|
Отправлено: 02.01.07 00:41. Заголовок: Re:
Глава 7.
Едва Гарри успел заполнить последний бланк, как на стол стали падать первые письма. Он задержался на работе, чтобы в тишине закончить заполнение регистрационных бланков, и в тот миг, когда он собирался надеть пальто, в дверь влетела сова.
– Твою мать, – выругался он.
В Министерстве уже было темно, коридоры давно опустели, и из новичков оставался он один. Еще полгода, и он закончит учиться на аврора. Как же хорошо будет жить без еженедельных зачетов в полевых условиях, без заполнения возмутительного количества документов, которое старший аврор сваливает на него. И с оплачиваемым летним отпуском.
Сова опускается на ворох бумаг на его столе. Она пристально смотрит на него желтыми глазищами и вздыхает – если вообще совы умеют вздыхать, конечно.
– И как они так быстро узнают обо всем? – бормочет он, забирая у птицы письмо.
Стоит только надломить печать, как комната сразу же заполняется криками:
– КТО ОНА? КТО ЭТА ПРОСТИТУТКА, КОТОРАЯ…
Он быстро закрывает послание и, направив на печать палочку, заставляет его замолчать.
Домой он сначала долго едет на метро, а потом две пересадки на автобусе. Из окна он смотрит на яркие городские огни и сверкающие Рождественские елки и гирлянды, украшающие боковые улочки, разглядывает пешеходов и покупателей, бегущих по тротуару. Глаза невольно закрываются. Он устал оттого, что не высыпается ночами. Младенец плачет гораздо чаще, чем когда-либо Пирра. Он легко возбудим и беспокоен, и Гарри завидует Рону с Гермионой, завидует царящей в их девонширской квартире приятной тишине.
Придя домой, он испытывает приступ вины за то, что упивался жалостью к себе. С дивана на него тусклыми глазами, кажущимися на посеревшем лице огромными из-за больших синяков, без выражения смотрит Малфой. Его кожа теперь серого цвета, а волосы безвольно спадают вниз. Гарри замечает, как он вздыхает и гладит хныкающего ребенка, который лежит у него на руке.
– Как он сегодня? – спрашивает Гарри.
Он вешает пальто в гардероб и забирает мальчика у Малфоя. Малыш начинает плакать, и его приходится укачивать по дороге на кухню.
Блондин идет следом.
– А как он каждый день? Он не дает мне ни минуты покоя.
Его голос звучит глухо и безжизненно.
– Где Пирра?
– В кровати, – Малфой садится за стол, на котором стоит посуда с едой из полуфабрикатов.
На плите в кастрюлях: картофель, жареные бифштексы и что-то еще зеленое и кашеобразное.
– Ты готовил ужин? – спрашивает Гарри.
Малфой пожимает плечами и продолжает говорить как ни в чем не бывало:
– Я не знал, когда ты вернешься домой. Я не проголодался и не был уверен, принесешь ты еду или нет.
– Извини, было уже поздно.
Блондин снова пожимает плечами.
Гарри пытается разогреть еду в микроволновке и успокоить плачущего ребенка, что вызывает у слизеринца насмешливую улыбку. В конце концов, Малфой забирает малыша и, бормоча что-то о голоде, покидает кухню.
Гарри знает, почему блондин уходит. У них уже два ребенка, а он ни разу не видел, как Малфой их кормит. Он знает, что тот это делает, иногда даже из соседней комнаты до Гарри доносятся приглушенные звуки. Но он никогда этого не видел. Ему интересно, он завидует ребенку, который нетерпеливо тянется к слизеринцу. Гарри же после родов не прикасался к Малфою.
Мерлин, это же смехотворно! Я ревную к ребенку… к собственному сыну! И все же это так.
Блондин не расстается с малышом. Сам выбрал ему имя. Очередное имя рода Малфоев… Он не знает, почему никто не спрашивает у него: сначала Пирра, теперь Абрахас. Он хотел назвать сына Джеймсом, но Малфой лишь посмеялся над ним – Гарри впервые за неделю или две слышал его смех.
Несмотря на унаследованные от Гарри черты лица и непокорные черные волосенки, какой же он Джеймс, если это лицо сморщенное и красное, и он постоянно ревет, сжимая кулачки, доводя гриффиндорца до нервного срыва.
Этот ребенок последний. Он не хочет снова иметь дело с младенцами. Чтобы опять в доме стоял запах детского дерьма, талька и молока. Пол не вымыт и не подметен, столы не вытерты. Он так выматывается в течение дня, что даже не в силах применить очищающие чары. Он постоянно хочет спать, но ночью просыпается каждые два часа, стоит лишь услышать плач ребенка и почувствовать, как Малфой встает с кровати, чтобы покормить его.
Скоро Рождество. Гарри уже купил несколько подарков, которые прячет в прачечной комнате на дне школьного чемодана под кучей грязной одежды. Со дня рождения сына он очень устает, поэтому с тех пор не стирал, а Гермиона не предлагала помощь. Он сожалеет, что рядом нет Добби, который мог бы помочь с домашним хозяйством.
Гарри практически постоянно ощущает себя уставшим. Конец года – это всегда время самой напряженной работы в их отделе. В учебе, на практических занятиях, все больше и больше требуется знание теории. И младенец …
Его голова начинает раскалываться, стоит ему лишь подумать об этом.
* * *
До Рождества остается неделя.
– Приходи вместе с семьей в гости на Рождественский ужин, – говорит Рон, пока они убирают грязные кружки со своих столов и одевают пальто.
Гарри вздыхает, думая о запеченном гусе с начинкой и тыквенном соке, которые будут на столе у Рона. Лучшее, что он ел дома в последнее время, было карри, которое он купил в прошлую среду.
– Я бы с удовольствием, но…
Рон медленно кивает, но с его лица исчезает улыбка.
– Ладно. Мы зайдем на Рождество или День Подарков (Прим. пер.: это второй день Рождества). Гермиона хочет съездить к своим родителям, но я не помню когда точно.
– Извини, – бормочет Гарри.
Рыжий криво улыбается.
– По крайней мере, сегодня тебе не прислали вопилеров.
И в эту секунду сова влетает в отдел Очистки, приземляется на стол Гарри и печально смотрит на него, ожидая, когда он снимет с ее лапки конверт.
– Не бери в голову, – произносит Рон.
Гарри говорит «до свидания» секретарше и мистеру Уизли, который вместе с Роном отправлялся в Нору через каминную сеть. Он же привычно едет домой на метро и автобусах, по пути перекусив чипсами и купив в магазине пару рыбин. В автобусе рыба замерзает, но в одежду уже впитался запах.
За весь день у него во рту не было ни крошки. Свой обеденный перерыв он провел, покупая последние рождественские подарки в Лондонском торговом центре. Кругом было ярко, весело и суетливо, но он ничего не чувствует, кроме того, что он стал легче на пять фунтов, пожертвовав пятак для Армии Спасения.
Подарки оттягивают карман пальто. Рукой в перчатке он касается их сквозь ткань пальто, проверяя, на месте ли они. Он так ерзает на сидении, что палочка слегка тыкается ему в ногу. Его сосед тут же отодвигается к окну.
– Извините, – шепчет Гарри.
Он в одиночестве выходит из автобуса на своей остановке и направляется к дому, от облегчения глубоко вдыхая прозрачный зимний воздух. На прошлой неделе за ним пытался следить репортер из Ежедневного Пророка. Гарри не хочет иметь дело с теми последствиями, что может принести это…
Никогда.
Чары Fidelius действуют изумительно. Он не понимает теорию их действия, но они работают. «Спасибо, Гермиона», – думает он.
Переступив порог дома, он на мгновение закрывает глаза. Все пахнет по-прежнему, и сверху доносится плачь ребенка. К нему неспешно подходит Пирра и, махая перед его глазами бумагой, говорит:
– Смотри! Смотри!
Ее улыбка заразительна. Он поднимает дочку и разглядывает листок, на котором она нарисовала кляксообразные фигуры с искривленными улыбками.
– Это наша семья? – спрашивает он.
Она неистово кивает и пальчиком указывает на каждую кляксу.
«Все это так странно, – думает он». Он почти сожалеет о своих словах – наша семья, потому что они – не семья, они – кошмарный несчастный случай, который начал Малфой, когда выпил зелье и разыскал его в том баре. Но, глядя на ее улыбающееся лицо, обрамленное вьющимися белокурыми волосами, круглые щечки, сияющие глаза, глядя на этого милого и прекрасного ребенка и думая о втором малыше, даже когда он вопит также пронзительно, как и сейчас, эти слова ему не кажутся странными.
Он двигает губами, как бы пробуя на вкус эти слова.
– Папочка кормил тебя ужином? – спрашивает он.
Пирра кивает и бежит в сторону кухни. Гарри вешает пальто, надеясь, что Малфою не придет в голову приблизиться к нему. По крайней мере, раньше блондин такого рвения не проявлял.
Он ужинает, слушая болтовню девочки о Санта Клаусе. Она стала достаточно взрослой и многое понимает. Она искренне верит, что толстый мужчина в красном наряде спустится по каминной трубе и оставит для нее подарки. Гарри даже и не помнит, было ли когда-нибудь такое, что он верил в Санта Клауса. Дурсли… Тогда Санта никогда не оставлял подарки для него, хотя Дадли обычно отбрасывал в сторону одну или две игрушки, которые ему не понравились.
Гарри включает телевизор и смотрит футбольный матч, а Пирра возится с игрушками у его ног. Он слышит наверху шаркающие шаги Малфоя и Абрахаса, который то начинает плакать, то замолкает. Блондин не спускается к ужину, поэтому Гарри убирает принесенную на его долю порцию готовой еды в холодильник. Гриффиндорец относит зевающую Пирру в кровать и читает ей сказки, взяв их с той полки, что соорудил для нее пару месяцев назад. Гермиона с Роном купили ей книжки с яркими цветными и двигающимися волшебниками картинками, при виде которых Пирра хихикает. К концу чтения у него в горле начинает першить, а голос звучит устало, но это стоит того – глаза девочки слипаются.
– Спокойной ночи, – говорит он, целуя ее в лоб.
Гарри закрывает дверь и убирает световые чары. Он заглядывает в свою спальню, поскольку в доме царит тишина. Ребенок спит в корзине в ногах кровати, но Малфоя нигде нет. Снизу доносится жужжание микроволновки и ругань слизеринца, а спустя несколько секунд в прихожую вылетает сноп искр.
– Не надо применять магию на микроволновке, – говорит Гарри, появляясь на кухне. – Ты же знаешь, она всегда так вспыхивает.
Малфой стоит спиной к нему. Он пожимает плечами и садится за стол. Гарри открывает рот, чтобы еще что-нибудь сказать, но его останавливает злой взгляд серых глаз из-под светлой челки.
– Просто замолчи, Поттер, – ворчит слизеринец.
– Я так понимаю, что сегодня ребенок не вел себя лучше? – спрашивает Гарри, придвигая себе стул.
Он опирается о стол и наблюдает за медленными и методичными движениями блондина во время еды.
Малфой опускает вилку.
– А ты что думал? – абсолютно без выражения интересуется он. – Как и все предыдущие дни.
– У тебя ужасный голос, – произносит Гарри. – Ты ужасно выглядишь.
Малфой даже не потрудился во второй раз впиться в него взглядом. Вместо этого он встает, едва притронувшись к еде, и уходит из кухни. Гарри следует за ним и хватает за руку, пытаясь заставить его обернуться и посмотреть в глаза. Но Малфой не поворачивается, а его волосы падают, закрывая глаза.
– Ну что? – спрашивает Гарри.
– Просто… отвали! – хлюпая носом, говорит блондин.
Его плечи начинают вздрагивать. От шока, что Малфой собирается заплакать, Гарри отпускает его руки. Слизеринец прерывисто дышит и шмыгает носом. Он садится на диван и склоняется к коленям, пряча лицо.
Гарри хочет извиниться, но ни звука не слетает с его языка. Он устраивается рядом с Малфоем, желая… обнять блондина за талию, сказать что-нибудь хорошее или просто быть рядом с ним, но не знает точно, что нужно сделать, поэтому ничего не делает и не говорит ни слова. У него все внутри переворачивается от звуков плача и хлюпанья носом. Гарри не нравятся эти звуки. Он снова чувствует жалость к блондину.
Снаружи идет дождь. Капли воды медленно стекают по окну, слегка затуманивая и искажая янтарный свет уличных фонарей.
