|
Отправлено: 08.10.07 20:41. Заголовок: Re:
- И знаете что? Заведите кошку.
Уже набросивший на плечи пиджак Кроуфорд автоматически развернулся, приподняв одну бровь. Психоаналитик невозмутимо продолжал:
- Это поможет вам расслабиться. Оценить домашний уют, смириться с тем, что рядом существуют другие люди, непохожие на вас. Самоценные и достойные любви…
Дверь за клиентом захлопнулась с оглушительным треском. Улыбнувшись вслед несколько мстительно, самый дорогой на этот день в Нью-Йорке специалист взвесил на ладони пачку банкнот, решив про себя, что такой кусок хорошей жизни стоит полутора часов профессионального общения с невыносимым типом, с первого взгляда зачисленным в категорию «холодильник».
Холодильник кипел праведным гневом обманутого в лучших ожиданиях потребителя, желая нахальному психоаналитику провалиться сквозь землю, предварительно пересчитав пятой точкой шестьдесят три этажа небоскрёба, неохотно выпустившего Кроуфорда из своей стеклобетонной туши в объятия прохладного ветра.
«Был бы Шульдихом – устроил бы ему мигрень на неделю», - поймав себя на этой мысли, остывший было Оракул немедленно разозлился теперь уже на себя и слишком резко шагнул со ступенек, махнув рукой скучающему таксисту – пожилая дама в огромной шляпе отшатнулась от «невежи», сморщив вздёрнутый нос.
«Шульдих, везде этот Шульдих, даже в Америке от него нет покоя!» - в который раз за три дня долгожданной командировки мысли Кроуфорда бежали по проторенной дорожке, заставляя снова и снова обдумывать свои слова и действия, отыскивать, где же он был настолько небрежен, что навязчивые воспоминания о традиционной для таких поездок ссоре с рыжим не оставляли его и в привычной суете любимых дел.
- Какого чёрта, Кроуфорд!!! – Шульдих растрёпан и зол, сжимает кулаки так, что костяшки пальцев белеют, Кроуфорд отмечает это почти машинально.
- Я сказал, никаких вылазок в Токио, Шульдих! – он снова повышает голос, соседи приходят в бешенство каждый раз, когда они ругаются.
- Я в этом грёбаном городке свихнусь, Брэд! – рыжий меняет тон, почти просит, он и правда на грани паники от перспективы провести неделю в подобном захолустье.
- Ты достаточно засветился на прошлом задании, чтобы агенты Розенкройц засекли всю команду, - почему он должен в пятый раз повторять одно и то же?
- Поэтому ты и сматываешься в свой грёбаный Нью-Йорк?! – шипит Шульдих, плохо, он уже даже не варьирует словарный запас. Когда телепат перестаёт изощрённо ругаться – это плохой знак. Однако Кроуфорд не намерен давать поблажек оступившемуся.
- Именно. А ты – будешь сидеть тише мыши, Шульдих, потому что именно твоя неаккуратность привела к тем неприятностям, которые мне придётся там расхлёбывать! – даже на повышенных тонах его голос сохраняет ледяную самоуверенность. Как и положено.
- Твоя грёбаная аккуратность и грёбаное предвидение сидят у меня в глотке! Пошёл ты к чёртовой матери, грёбаный Брэд Кроуфорд! – Шульдих разворачивается и уносится наверх, злобно кривя губы – линия будущего, где на щеке Кроуфорда полыхает отпечаток ладони, меркнет и исчезает в безвестности.
Он пожимает плечами, прощается с Наги, напоминая о необходимости делать уроки и присматривать за Фарфарелло, и захлопывает за собой дверцу машины. Ситуация не выходит за рамки обыденности и не несёт неприятных последствий. Конвертик с подписью «очередная ссора с Шульдихом» отправляется в дальний угол памяти, где вскоре затеряется в груде себе подобных.
К трём часам ночи психоаналитик должен был не только провалиться сквозь землю, но и последовательно сгореть в пятидесяти семи кругах преисподней, родиться заново в качестве беременной самки гиппопотама, быть заживо расклёванным стаей медноклювых птиц и медленно раствориться в центнере синильной кислоты. Почему синильной, Оракул придумать не успел – видения локальных домашних катастроф и умильных кошачьих мордочек, которые эти катастрофы предотвращали одним своим присутствием, наконец-то сменились неспокойным сном.
Наутро вконец замученный Кроуфорд отправился в китайский квартал в поисках зоомагазина, нетребовательного к прописке покупателя . Однако Провидение, как видно, ещё не наигралось, швыряя невыспавшегося Оракула от павильона к павильону, и в каждом он слышал одно и тоже, высказанное разными словами, голосами, тоном… но, чёрт, одно и то же! «Извините, но кошек разобрали только вчера… Простите, но у нас остался только вот этот – двенадцать лет, вы не смотрите, он очень добрый, пусть и болеет … давай я тебе лучше птичку продам, э, мистер? Или вот, черепашку, для дочки, а?»
Заслышав долгожданное тоненькое мяуканье из-под крышки огромной корзины в руках старенького сморщенного китайца, Кроуфорд коршуном кинулся на добычу, схватив за шкирку первого попавшегося на глаза. Придирчиво осмотрев дымчато-серого с бурыми пятнами, длинношёрстного малыша – тот вёл себя вполне пристойно и с когтями и шерстью к костюму не лез - потянулся было за бумажником, когда старик радостно пробормотал что-то про лучшую в мире породу, расслышать получилось только «сибирская непременно вам подойдёт!». Представив себе лица подчинённых при виде грозного Оракула, вынимающего из-за пазухи громко мурлыкающего СИБИРСКОГО котёнка, Брэд обречённо прикрыл глаза – когда в замкнутый круг мыслей хамски ворвался требовательный кошачий вопль. Кроуфорд удивлённо уставился на яркое цветовое пятно, подмявшее в корзине отвергнутого серого. Котёнок был возмутительно, почти асоциально рыжим и глядел на несколько ошарашенного Брэда ярко-синими глазами. Имея к тому же наглость вопить на всю улицу слишком громко для своих размеров и… в настолько знакомой тональности, что Оракула едва ли не впервые в жизни посетило ощущение дежавю. Взгляд этой шутки Судьбы тоже не уступал знаменитой Шульдиховской ухмылке в ехидстве, а выпущенные наполовину когти, которыми кот вцепился в ухо сибиряка, вносили завершающую нотку постоянной неявной опасности в аккорд ощущений, возникающих при его виде.
Кроуфорд затравленно оглянулся, однако исхоженная вдоль и поперёк улочка явно не жаждала предоставить ему спасение в виде спокойного, интеллигентного, уютного представителя кошачьей породы. Он снова перевёл взгляд на рыжего, и был готов поклясться, что наглая пушистая морда явственно выражает въевшееся в мозг «никуда ты не денешься, сделаешь, как я хочу, Брэд!».
Шульдих третий день не находил себе места. Раздражало его буквально всё, как и каждый раз после ссор с Кроуфордом, но на сей раз даже злость было выместить не на ком – Фарфарелло пропадал на каких-то медицинских курсах, Наги от греха подальше смотался с классом в недельную поездку на Окинаву, а приличных клубов в такой глуши отродясь не водилось. Так что телепат со скуки менял местами мысли в головах соседей, бросал это занятие на середине, обрывал половину нахально зеленеющего под окном куста и превращал гостиную в джунгли, передразнивал ведущих новостных программ и прицельно метал дротики в фотографию Кроуфорда размером на полдвери спальни. Ненавистный Оракул ухмылялся всё так же высокомерно, даже имея немаленькую дырку на левой щеке, утренние сумерки сменялись вечерними мучительно медленно, а Шульдих сходил с ума от безделья и отсутствия привычных мишеней для своих вспышек. В какой-то момент он всерьёз подумывал не то добровольно сдаться в плен Вайсс - однако ужаснулся перспективе стать бесплатной рабочей силой в цветочной лавке – не то изобразить из себя широкоплечую, но милую гайдзинку и отправиться на поиски любовных приключений. От второго варианта отказался с большим сожалением после ночного кошмара, в котором его неумело, но настойчиво соблазнял покойный Такатори-старший.
На четвёртый день Шульдих нашёл котёнка. Ну, не то чтобы нашёл – тот с победным видом терзал зубами давно почившую естественным образом рыбину почти у самой калитки сада позади дома Шварц. На замершего у забора Шульдиха он («чёрный-чёрный, как дырка в солнечном свете!») глянул свысока - так пренебрежительно, что рыжий немедленно умилился знакомому до щекотки выражению - перехватил рыбу зубами за хребет и гордо промаршировал вдоль забора к парадному крыльцу дома, где и улёгся, лениво теребя добычу и независимо жмурясь на ещё яркое закатное солнце. Восхищённый воистину кроуфордовской манерой поведения, Шульдих промчался через сад на кухню, прогремел посудой и демонстративно выставил едва ли не пол-литровую миску с молоком в прихожей, распахнув входную дверь так, чтобы угощение-приманка уж точно не оставило маленького хищника безразличным. Сам Шульдих устроился караулить в тени вешалок с одеждой, усевшись на пол по-турецки и замерев на манер третьей вешалки. Почти полчаса он с возрастающим любопытством рассматривал гостя, который покончил с побеждённой рыбой, раскидав голову, плавник и хвост по разным углам крыльца, и теперь изо всех сил делал вид, что совершенно не интересуется большой жёлтой бабочкой, усевшейся на низкие перила. В конце концов яркая летунья снялась с места, как раз тогда, когда котёнок незаметно, по сантиметру подобрался почти на расстояние прыжка – разочарованный черныш оскорбительно мяукнул ей вслед и наконец-то повернул голову к гостеприимной двери.
Ещё полторы минуты – и Шульдих не удержался от совершенно детского тихого ликующего вопля, когда затея удалась, и вылакавший едва ли не полмиски, изрядно отяжелевший котёнок отправился на исследование жилища коварного хозяина молока.
Оффтоп: продолжение, как было сказано выше, следует. Должно следовать. Пиши, я сказала!
|
Так не бываает! 
тока пишите, уж больно фик хороший))
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума