, авторы... *грустно"... ну как же так... у меня ведь день рождения...

 Отправлено: 29.05.07 21:48. Заголовок: Re:

Regis пишет:

цитата:

Рэя Уинстоуна по ФИО я не знаю точно... Да и в лицо не очень...

Regis
Английский актер, играет как в кино, так и в театре, нам знаком по старому сериалу о Робин Гуде, фильмам "Генрих 8 и его 6 жен" и "Король Артур", где он играл многодетного папашу. Правда сейчас он постарел, но в молодости был чисто Витька)))

-----
Валет пишет:

цитата:

Только вот "зори" жалко - раздолбают их Демин с Хунтой в процессе выяснения отношений, уж больно они оба "взрывоопасные"

Вот и посмотрим в следующем кусочке как дело обернется ;-))))))

------
Arianrod пишет:

цитата:

Хотя наблюдать им в этом случае придется, действительно, из бомбоубежища) С биноклями)

-----
Regis пишет:

цитата:

Ну, не могу я плохо относиться к Модесту, когда его Беренджер играет

Мы с вами солидарны

-----
Алита пишет:

цитата:

Эх, авторы... *грустно"... ну как же так... у меня ведь день рождения...

А когда у вас день рождения?)))))

 Отправлено: 29.05.07 23:12. Заголовок: Re:

*жалостливо*
Авторы, ну миленькие, мы вас очень любим... ну еще дозу!

 Отправлено: 30.05.07 04:36. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Я уж в имдб помотрела. Потому с уверенностью и сказала, что не знаю такого.
Прямо от сердца отлегло. Раз не знаю вовсе, узнать и не могла!

А Беренджер - да...
Все же кастинг шикарный у вас. Представляю себе Крейг/Роксбург и прямо не по себе как-то... Это ж сколько искров там.

 Отправлено: 30.05.07 08:07. Заголовок: Re:

Карбони & XSha пишет:

цитата:

А когда у вас день рождения?

Сегодня, 30 мая!

 Отправлено: 30.05.07 09:02. Заголовок: Re:

Алита поздравляю! Желаю вам всего и побольше, и что бы вам за это ничего не было!
(сорри за оффтоп)

 Отправлено: 30.05.07 10:28. Заголовок: Re:

Мда, товарищи авторы, почетный вымпел вам в руки!
И хоть вывернули вы Стругацких наизнанку, сделали вы это великолепно.
Вам все уже и не по разу сказали – прекрасный слог, живые образы, неотразимый юмор.
Но я бы хотел поблагодарить за некоторые детали особо.
Во-первых, за то, что так долго держали Хунту в воздержании – никто лучше него не прокомментировал бы нежнейшие отношения ММ и ЖЖ. Отдельное восхищение всем репликам этого выдающегося товарища.
Во-вторых, за одержимость утонченного Жиакомо животным магнетизмом Модеста. Красавица и Чудовище – отдыхают. Ей-богу, еще немного и я поверю, что пивной живот «правильного, надежного мужика» может стать фетишем.
В-третьих, за изощренное балансирование в подаче гомоэротики советских времен, когда не только гомо-, а вроде бы вообще секса не было.
В-четвертых, за столь милый сердцу коренного горожанина деревенский антураж. Как раз сезон – на грядки, господа, на грядки!
И очень надеюсь, что мудрость веков таки поможет ЖЖ трахнуть кулачного бойца, есаула, а ныне просто зав по АХЧ – чтобы я, наконец, избавился от ощущения, что это гет.

 Отправлено: 30.05.07 10:49. Заголовок: Re:

Валет, огромное Вам спасибо! Очень приятно!

 Отправлено: 30.05.07 14:04. Заголовок: Re:

shiro поверьте, мы тоже очень любим своих читателей. И стараемся. Очень стараемся побыстрее))))

----
Regis пишет:

цитата:

Все же кастинг шикарный у вас. Представляю себе Крейг/Роксбург и прямо не по себе как-то... Это ж сколько искров там

Спасибо))))))

----
Алита Поздравляем!

-----
нафаня пишет:

цитата:

Мда, товарищи авторы, почетный вымпел вам в руки!

*С благодарностью принимают вымпел
нафаня пишет:

цитата:

чтобы я, наконец, избавился от ощущения, что это гет.

Интересно, а откуда такое ощущение? Там же женщин практически нет... или вы джен имели в виду? %))))

 Отправлено: 30.05.07 16:33. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Умру видимо, ожидая продолжения...
И об одном лишь буду жалеть.
Что не дождалась.

 Отправлено: 30.05.07 17:23. Заголовок: Re:

Карбони & XSha

Спасибо за поздравление!!!

Regis пишет:

цитата:

Умру видимо, ожидая продолжения...

И не только Вы...

 Отправлено: 30.05.07 21:35. Заголовок: Re:

Перечитала все еще раз. И еще.

Охх, какой Жиан Жиакомо получился, ох, какой!... и в паре с ММ мне очень нравится ))))

 Отправлено: 30.05.07 22:20. Заголовок: Re:

Regis Не огорчайтесь раньше времени Фик дописан. Бетится, надеемся продолжение будет самое позднее в субботу ;)

Алита Не за что

Ami Нам тоже нравится)))) Спасибо

 Отправлено: 30.05.07 22:55. Заголовок: Re:

Карбони & XSha
Жду...

 Отправлено: 31.05.07 05:45. Заголовок: Re:

Карбони & XSha пишет:

цитата:

продолжение будет самое позднее в субботу

УРА!

 Отправлено: 31.05.07 11:32. Заголовок: Re:

понедельник начинается в субботу?
хи
бум ждать

 Отправлено: 31.05.07 14:14. Заголовок: Re:

Дожить до субботы...

 Отправлено: 31.05.07 17:26. Заголовок: Re:

"Вздыхает" Какая трудная задача(((
На всякий случай буду дежурить и в птяницу, конечно...

 Отправлено: 31.05.07 22:35. Заголовок: Re:

~*~
Он открыл глаза. Движенье век отдалось резкой болью в голове; ныла каждая мышца; вчерашний вечер вспоминался болезненными вспышками сквозь непроглядную пелену.
Кажется, он слишком много выпил, а поскольку пил буквально раз в сто лет, последствия переносились крайне тяжело. Воздух в комнате был спертый. Дышать нечем.
Жиакомо сел на кровати и опустил голову на руки, подождал немного, приходя в себя, потом потянулся за брюками, но замер на полдвижении.
Кровать Модеста Матвеевича была пуста, даже постель не смята. Протягивая руку, чтобы коснуться, он уже знал, что та холодна. Так и было. На ней не спали.
Открывая дверцу шкафа, он уже знал, что вещей Модеста Матвеевича не найдет, но все же заглянул внутрь. Коромысла пустых вешалок показались ему ребрами, за которыми не было сердца, и он медленно отвернулся. Так и не надев брюк, подошел к кровати Модеста и опустился на нее.
В отчаянии Жиакомо вцепился в волосы и стал раскачиваться туда-сюда. Он все испортил. Напился как сапожник, наверняка позволил себе лишнее и теперь даже не помнит, что. Ужаснул так, что обратил в бегство. И как теперь существовать, когда сам оторвал от себя то, чем гонят кровь по венам, то, чем дышат, то, чем живут?
Хунта повернулся на бок и посмотрел на магистра.
– Жиан, бедный мой друг! Какое, однако, тяжелое у тебя похмелье. Модест будет ой как недоволен… – тут он перестал потягиваться и с тревогой уставился на Жиакомо: – Что? Что?
Вскочив с кровати, Кристобаль бросился к другу, который медленно укладывался на опустевшую постель Камноедова.
– Ох, Жиа-а-ан… – протянул Хунта, оглядывая комнату. – Не может быть! Сбежал…
Вместо ответа Жиакомо обнял чужую подушку, уткнулся в нее лицом и подтянул ноги к груди.
– Не смей раскисать! – Хунта потряс магистра за плечи. – Не смей, слышишь?! А ну вставай, смотри, надо побриться. Ах, черт, сегодня не этой, – он смахнул с тумбочки футляр с опасной бритвой. – Пойду одолжу у Алехандро для тебя станок. Жиан, вставай, вставай!
Хунта с усилием заставил Жиакомо распрямиться и сесть.
– Отдай, – Хунта вырвал из его рук подушку, – Этот ихо де пута, да как он мог! Ладно, ладно, беру свои слова назад, отпусти меня, я не хочу с тобой сегодня бороться, отпусти… Возьми себя в руки, самому же будет стыдно. Давай. Пойдем.
Он заставил Жиакомо одеться и выйти на улицу, где тот остановился и прислонился плечом к стене барака.
*

Я как раз делал наклоны вперед, когда раздался стук и в комнату заглянул Хунта.
– Алехандро, будьте любезны, одолжите станок с новым лезвием, Жиан Жеромович куда-то свою бритву подевал.
– Пожалуйста, Кристобаль Хозевич, – я протянул ему коробочку.
– И кстати, амигос, – Хунта оглядел наш просыпающийся коллектив, – товарищу Камноедову пришлось срочно уехать в Соловец по административным вопросам, сегодня едем на работу без него, – сказав это, он захлопнул за собой дверь, и я услышал приглушенное «Мерде».
Я в недоумении оглянулся – никого, похоже, новость не тронула. Только Эдик очень встревоженно посмотрел на меня.


Этот день вымотал всех. Воду привезти забыли, на обед нас не забрали, принявший бразды правления Кристобаль Хозевич носился по полю и требовал от нас трудовых подвигов, включая истребление всех попадавших в поле зрения грызунов и внося в привычный уже ритм работы какие-то истеричные нотки, в повседневной жизни заведующему отделом Смысла Жизни совершенно не свойственные. Он вдрызг разругался с Витькой, посоветовавшим Хунте заняться прополкой сорняков, а не его, Витькиных, мозгов, и обидел Эдика подозрениями в саботаже распоряжений бывшего великого инквизитора и попустительстве мышам и прочим вредным млекопитающим. Товарищ Жиакомо смотрел красными глазами в одну точку и, по-моему, не замечал происходящего вокруг него. Когда Роман порезал руку, выяснилось, что аптечку никто не взял, и Эдику пришлось искать какую-то траву и прикладывать ее к ране, а для перевязки воспользоваться собственным носовым платком. Вечером автобус опоздал на сорок минут, и в результате до корпуса мы добирались в напряженной тишине, злые и голодные, как стая волков.
В 20-00 наш ЛиАЗ подъехал к бараку, двери распахнулись, я спрыгнул с подножки и замер от изумления. На лавочке перед входом сидел наш товарищ завкадрами – Кербер Псоевич Демин.
За спиной я услышал приглушенное и потрясающе витиеватое выражение на испанском. В том, что это ругательство, сомнений не возникало. Хунта вышел из автобуса, подождал тихого и безразличного ко всему Жиакомо, и они вдвоем направились в барак. Жиакомо кивнул Демину, а Хунта и вовсе не повернул головы. Завкадрами поднялся нам навстречу. Выглядел он очень непривычно: обрезанные до колен джинсы, сандалии, ковбойка с завернутыми рукавами. От налета официальности, тем не менее, ему все равно избавиться не удалось.
– Здравствуйте, товарищи! – поприветствовал он нас, мы пожали друг другу руки. – Товарищ Ойра-Ойра, можно вас на пару слов?
Он отвел Романа в сторону и несколько минут с ним беседовал. Ждать рядом было неловко, поэтому мы отправились к себе.
Роман вернулся минут через пятнадцать. Чувствовалось, что он знает какую-то потрясающую новость, но не считает нас достойными разделить его знание. Он раздувал щеки, бешено вращал глазами и на все наши вопросы улыбался наподобие кумской сивиллы. Первым не выдержал Володя Почкин.
– Ромка, кончай морды корчить! Что тебе Демин сказал?
– Я не могу, это конфиденциальная информация, а вы, товарищ Почкин, даже в столовую ходите, подчас забывая помыть руки!
– Вы, товарищ Ойра-Ойра, тоже! И шею… Нет, ну что ты за друг, если заводишь тайны с Деминым?
– Я отличный друг! – Роман довольно потер руки. – Ну-ка, товарищ Почкин, вы вроде бы рветесь руководить отделом Предсказаний и Пророчеств? Так блесните!
– Я туда рвусь не для того, чтоб людям мозги пудрить, а чтобы Мерлина уделать! – Володя воинственно потряс пудовым кулаком. – Раз и навсегда! Мерзавец!
Мы сочувственно покивали, история вражды Володи и Мерлина развивалась у нас на глазах, и мы были всецело на стороне нашего друга.
Роман, однако, остался непреклонен.
– Представь, что я – ученый совет! И блесни интуицией!
– Хочешь, я блесну левым хуком? – огрызнулся Володя, но потом уставился Роману в глаза, шумно втянул в себя воздух, пошевелил от напряжения лопатками и выдал: – Он открыл тебе тайну своего приезда!
– Гений! – взвыл Роман. – Мерлин удавится при виде такого соперника! Вершина предсказательной мысли, о великий Мессинг!
– Ромка, не томи, рассказывай, что случилось! – попросил я.
– Нет, не могу, это личное дело…
– Ага! Попался! – вскричал Володька. – Хунта сказал, что общественное дело заставило Модеста уехать, ты говоришь про личное. Если сам не признаешься, мы начнем подозревать Хунту в запудривании мозгов и вешанье лапши. А это очень-очень плохо, усёк?
Роман походил по комнате. Роман немножко похмурил брови. Роман почесал в затылке.
Наконец он раскололся:
– От Модеста ушла жена.
Мы молчали. Практически всем было известно, что Камноедов проводит в институте двадцать из двадцати четырех часов в сутки. О том, что дела семейные у него плохи, слухи шли давно, но кто их распускал и как они распространялись среди сотрудников, оставалось загадкой. По крайней мере, никто из нас в разговоре никогда данной темы не касался.
– Но самое страшное – к кому… – Роман округлил глаза.
– К кому? – впечатлился его выражением лица Эдик.
– К Выбегалло.
– Это тебе Демин сказал? – не поверил Витька.
– Я говорил, что не должен был вам ничего рассказывать? – спросил Роман.
– Говорил.
– Так вот! Я ничего и не буду. Я не трепло.
– Поздно, – сказал Володя и плюхнулся на кровать. – А Выбегалло-то – сердцеед! Никогда бы не подумал!
Эдик кивнул, подошел к общей с комнатой великих магистров стене и хорошо поставленным голосом запевалы в хоре громко и четко переспросил.
– Я правильно понял, что Модесту Матвеевичу, – тут он напряг связки, – пришлось уехать из-за ухода Изольды Евсеевны?
– Эдька, сдурел? Ты чего?
– Супруги товарища Камноедова, для оформления, – Эдик почти кричал, – бракоразводных документов?
– Ты что делаешь? – Роман побледнел. – Мне Кербер по секрету рассказал, а ты орешь на весь барак?
– Хорошо, что они разошлись!
Я зажал уши. Эдик перешел на ультразвук.
– Модест Матвеевич достоин лучшей участи, чем влачить лямку постылого супружества! – Эдик закашлялся и утер губы от выступившей от напряжения пены.
– Истину глаголешь, – удовлетворенно кивнул Витька, – я сегодня оценил Модеста. Все вовремя, все спокойно. Не то, что с товарищем Хунтой! – проорал злопамятный Витька в соседнюю стену.
– Какой негодяй твой Корнеев! – тут же откликнулись из комнаты магистров. – Жиан, как ты его терпишь? Давай переведем Витторио в мой отдел? А то весь лимит института на человекообразных обезьян использовал Выбегалла.
– Я ему коньяк поставлю, – послышался слабый голос великого престидижитатора.
Дверь в соседней комнате хлопнула, и недовольство Хунты тут же сменило точку приложения. Виктор был забыт, чему совершенно не расстроился. А Хунта тепло приветствовал вновь прибывшего.
– Вы что, собираетесь здесь жить? Мало нам клопов и крыс? Кербер Псоевич, во дворе для вас собачью будку возвели, можно сказать – отдельные апартаменты!
– Кристобаль Хозевич, объявляю вам выговор за халатное отношение к трудовой дисциплине, – Демин говорил медленно и подчеркнуто холодно. – Автобус на обратную дорогу не заказали, оставили сотрудников без воды и без обеда. На вашем месте я бы тоже начал присматриваться к будкам – неровен час, окажетесь на улице.
– Угрожаете? – еле слышно спросил Хунта.

Володя кивнул на стенку:
– Это вам не Модест. Тот только угрожает, а Демин сразу увольнять собрался.
– Хунту? Не смеши меня, он же ученый с мировым именем! – хмыкнул я.
– Демину это раз плюнуть, поверь мне, – серьезно сказал Роман.

За стенкой в это время Жиан Жеромович попросил присутствующих держать эмоции при себе и вышел.

*
Белыми от бешенства глазами Кербер уставился на Хунту. Тот достал пилочку для ногтей и демонстративно занялся маникюром.
– Где кровать товарища Камноедова? – спросил Кербер Псоевич, стараясь выдержать спокойный тон.
– Занята товарищем Жиакомо, – бросил через плечо бывший великий инквизитор.
– В таком случае, полагаю, кровать товарища Жиакомо свободна, – Демин взглянул на менее продавленную койку, от которой все еще тонко пахло импортным мылом.
Хунта ничего не ответил, и Демин, забрав свои вещи со стула, переложил их на новое спальное место.
Кристобаль Хозевич молчал недолго. Воткнув пилочку в подоконник над изголовьем кровати, он поинтересовался:
– А что ж вы, Демин, не уследили за моральным обликом лучшего друга? Нам ставите на вид любые амуры, даже самые невинные, а тут такой адюльтер случился?
– Меня зовут Кербер Псоевич, – отчеканил завкадрами, – или товарищ Демин. По фамилии или как-то иначе обращайтесь к близким знакомцам.
– Браво! Эк вы меня отбрили! Знаете, Демин, я вам даже рад. Вокруг настолько приятные люди, что не на ком злость сорвать, но теперь, с вашим приездом, проблема нервной разрядки для меня решена!
– Вы плохо слышите, товарищ Хунта? Старость не радость? – Кербер аккуратно сложил постельное белье Жиакомо и огляделся: – К кому я должен подойти за новым комплектом?
– Я хорошо слышу только то, что для меня важно, – белозубо улыбнулся бывший великий инквизитор, – это называется мудрость, а не старость, но, прошу вас, не начинайте обдумывать сию мысль, она не для ваших казенных извилин.
Кербер втянул воздух и сжал кулаки. Подождал мгновение, расслабился и почти спокойно посмотрел на Кристобаля Хозевича:
– Скажите, у вас есть инстинкт самосохранения, товарищ Хунта? Или это прерогатива высших существ? К которым вы не имеете никакого отношения?
– Да помилуйте, Демин, откуда у меня звериные инстинкты, я же человек, а не пес.
– Вы забываетесь! – Кербер сделал шаг в сторону бывшего великого инквизитора. – Я вас научу, как себя вести!
– Сначала бы Модеста научили, как удовлетворять законную супругу! Что-то мне говорит, что его моральный облик вы прорабатывать не будете!
– Я и вас не прорабатывал! Пощадил нервы Януса Полуэктовича, о чем теперь жалею!
– «Жалость и Демин» – прекрасная тема для диссертации о смысле жизни! Вернее, «Демин, тигры и кобры – кто милосерднее?» Предложу рассмотреть на ученом совете!
Кербер Псоевич опустил ресницы и втянул щеки. Снова расслабился и тихо произнес:
– Кристобаль Хозевич, заткнитесь.
– Вы это мне? Как вы смеете указывать, что я должен делать?
Демин спрятал за спину кулаки, сжатые так, что костяшки побелели.
– Пожалуйста, хватит, – попросил он.
– Рот заткнуть мне желаете?! Не выйдет!
Наконец Демин не выдержал:
– Да пошел ты…
Моментально среагировав, Хунта замахнулся, но Кербер молниеносно перехватил его руку, и в эту секунду дверь отворилась. На пороге стоял Жиан Жеромович, прижимающий к груди стопку чистого накрахмаленного белья. Он посмотрел на обоих спорщиков и хрипло произнес:
– Нет более удручающего зрелища, чем двое уважаемых людей, опустившихся до рукоприкладства. Я принес вам белье, Кербер Псоевич.
Демин тут же отпустил запястье Хунты:
– Благодарю вас, Жиан Жеромович.
– Жиан, опоздай ты на минуту, белье можно было бы относить обратно, – холодно заявил Хунта. – Демин, я запомню, – он ткнул указательным пальцем в завкадрами.
– Лучше запишите, – пожал плечами Кербер, – в пустой голове мысли не задерживаются.
– Господа, я вас прошу, – Жиакомо поморщился и лег на койку, – тошно слушать препирательства столь достойных людей. И идите на ужин, а то опоздаете.
– А ты?
– Спасибо, Кристо, я не голоден.
Кристобаль Хозевич подошел к кровати, сел на край и потряс великого престидижитатора за плечо:
– Жиан, не дури. Ты не институтка какая-нибудь, а бывший лейб-гвардии офицер, поднимайся.
– Оставьте меня в покое, прошу вас, Кристобаль Хозевич, – отвернуться к стенке, когда с ним разговаривают, Жиакомо не позволяло воспитание, но, сказать по чести, хотелось до изнеможения. Или подушкой накрыться. И пусть всё катится в преисподнюю, только не в ту, где горел сейчас несчастный великий магистр. – У меня отсутствует аппетит.
– Хватит! Ты весь день ничего не ел! Собирайся, да что ж такое! Как ты завтра пойдешь работать в поле? Жиан, пожалуйста.

Взгляд Жиакомо был пуст, словно грядка, по которой прошелся его любимый ученик Витя Корнеев. Хунта запаниковал. Он видел друга в разных ситуациях, но даже когда тому на живую шили распоротый живот, великий престидижитатор улыбался и пытался шутить. Как же больно должно быть его Жиану, как мерзко, если тот лежит, не отводя безжизненных глаз от облупившегося потолка.

Хунта беспомощно огляделся, не зная, какой аргумент покажется Жиану достаточно веским, чтобы подняться. К сожалению, в поле зрения попался только никчемный негодяй Демин, разглядывающий его Жиана из-под непомерно длинных светлых ресниц.
– Жиан Жеромович, я не знаю, где тут столовая. Не представляю, куда идти, и не знаком с персоналом, а мне договариваться насчет обеда на завтра. Не окажете любезность, сопроводив меня?
– Кристобаль Хозевич мог бы…
– Я? – радостно вскричал Хунта. – Да с какой стати я потащу этого, – Хунта выразительно щелкнул пальцами, – побрекито в храм яств?! Он мне тут за один час наговорил на пять дуэлей, но я – заметь, Жиан! – я терплю! Сам веди! А по мне, пусть он сдохнет с голода, невелика потеря! Слышите вы, негодяй! Мне безразлично, что вы пять часов провели в дороге, ждали нас с утра и голодны, как зверь! Меня это только радует! – краем глаза он заметил, как дрогнуло лицо великого престидижитатора.
– Я ехал семь часов, – тихо заметил Кербер, – и – да, с товарищем Хунтой я не пойду. Но, право, если вы заняты, перебьюсь чаем.
– Нет, Кербер Псоевич, я был не прав, пойдемте.
Жиакомо тяжело поднялся с кровати и подошел к шкафу переодеть рубашку. Он открыл дверцу, мельком глянул на опустевшие плечики и поморщился как от боли.
– Подожду вас на улице, – сказал завкадрами и вышел.
– А я пойду вперед. Я могу надеяться, что ты проводишь этого, – Хунта кивнул на дверь, – несчастного?
– Да, разумеется, я же пообещал.

Хунта, довольный тем, что Жиакомо хотя бы под таким предлогом вышел из оцепенения, отправился в столовую. В конце концов и от Кербера обнаружилась некая польза. Хоть Кристобаль Хозевич и считал эту белую моль с пушистыми ресницами полным ничтожеством, но зато вредное насекомое сообразило, как следует разговаривать с не в меру благородным Жианом.
Он уселся за свой стол и почувствовал, что невероятно голоден. Разносчица принесла миску салата. Через несколько минут в дверях показались Жиакомо и Демин. Заведующий отделом Универсальных Превращений собрался было выйти обратно, но завкадрами удержал его за локоть и что-то сказал, указывая в сторону стола. Жиакомо нехотя кивнул и прошел в зал.
– Дипломат, – себе под нос прокомментировал Хунта.
– Приятного аппетита, – сухо пожелал Демин, отодвигая стул.
– Не ваше дело, – отозвался Хунта.
– Кристобаль Хозевич, Кербер Псоевич, пожалуйста, – Жиакомо глубоко вздохнул, – не за столом.

Через некоторое время Демин отложил вилку и, повернувшись к Жиакомо, прервал молчаливую трапезу вопросом:
– Вы не в курсе, надо ли договариваться с поварами насчет обеда в рабочие дни?
– Модест Матвеевич каждый день договаривался, – голос ослушался великого престидижитатора, и конец фразы был едва различим.
– Да-да, спасибо. Камноедов сообщил мне, что я могу рассчитывать на вашу помощь во всем, что касается оргвопросов.
– Он так сказал? – Жиакомо впервые за все это время поднес ко рту вилку с салатом.
– Именно так.
Хунта улыбнулся, уткнувшись взглядом в стол.
– Так что же, Модест в самом деле разводится? – спросил он, не смотря на Демина.
– Увы. Поэтому так поспешно и отбыл. Жена вызвала его «молнией», он не собирался ехать ночью, но пришлось.
– Ах, действительно печально, – грустно произнес Жиакомо.
– Он очень сожалел, что ему не удалось попрощаться, – кивнул Кербер, наблюдая за действием своих слов.
Жиан Жеромович незаметно для себя принялся есть.
– Вас попросил передать? – подсказал Хунта, тоже отмечая живительную силу рассказа товарища завкадрами.
– Точно так, – согласился Демин, не глядя на Хунту, – просил передать «до свидания» и отметил, что прекрасно сработались.
Жиакомо посмотрел на Демина и благодарно улыбнулся:
– Спасибо, мне очень лестно слышать подобное.
– Не стоит благодарностей, Жиан Жеромович, – Кербер повернул голову в направлении кухни, – я должен договариваться с той грозной дамой?
– Ее зовут Василиса Мелентьевна. Она чрезвычайно любезна, я вас познакомлю, – Жиакомо улыбнулся в сторону гренадерского роста квадратной тетки, истово распекавшей незаметного за стойкой уборщика, и сжал вилку: – Смею ли я спросить, Кербер Псоевич… А Модест Матвеевич, он… – Жиан начал нервно скатывать алюминиевую вилку в трубочку. – Я хотел бы узнать…

От соседнего столика к Демину обратился магистр Амперян из отдела Линейного Счастья:
– Кербер Псоевич, простите, но мы все переживаем за Модеста Матвеевича, скажите, он очень страдает? Уход Изольды Евсеевны сильно ранил сердце товарища Камноедова?
Роман покраснел и развел руки:
– Вы еще не знакомы с акустикой в нашем жилище. Но, правда, как он?
– Уверен, – рубанул ладонью грубый Корнеев, – Камноедов счастлив. Баба с возу – кобыле легче! Тем более, такая крыса пергидрольная.
– Виктор, – вспыхнул великий престидижитатор, – стыдитесь, речь ведь идет о даме!
– Я правду говорю! – обиделся Витька. – Я ее видел. Уйди от меня такая – я б всем коньяк выставил.
– От тебя только Сашка может уйти – если ты еще раз используешь его одеяло в качестве холста для портрета Выбегаллы, – заметил Роман. – Мог бы и на собственном в живописи упражняться.
– Ну, вот еще, – вспылил Витька, – а мне под чем спать? Под мордой Выбегаллы? Дудки! А Сашка не заметил бы, не наябедничай вы с Почкиным! Подумал бы – абстракция.
– Витя, тогда зачем было подписывать «Выбегалло на козле»? – пожал плечами Эдик.
– Для таких, как Ромка и Почкин! Чуждых искусству! А то они достали, мол, что это за мутировавший кактус, а так – все понятно.

Жиан Жеромович не выдержал и закрылся салфеткой. Хунта хохотал в голос, даже невозмутимый Кербер чудом сохранял на лице серьезное выражение, но в глазах его плясали черти.
– Виктор, я подарю вам списанную красную ковровую дорожку, она пятьдесят метров в длину, только творите. Амвросий Амбруазович, по-моему, неиссякаемый источник вдохновения. Он, кстати, сразу после вашего отъезда, – Кербер впервые за ужин посмотрел в глаза бывшему великому инквизитору, – пришел просить у меня должность заведующего отделом Смысла Жизни.
– Я думал, – вскипел Хунта, – это не ваше дело! А ученого совета и лично Невструева!
– К ним я его и послал, – кивнул Демин, – хотя соблазн был огромен.
– О! Прекрасный вкус, Кербер Псоевич, вы с Выбегаллой созданы друг для друга!
– Я…
– Кербер Псоевич, пожалуйста, ответьте на мой вопрос, – чуть повысив голос, промолвил Эдик.
– Простите, отвлекся, – Кербер метнул на раскачивающегося на стуле Хунту весьма многообещающий взгляд. Предвещавший, в частности, ураган, грозу, цунами и град размером с голубиное яйцо, и все это – над головой одного бывшего великого инквизитора, – но Виктор отчасти ответил вам. Модест Матвеевич уехал столь спешно, потому как его супруга – дама ветреная, и могла передумать.
– Разводиться? Я б тоже дернул в ночь! – истово закивал Витька.
– Такие моменты нужно ловить, – с видом профессионала кивнул Роман, – упустил – и сиди на привязи.
– Вы, Роман Петрович, какой раз женитесь? – спросил Демин.
– Четвертый, – кокетливо шмыгнул горбатым носом Ромка, – я честный человек.
– Кобель, – поднимаясь, припечатал Ойру-Ойру грубый Корнеев. – Эдька, пошли Ваське червяков копать.
– Витторио, вы умеете сделать предложение, от которого невозможно отказаться, – усмехнулся Хунта.
– Он мне должен! – Витька улыбнулся и стянул со стола горбушку. – Полбанки червяков меня устроят!
– Я был настолько наивен, что предположил, будто третья свадьба Ромы станет последней. Вот Витя и вспомнил, – объяснил Эдик и тоже встал из-за стола.
– Благодарю за компанию, господа, – Жиакомо поднялся. – Мне бы хотелось пройтись, если вы не возражаете.
Магистры не возражали.
Демин допил компот и тоже покинул столовую. Когда он уже подходил к корпусу, его нагнал Хунта.
– Это вы… – не оглядываясь, вздохнул завкадрами.
– Сколько процентов правды в том, что вы рассказали про Модеста?
Демин остановился и второй раз за вечер посмотрел Хунте в глаза:
– Два процента.
– А вы бесчестный человек, Демин, но слова про идиота я беру назад, – ухмыльнулся Хунта и, обойдя Кербера Псоевича, поднялся по крыльцу.

Ночью Кербер Псоевич, спавший очень чутко, проснулся от скрипа двери. Он поморгал, привыкая к темноте, и приподнял голову от подушки.

Кровать Жиакомо, стоявшая у противоположной стены, пустовала. Заведующий отделом Универсальных Превращений вернулся с прогулки поздно и был снова чрезвычайно печален. Он пожелал всем спокойной ночи и тихо лег спать, не дожидаясь, когда погасят свет. Хунта, не вставая с места, тут же щелчком пальцев выключил лампочку, и Демин вынужден был переодеваться в пижаму в полной темноте. Из-за этого он пребольно ударился пальцем о металлическую ножку кровати и выматерил про себя Хунту на чем свет стоит. Извиняло бывшего великого инквизитора только то, что он очень беспокоился за Жиакомо, который был явно сам не свой. Теперь же Хунта спокойно спал на кровати у окна, между тем как великий престидижитатор, очевидно, мучился бессонницей.
Демин полежал с открытыми глазами. Прошло достаточно много времени, и завкадрами рассудил, что из уборной Жиакомо мог вернуться уже раз десять. Встревоженный Кербер Псоевич встал с кровати, тихо, чтобы не разбудить заведующего отделом Смысла Жизни, подошел к окну и выглянул на улицу. Свет в уборной не горел. Демин посмотрел по сторонам и увидел, что Жиакомо, ссутулившись, сидит на лавочке, вкопанной в холм над берегом реки. Вздохнув, Демин отвернулся от окна и бросил взгляд на спящего Хунту.

Тот лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Рука свешивалась с кровати, волосы, обычно забранные в хвост, были распущены. Одеяло бывшего великого инквизитора сбилось, пижамные штаны задрались, открывая взору стройную смуглую ногу с узкой изящной ступней. Демин задержался на минуту, рассматривая Кристобаля Хозевича, и невольно отметил, что тот гораздо приятнее, когда спит и не разговаривает.

*

продолжение следует