И глядя в окно на мокрую и холодную улицу, он страдает, не в силах прекратить думать о том, как же хочется прикоснуться к Малфою. Член дергается в брюках. Брюнет закрывает глаза, вспоминая, как это чувствовать кожу Малфоя под своими пальцами и как тот застонал бы, если Гарри стал бы облизывать его живот. Лицо вспыхивает, а руки неистово стискивают колено. Как если бы он долго не занимался ничем, кроме самоудовлетворения в ванной, а ведь прошло не больше месяца или, в крайнем случае, недель шесть. И Малфой еще долго не позволит к себе прикоснуться.
Гарри дотрагивается пальцами до подбородка слизеринца и приподнимает его голову так, чтобы заглянуть в лицо. Оно на самом деле выглядит ужасно – посеревшая кожа, покрытая красными пятнами, и залитое слезами. Гарри улыбается, наклонившись, и медленно целует его. Рот у Малфоя мягкий, солоноватый на вкус. Гарри облизывает его губы, но не пытается протиснуться внутрь, хоть и очень хочет почувствовать, как гладкий и влажный язык Малфоя скользит рядом с его собственным.
– Все изменится к лучшему, – говорит он, выпрямляясь.
Малыш спит всю ночь, не просыпаясь.
* * *
Гарри сквозь сон слышит топот маленьких ножек. Он приоткрывает глаза, но из-за яркого света начинает моргать и закрывает их. Гарри пододвигается к свернувшемуся в клубок на своей половине кровати Малфою и одной рукой обнимает его за талию, даже через пижаму ощущая тепло его кожи. Гарри вздыхает, уткнувшись подбородком в плечо любовника, так, что светлые волосы щекочут ему нос.
Некто прыгает на кровати. Гарри ворчит, а Малфой, с протестующим стоном отодвигается от него.
В следующий миг голос Пирры объявляет, что им уже пора вставать, потому как наступило Рождество.
Ему совершенно не хочется вылезать из постели. У него всего лишь неделя отпуска и та наполовину прошла. Но Пирра начинает подпрыгивать так, что Гарри подбрасывает на непрерывно колеблющемся матраце, и еще громче призывает немедленно просыпаться.
Гарри вылезает из кровати и надевает мантию. Девочка широко улыбается, выбегает из комнаты и спускается со ступеньки на ступеньку с максимальной скоростью, возможной для ее маленьких ножек. Малфой же так и лежит в коконе простыней, свернувшись в клубок.
– Ты тоже должен встать, – говорит ему Гарри, нагибаясь за ребенком.
Мальчик не спит и смотрит на него огромными синевато-серыми глазами, узнавая его и, кажется, зная, что что-то происходит. Он не начинает плакать. Он теперь лучше ведет себя, и с каждым днем вопит все меньше, его громкие протесты сходят на нет, как и сероватый оттенок кожи Малфоя.
Прижимая ребенка к плечу, он подходит к лестнице в тот момент, когда Пирре остается преодолеть только пару ступенек.
– Идем, папочка! – зовет она Малфоя.
Гарри усмехается и тоже кричит:
– Идем, папочка!
Слизеринец бросает в сторону двери свирепый взгляд. Он спускается вниз, шаркая, моргая и ссутулившись.
– Слишком рано, – бормочет он.
Жалкая низенькая елочка клонится к стене. Да и украшена она лишь частично – здесь нитка мишуры, там несколько шариков. Она – ничто по сравнению с елками в Хогвартсе – безупречными и симметричными, высокими и величественными, украшенными свечами и пахнущими корицей. Не то, что это убожество, которое три дня назад волокли, подметая им тротуар.
Взмахнув палочкой, Гарри заставляет сверкать и деревце, и яркую бумагу под ним. С замиранием сердца он думает о подарках под елкой. Там, за коробкой с одеждой для Пирры, есть небольшой сверток, о котором он не может вспомнить.
Приподнимая бровь, он оборачивается к Малфою.
– Как ты?..
У того взлетают вверх обе брови – странная комбинация апатии и всезнания.
– Не понимаю, о чем ты, – растягивая гласные, говорит он.
Пирра разрывает обертки с подарков и меньше чем за час съедает половину из принесенных Санта Клаусом конфет. Усеяв комнату обрывками оберточной бумаги, пустыми коробками и фантиками она уходит в кухню, оставляя отцов одних. Абрахас лежит в самораскачивающейся кроватке, которую принес Санта. Гарри увидел ее в продаже несколько недель назад и надеялся, что Малфою понравится возможность изредка освободить руки при укачивании ребенка.
Гарри заваривает чай и ставит в духовку разогреваться купленный вчера пирог. Он возвращается в гостиную и, взяв со стола из корзинки один из небольших апельсинов, угощает блондина. Малфой берет его и начинает очищать. В воздухе витает смесь запахов апельсина, корицы от греющегося пирога и свежей ели. Он еще не смотрел свои подарки. Так смешно было наблюдать за тем, как Пирра играет с новыми игрушками, подаренными Сантой, игнорируя купленные им мантии. Она отбрасывает открытые книжки и крутит неостанавливающуюся юлу из магазина братьев Уизли, которая по заверению Фреда и Джорджа не плюется чернилами. И пока вроде бы они свое слово сдержали.
Малыш начинает негромко выражать недовольство. Малфой берет его из качалки и собирается уходить, но Гарри, протянув руку, останавливает его.
– Почему ты всегда уходишь, чтобы покормить его? – интересуется он.
Блондин моргает и кривит губы. Эта гримаса сочеталась с его прической - один завиток на затылке стоял торчком, вопреки закону притяжения. Его взгляд устремляется в сторону окна.
– Кто-нибудь увидит, – медленно произносит он.
– Никто не увидит, – заверяет его Гарри.
– Ты увидишь, – отрывисто говорит Малфой.
У Гарри мгновенно пересыхает горло.
– А может, я хочу, – произносит он, пытаясь не проявить смущения при одной лишь мысли об этом.
Прежде чем блондин успевает ответить, в гостиную возвращается Пирра. Гарри пытается поймать взгляд любовника, но тот смотрит в сторону, сжав губы в тонкую линию. И пока Малфой в течение минуты угрюмо молчит, брюнет осторожно рассматривает его.
Его сердце пропускает удар, когда бледные пальцы начинают расстегивать пуговицы воротника.
– Не заставь меня пожалеть об этом, – шепчет слизеринец.
Абрахас суетится и сжимает грудь Малфоя своими маленькими пальчиками. Его отец выдыхает, затем освобождает из петель еще две пуговицы и отодвигает рубашку от соска.
Гарри прекращает дышать. Он может лишь смотреть, но и этого достаточно. И сейчас, глядя как Малфой кормит грудью их сына, он не знает, чувствует ли себя странно из-за того, что наконец-то видит это или из-за того, что очень и очень возбужден. А он возбужден. И ощущая как его ноги внезапно начинаются трястись, а в штанах увеличивается в размерах его член, он опирается рукой о стену.
Взяв какую-то игрушку, Пирра снова уходит из столовой. Словно издалека Гарри слышит, как в соседней комнате она играет, устраивая домик под столом или что-то в этом роде.
Абрахас громко сосет грудь. Малфой замер, почти окаменев. Его грудь плоская, как и всегда, но малыш все же ест, уперев в нее – такую близкую и знакомую – свои ручки.
– Мерлин, – шепчет Гарри.
Сузив глаза, блондин тут же бросает на него взгляд и начинает хмуриться, пока Гарри не добавляет:
– Я так сильно тебя хочу.
Гарри не узнает собственный голос – такой хриплый и низкий, звучащий так… Он никогда раньше ничего подобного не чувствовал, но если бы Малфой не держал сейчас на руках сына, он бы засунул в него свой член, не смущаясь детей.
Блондин слегка приоткрывает рот, как будто собирается что-то сказать, но вместо этого лишь перекладывает ребенка на другую руку, давая ему доступ ко второму соску. И закрывает глаза, пока Абрахас насыщается. Небольшими шажками Гарри подходит к дивану и садится рядом с ними. Он на расстоянии чувствует запах молока, ребенка и Рождества. Наклонив голову, он смотрит на Малфоя поверх очков.
Грудь слизеринца поднимается и опускается, и он стонет, когда Гарри облизывает его грудь, соленую со смутно уловимой примесью молока и чего-то еще, неизвестного ему, но сосок Малфоя у него во рту – это наиболее доступная сейчас часть тела блондина. Гарри продолжает всасывать его грудь очень осторожно, особенно, когда Малфой шипит, и понимает, что Драко сейчас не очень удобно, но если бы он мог, то облизал бы блондина от сосков до задницы, попробовал бы на вкус и его член, и внутри, и везде, везде.
Он, улыбаясь, целует Малфоя в шею и думает: «Сегодня вечером».
* * *
Гарри не знает, верны ли утверждения, что алкоголь придает храбрости, но решает – выпивка не повредит. Рот и горло горят от рома в яичном коктейле, сладкий привкус которого остается на языке и дурманит разум.
Чуть раньше он разговаривал по каминной сети с Роном и Гермионой. Увидев их, Пирра обрадовалась и упросила Гарри дать ей поболтать через огонь. Надолго ее не хватило, и девочка взяла игрушки и ушла ко второму отцу, который покинул комнату, едва увидев в камине зеленое пламя.
И он до сих пор не сообщил Малфою о приглашении в гости к Рону на День Подарков, и что они обязательно пойдут. Вчетвером.
Но волноваться Гарри заставляет не это, а тот предмет, что слегка оттягивает его карман.
Блондин исчезает сразу после ужина – Гарри пожарил цыпленка, вышло, правда, чуть суховато, но не плохо. И он не смог начинить птицу. Не смог бы, даже если бы от этого зависела его жизнь, но на овощи Пирра не жаловалась, так что все в порядке. Хотя у разогретого им пирога корочка слегка подгорела, но и это не имело значения.
Гарри смотрел, как Малфой ел пирог, а на уголках рта чуть заметно виднелись густые сливки. Ему так и хотелось слизнуть их и поцеловать блондина. Но тот ушел укладывать дочь и читать ей книжку перед сном, да и попытаться самому уснуть.
Гарри тушит свет во всем доме и, поднимаясь по лестнице, мысленно улыбается, увидев луч, пробивающийся из-за плохо прикрытой двери в его спальню. Почистив зубы, он направляется в свою комнату.
– Итак, сегодня вечером, – шепчет он себе.
Малфой уже в кровати и, пока Гарри снимает брюки и расстегивает рубашку, приподнимается на локте.
– Еще не спишь? – спрашивает брюнет.
В ответ слизеринец что-то тихо бормочет, но Гарри этого не слышит. Он тяжело выдыхает и c замиранием сердца дотрагивается до коробочки в кармане. Он снимает трусы и залезает под простыни, поудобнее устраиваясь на теплом местечке, что нагрел Малфой. И кладет коробочку на кровать.
– У меня есть кое-что для тебя, – бормочет он.
– Что-то, кроме мантий? И шоколада? – интересуется Малфой.
– Да, – говорит Гарри. – Я… – сглатывает. Он ощущает першение в горле, и ему тяжело говорить. – Я… Я купил это для тебя. Мне хотелось бы, чтобы ты носил это. Если ты не против, конечно, – Он прочищает горло, но не в силах сказать еще что-нибудь, наблюдая за тем, как Малфой вытягивает шею и сонным взглядом рассматривает коробочку в его руках.
Слизеринец без слов открывает ее и смотрит на содержимое. У Гарри замирает сердце, все внутри него сжимается. Его снова скручивает, пока Малфой безучастно разглядывает лежащее внутри кольцо.
А затем на лице блондина на мгновение появляется ухмылка.
– Значит, это должно заткнуть все те Вопиллеры, что мать твоих детей твоя законная жена, Поттер?
– Я… Нет! – говорит Гарри. – Я… – он достает кольцо, Малфой протягивает руку, но Гарри не может надеть его. Смешно, но это кольцо не совсем для того, для чего обычно, это не просто украшение. Гарри вспыхивает. – Это защитный амулет, – медленно произносит он. – Я… Я хочу, чтобы ты был в безопасности. И… Ведьма, что продала мне его, сказала, что оно приспособится к любому пальцу.
– Я знаю, – говорит Малфой.
Он надевает кольцо на левую руку, поворачивается к Гарри спиной и кладет его ладонь на свое бедро. Серебро греется от переплетенных рук. Гарри обнимает Малфоя, прижимаясь к изгибу его спины, и улыбается.
|
Значит слова подбирала неудачно. 
Замечательный подарок будет! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума